Имаго

Вскоре наши заказы появились на столе, дымясь и распространяя вокруг яркие ароматы. Я осторожно взяла покрытый матовой пленкой конденсата бокал с фирменным тиснением, сделала глоток. По горлу прошел спазм: напиток напоминал ледяные помои, приправленные полынью и освежителем воздуха. Стараясь сильно не морщиться, я опустила бокал на предусмотрительно подложенную салфетку и покашляла.

– Чего ты скривилась? – Джи выхватила у меня пиво и сделала глоток. – М-м-м! Очень вкусное! Обожаю вишневое.

– Ты шутишь? – я принюхалась. – На вкус прямо мыльный раствор.

– О, – Джи поперхнулась, – нет, не может быть. Очень приятное!

Глядя, как она, весело стрельнув глазами, вновь отпила мое пиво, я задумалась. Во рту остался неприятный привкус, словно там нагадили триста кошек. Порой я баловалась пивом (хотя моей истинной страстью было красное вино), но такая реакция у меня впервые. Даже на темное, пощипывающее язык, я реагировала более чем положительно.

– Наверное, это все от лекарств? – предположила Холли, выуживая кусочки ананаса с пиццы и съедая их отдельно. – Ма говорит, что вкусы могут меняться после болезни.

Вкусы могут меняться после болезни…

– Холли, а как папа себя чувствует? – поинтересовалась я, поглаживая изогнутую ручку бокала. – Выздоровел?

– Я бы не сказала, – Холли помрачнела и опустила глаза. – Он теперь постоянно раздражен. Сегодня накричал на соседа – просто стоял и кричал, как сторожевой пес. Я боюсь его. С ним что-то не так.

– Это все грипп! – заявила Джи с набитым ртом. – По телевизору передавали, что идёт мощная волна гриппа. Нам стоит быть осторожными.

Я мрачно посмотрела в тарелку и ужаснулась.

По пицце ползали черви. Белые и тонкие, они кишмя кишели в помидорах и тесте. Их длинные, полосатые тельца извивались и сталкивались, пытаясь сожрать как можно больше, чтобы просуществовать чуть-чуть подольше. Я перевела взгляд на Джи и Холли: у обеих на губах шевелились личинки, а пиццы казались рябыми от их огромного количества.

Я ощутила кислоту, поднимающуюся из желудка, и прежде, чем успела что-либо сказать или сделать, меня вырвало прямо в тарелку.

В кафе повисла тишина. Кто-то демонстративно отодвинул свою еду, кто-то поспешно бросил деньги на стол и вышел на улицу, а кто-то предпочёл сделать вид, что ничего не произошло – этим посетителям я была очень благодарна. Джи и Холли испуганно смотрели на меня:

– Лив?

– Мне нужно в уборную, – с усилием выдавила я, вскакивая из-за стола так поспешно, что разлила пиво.

Оказавшись в туалете, я включила холодную воду и сбрызнула лицо. Меня все ещё колотило от слабости и казалось, что поднялась температура. Из длинного зеркала смотрело незнакомое лицо: под глазами залегли черные тени, губы иссушились, даже кожа истончилась, как папиросная бумага. Внешне я производила впечатление психопатки или наркоманки, а это неприятное происшествие лишь добавляло правдоподобности к впечатлению.

– Спокойно, – прошептала я, глядя в глаза своему отражению, – спокойно. Вампиры ведь не отражаются в зеркалах, так? А я отражаюсь. Господи, что я несу! Вампиров не существует!

Я прижалась горячим лбом к холодному зеркалу. Меня нещадно лихорадило – это подтверждали и галлюцинации. Может, зубы Алекса были ядовиты – не чистил или ещё чего… нет, не может такого быть. Где это видано, чтобы от человеческого укуса наступало отравление организма? Ведь парень не был вараном. Сознание услужливо представило мне картинку, на которой я подыхаю где-нибудь на пустыре, а Алекс терпеливо ждет за углом.

– Оливия? – в туалет вошла Женевьева. – Что с тобой?

– Все хорошо! – я истерично полувсхлипнула-полухихикнула. – Я просто немного устала.

– Уставших людей не тошнит в тарелку, – заметила Джи.

Она сделала шаг ко мне, тонкие каблуки противно щёлкнули по кафелю. Я невольно дёрнулась: такой невинный звук показался хлыстом, впившимся в уши.

– Я чувствую себя странно, – прошептала я, – никогда себя так не чувствовала.

– Ты уверена, что тебе не нужно обратно в больницу? – спросила Джи, смачивая носовой платок и прижимая его к моему лбу. – Лекарства, покой…

– Нет-нет, – я попятилась, – нет. Я здорова! Наверное, это аллергия…

– Холли до смерти испугалась, – грустно сказала Джи, глядя на себя в зеркало.

Я перевела взгляд на своё отражение и вздохнула: страшнее рожи не сыскать. Благодарно улыбнувшись Джи, я отняла ее руку с платком от своего лба и похлопала по плечу.

– Пойдем. Сделаем вид, что ничего не произошло.

Рука об руку мы вышли в зал, игнорируя неприязненные взгляды вслед. Холли и впрямь выглядела бледной. Я с лёгким спазмом в желудке заметила одинокого червя на её бумажной тарелке.

Час от часу не легