ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно?

Джон Маккейн и члены генштаба Свободной сирийской армии. На переднем плане слева Ибрагим Аль-Бадри, с которым сенатор беседует. Следующий слева генерал Салем Идрисс (в очках)

Однако подняв «на щит» ваххабизм, который к середине ХХ века во многом превратился в реликт ушедшей эпохи, придав ему всеобщий характер вместо ранее занимавшегося им очень локального места, Соединенные Штаты, как это всегда бывает, не смогли удержать процесс под своим полным контролем. Почему это произошло, требует отдельного изложения, в котором нужно более подробно осветить природу этого течения в современном исламе.

Ваххабизм – религиозное течение или практическое руководство к действию?

Сегодня широко распространены термины «исламский фундаментализм», «исламизм». Зачастую их используют как синонимы. Однако эти понятия совершенно неравнозначны, имеют принципиально разную природу и описывают совершенно разные явления.

Фундаментализм в общем виде является чисто религиозным понятием, не зависящим от религиозной принадлежности. Он означает незыблемость веры, строгое и неукоснительное соблюдение этических и правовых религиозных норм, исполнение предписаний, вытекающих из фундаментальных (базовых) источников веры. Исламский фундаментализм – это термин, говорящий лишь о том, к какой именно религии относятся эти воззрения. Сам по себе исламский фундаментализм не может являться движущей силой террора, это лишь определённый набор взглядов. Его можно использовать и для созидания, и для разрушения, и для консервации существующего положения.

Исламизм – это принципиально иное явление в первую очередь политического порядка, означающее использование фундаментальных исламских воззрений для ведения политической борьбы и достижения политических результатов.

Поэтому, говоря об исламском фундаментализме, мы ведём речь только о религиозной стороне вопроса.

Исламизм же – это и есть та категория, которая используется радикальными сторонниками фундаментальных воззрений для достижения своих политических целей. Радикализм в крайнем его проявлении выливается в терроризм.

Грань между этими понятиями, безусловно, довольно тонка. Но она существует, и поэтому чёткость формулировок, которая не слишком важна в повседневной полемике, обязательна, если речь идёт о попытках понять суть явления.

Именно в политической плоскости нужно искать отличия между разными исламистскими течениями и организациями. Политические цели, которые они ставят перед собой, могут серьёзно не совпадать. Поэтому не совпадают и пути, методы и тактические приёмы при достижении этих целей.

Как пример, я могу привести различие между «Аль-Кайедой» и ИГИЛ, которые руководствуются именно ваххабизмом, как практическим руководством к действию. Ниже я это различие рассмотрю более подробно, здесь достаточно упомянуть о нем. Идеология Аль-Кайеды – борьба с Западом и его тлетворным влиянием. Идеология ИГИЛ исходит из существования «дальнего врага» – Запада – и «ближнего» врага – «отступников» в странах исламского мира. «Ближние» враги являются приоритетом в борьбе. После того, как они будут повержены – наступит черед «дальних». Это отличие в целях привело к жесткому противостоянию двух ключевых террористических группировок современного мира, которое сегодня ведется от Пакистана до территории Нигерии.

Ваххабизм не стал создавать собственную религиозную систему взглядов, а использовал уже существующую ханбалистскую версию толкования ислама, стал одним из самых ранних проявлений исламизма в его современном понимании. Агрессивное практическое руководство к действию, опирающееся на культ насилия и на сознательную примитивизацию всех своих воззрений, упрощение понятийного аппарата, создание на базе священных текстов краткого цитатника сделали ваххабизм вполне доступным для очень широких слоёв населения Аравии. Нужно понимать, что ваххабизм создавался в совершенно конкретном историческом контексте и был ориентирован на совершенно четкую целевую аудиторию, населяющую Аравию, а точнее – конкретную историческую область Неджд. Живущие в тяжелейших климатических условиях пустынные жители не могли позволить себе тратить время на изучение сложных метафизических философских воззрений ислама, им требовалось предельно упрощенная картина окружающего мира, в которой они могли найти свое место.

В своём аравийском исполнении ваххабизм оказался востребованным в первую очередь как идеология сборки единого аравийского государства. Идеология оказалась очень устойчивой и жизнеспособной. Несмотря на крушение первых двух государств династии аль-Саудов, в третий раз под теми же знамёнами ваххабитской идеологии Абдель-Азиз аль-Сауд всё-таки сумел собрать на территории полуострова единое государство. Созданный в Аравии и для Аравии ваххабизм однозначно оказался прогрессивным явлением для достижения конкретной поставленной перед ним населением и знатью Неджда задачи.

Однако прогресс был немедленно прекращен после того, как государство было создано и прошло свой первый этап становления. Последующие этапы выявили неустранимые проблемы ваххабизма, как государственной идеологии. Государство аль-Саудов практически сразу столкнулось с проблемой предельной негибкости и совершенной недоговороспособности ваххабизма для нормального функционирования и деятельности государства.

Чтобы понять эти две стороны ваххабизма, потребуется рассмотреть – пусть кратко и ретроспективно – его становление в качестве идеологии, не затрагивая религиозную составляющую этого течения.

Объединение Аравии и создание первого королевства династии аль-Саудов стало возможным через создание союза между прозорливым и умным правителем Неджда Мухаммедом Ибн Саудом и шейхом Мохаммедом Абд аль-Ваххабом, в котором Ибн Сауд олицетворял светский фактор этой унии, а Абд аль-Ваххаб – религиозно-идеологический.

Светский правитель Неджда нуждался в духовном освящении идеи объединения племён Неджда, Мохаммед Абд аль-Ваххаб получал покровительство власти и возможность распространения своих идей.

Объективная необходимость объединения Аравии заключалась в крайне тяжелых природно-климатических условиях, которые делали ведение нормальной экономической деятельности невероятно сложным занятием. Мизерное количество пригодных к обработке земель, жаркий климат и короткий, но чрезвычайно бурный период дождей, которые приводили к катастрофическим потокам воды по руслам вади (так называются русла сезонных рек в пустынных областях Ближнего Востока и Северной Африки), не давали возможности производить прибавочный продукт в необходимом количестве. Отсутствие достаточных пастбищных площадей ограничивало поголовье скота. Всё это в совокупности приводило к стагнации развития и консервировало сложившийся уклад жизни.

Высокая рождаемость при значительных колебаниях детской смертности создавала постоянный риск перенаселения в благоприятные периоды, которое превращалось в экономическую катастрофу в период неблагоприятных природных условий.

Это приводило к постоянному образованию «лишних» людей и способствовало их «выдавливанию» в пустыню – так называемую номадизацию (от слова «номад» – кочевник). Номадизация и оседлость были разнонаправленными процессами, создававшими противоречие, которое становилось постоянной причиной кризисов в пустыне. Выдавленные в пустыню люди были вынуждены выживать, создавая банды грабителей, обеспечивающих своё существование грабежом караванов, налетами на скотоводов и земледельцев. Бесконечные набеги превратились во второй после климатических условий неблагоприятный фактор для развития экономической деятельности в оазисах Аравии, разрушая связность между ними и внешними по отношению к Аравии странами.

Слабая государственная власть в оазисах Аравии находилась в зародышевом состоянии, имущественное расслоение было незначительным, племенная знать обладала слишком малыми ресурсами для обеспечения безопасности на дорогах, создания полноценно работающей судебной системы, охраны территорий от набегов внешних врагов. Легитимность власти была невысокой и держалась в основном на традициях. Поэтому спонтанное возникновение лидера, который мог призвать к объединению разных кланов и племен, было практически невозможным.

Л. С. Васильев в своём труде «История религий Востока» пишет:

«…религия на Востоке всегда делала ставку на стабильность, консервацию существующей нормы, сохранение социально-политического статус-кво.

Во многом обусловленная именно религией внутренняя стабильность, препятствовавшая структурному обновлению и активизации частнособственнического начала, мешала развитию Востока, заставляя его веками топтаться на месте.

Вторжение европейского капитала и колониальные захваты дали толчок разложению старой структуры и медленному, крайне болезненному созданию новой. Болезненному потому, что внутренне восточные общества оказались недостаточно подготовленными к кардинальной трансформации такого рода…»

Учение Абд аль-Ваххаба, таким образом, стало своеобразной реакцией на вестернизацию, начало болезненной трансформации исламского традиционалистского общества. Маркс, говоря об «азиатском способе производства», не обладал в XIX веке всей полнотой знаний о Востоке, но вслед за Гегелем совершенно верно уловил главные особенности Востока: слабость индивида перед государством и олицетворяющим его деспотом, существенную ограниченность роли частного сектора и товарно-денежных отношений. Из этого вытекала совершенно иная, чем в Европе, социальная структура, политические и иные институты.

Разложение ближневосточной региональной сверхдержавы Османской империи вело к тому, что на пограничных с Европой территориях началась экспансия европейского образа жизни, переформатирование всей системы взаимоотношений, глубокая трансформация цивилизационной сущности исламского общества. Свирепость, с которой ваххабиты XVIII века искореняли вольность нравов священных городов Мекки и Медины, вполне показательна – именно западное побережье Аравии ориентировалось на столичные нравы Османской империи, которые вгоняли в неистовство фундаментальных адептов нового учения.

Ибн Сауд первым и единственным среди всей недждийской знати увидел в Абд аль-Ваххабе и его учении инструмент для объединения племён Неджда. Задачей Абд аль-Ваххаба в созданной унии была легитимация претензий Ибн Сауда вначале на верховную власть в Неджде и его прав на объединение всех недждийских племён, а затем и на всём полуострове. Авторитет Мохаммеда Абд аль-Ваххаба среди новообращенной паствы был чрезвычайно высок благодаря простоте понимания его идей и воззрений. Агрессивные и воинственные последователи его учения вполне восторженно восприняли идею объединения под знамёнами Саудов для ведения священной войны, которая на совершенно законных основаниях давала им право обогащаться за счёт побеждённых. Священная война давала возможность сохранить свою цивилизационную идентичность народам, столкнувшимся с агрессивным и молодым европейским колониализмом, который к середине XVIII века находился в прекрасной форме, получил опыт агрессии и подавления иных цивилизаций.

Ещё одной важной особенностью учения Абд аль-Ваххаба являлось его обоснование подчинения эксплуатируемых классов своим правителям. Декларируя построение гармоничного социального общества, учение аль-Ваххаба упорядочивало угнетение, вводя его в определённые рамки и регламентируя обязанности всех социальных групп. С одной стороны такой подход вызывал одобрение самих угнетённых, которые видели в учении меньшее зло по сравнению с произволом власти и эксплуататоров. С другой – обеспечивал необходимую легитимацию действий власти по отношению к подчинённым слоям населения и грозил неотвратимостью наказания восставшим против гнета властей.

Небольшое отступление. Сегодня на территориях, подконтрольных Исламскому государству, наблюдается ровно та же картина: введенные жесточайшие нормы шариата для населения оккупированных территорий оказались менее жесткими и более щадящими, чем традиционная восточная безбрежная коррупция и произвол местных и центральных властей. Предприниматели и торговцы в Исламском государстве столкнулись с тем, что общие суммы налогов, поборов и взяток сократились в несколько раз. Естественно, что упорядоченное угнетение в таком случае выглядит для них более предпочтительным, чем прежний произвол.

Предельная жёсткость воззрений учения Абд аль-Ваххаба, позволяющая применять принцип целесообразности, не вдаваясь в доказательство неверия (куфр) или многобожества (ширк) своих противников, его агрессивность и практически полная вседозволенность по отношению ко всем противникам привели к тому, что негласные правила ведения пустынных войн сменились почти полным их отрицанием. Воинам Ибн Сауда позволялось всё. Адепты нового учения стали ударным кулаком династии, с помощью которого она сокрушала своих противников.

(В скобках опять же отмечу, что все сказанное выше имеет своё отражение и в сегодняшнем дне. Светские панарабские или националистические режимы в странах Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки способствовали разложению традиционного исламского общества. При этом в конечном итоге все эти проекты оказались неспособными к развитию. Причин у такого печального итога много, но главный вывод из сказанного заключается в том, что крах светских проектов вызвал «откат» и возрождение традиционалистских консервативных политических течений, сделавших ставку на возрождение ислама, как ответ на неудачу светских и во многом социалистических проектов.

Первым звонком стала революция 1979 года в Иране, итогом которой стало построение ультраконсервативного клерикального режима. В каком-то смысле произошедшее было воспринято как некое исключение, однако затем возникло практически аналогичное ему по сути государство талибов в Афганистане, а в 2011 году началась Арабская весна, которая и стала толчком к полному переформатированию региона.

Стоит отметить, что и сегодня все правила и нормы ведения войн отброшены – неоваххабиты не просто жестоки, они берут террор на вооружение, как инструмент управления для перестройки психики населения захваченных ими территорий.

Сегодняшние события настолько похожи на те, которые сопровождали этапы строительства Саудовского государства и расцвет ваххабизма, что исторические аналогии просто бросаются в глаза.)

Возвратимся к событиям на Аравийском полуострове в XVIII веке. Абд аль-Ваххаб обосновал и потребовал отменить добровольный характер закята (пожертвований). Централизованно собираемый закят стал финансовым ресурсом Ибн Сауда, так же как и его доля от добычи. Тем самым была создана пусть и в зачаточном виде, но вполне работающая налоговая система, которая позволила недждийскому правителю сконцентрировать в своих руках ресурсы, недоступные остальным пустынным шейхам, что немедленно поставило его в заведомо преимущественное положение по сравнению с ними.

После возникновения в центре Аравии первого государства Саудов население очень быстро ощутило целый ряд положительных последствий – в первую очередь, существенно оздоровилась ситуация с грабежами на дорогах и набегами бандитов. Это в значительной степени благоприятно отразилось на авторитете как Ибн Сауда, так и Абд аль-Ваххаба. Настолько благоприятно, что даже после их смерти и после крушения первого государства аль-Саудов в результате войны с экспедиционным корпусом османского военачальника Мухаммеда Али Паши, население с воодушевлением встретило воссоздание второй версии государства аль-Саудов, которое как и первое, смогло просуществовать около семи десятилетий.

Завоевания Саудовской Аравии

Однако самую основную проверку на прочность уния между секулярной и религиозно-идеологической ветвями этого союза выдержала во время сборки третьей версии Аравийского государства. Основатель нынешнего Королевства Абд аль-Азиз ибн Сауд, опираясь на религиозный авторитет клана Аш-Шейх, потомков Абд аль-Ваххаба, сумел в короткий срок создать движение ихванов (религиозное военное ополчение), и в очередной раз, после непростой и жестокой пустынной войны, в 1932 году провозгласил создание Саудовской Аравии.

Почти два столетия – с середины XVIII почти по середину XX века – продолжалась борьба за объединение исторических областей полуострова, и всё это время идеологией объединения продолжало оставаться учение Мохаммеда Абд аль-Ваххаба. Уже поэтому нельзя не видеть, что ваххабизм как политическая идеология являлась очень действенным инструментом, с помощью которого была произведена сборка мощного централизованного государственного образования, способного противостоять разрушительному воздействию чуждой цивилизации. Эта особенность учения крайне важна для дальнейшего понимания его роли в сегодняшнем мире, и некоторая стагнация Саудовской Аравии после своего образования и утверждения своей состоятельности не должна никого обманывать. Целью сборки этого государства было не развитие через экспансию, а консервация, и как только эта цель была достигнута, необходимость в агрессивной идеологии монтажа государственности стала излишней.

Агрессивность учения сопровождалась преимуществами, которое оно давало взявшим его на вооружение традиционалистским силам. Немаловажным являлось идеологическое оправдание действий адептов учения. Принявшие учение могли вести против «неверных» и «многобожников», которыми являлись практически все окружающие противники, уже не просто грабительские набеги (так называемые газа), а священную войну за веру (джихад). Это принципиально меняло картину происходящего и легитимизировало завоевательные походы времён становления Саудовской Аравии, привлекало к ним не только идейных последователей учения, но и вполне случайных людей, живущих и привыкших жить за счет грабежей и разбоя.

Примерно та же картина наблюдается и сегодня в Исламском государстве: идейные сторонники построения Исламского государства серьезно разбавлены обычными бандитами, садистами и «романтиками с большой дороги». Судьба их предшественников-ихванов в Саудовской Аравии была печальна – король Абд-аль-Азиз ибн Сауд попросту истребил свою ударную силу, требовавшую «продолжения банкета» и после завершения строительства государства Саудов. Вряд ли иная судьба ожидает нынешних зверей, которые фигурируют на роликах и фотографиях бесчисленных пыток и казней на территории Исламского государства. Когда надобность в них отпадет, их всех попросту «утилизируют» тем или иным способом. Кстати говоря, той же логикой руководствовались и большевики после завершения Гражданской войны, ликвидируя патологических садистов в своих рядах: что допустимо на войне, то абсолютно неприемлемо в мирной жизни. Так что, видимо, процесс эскалации террора и жестокости с последующим его решительным искоренением является вполне объективным и естественным.

Ваххабиты времен XVIII–XX веков тщательно истребляли все признаки «многобожия» на захваченных территориях – вырубались «священные» деревья, разрушались могилы праведников, искоренялся культ святых, чем подрывалась экономическая основа паломничества к этим местам и лишались дохода жители и знать захваченных оазисов. Тем самым адепты учения содействовали присоединению к своему движению всё новых территорий, вынуждая их принимать новые правила для собственного выживания.

Ведя войну против «неверных» и «многобожников», ваххабиты во время сборки государства аль-Саудов в то же самое время вели борьбу и против ханафитского ислама Османской империи, обосновывая освободительную войну против иностранного господства религиозными мотивами. Эта особенность «внутривидовой борьбы» между различными ветвями ислама также проявляется сегодня в идеологии Исламского государства, о чем будет более подробно сказано ниже.

Историк А. М. Васильев в своём труде «История Саудовской Аравии (1745–1973)» пишет:

«…Идеология ваххабизма была продуктом серьезного духовного кризиса в Аравии, в основе которого лежали экономические и социально-политические факторы.

Это учение образовало крайнее крыло ханбализма: оно отвергало все «новшества» (бид’а) в догматике и культе, требуя возвращения к Корану и первоначальной Сунне, и только к ним.

В социальном плане ваххабизм стоял на службе интересов знати, он освящал, упорядочивал и маскировал отношения эксплуатации и гнета. Одновременно он нес в себе элементы, свойственные эгалитаристским, уравнительным движениям, что привлекало к нему широкие массы аравийского на селения.

Противопоставляя ваххабитов всем прочим мусульманам, учение Ибн аль-Ваххаба превращало их в сплоченную секту, разжигало фанатизм. Необходимость священной войны против «многобожников», провозглашенная в учении, делала его знаменем завоевательных войн и набегов.

Ваххабизм стал идеологическим оружием движения централизации на Аравийском полуострове.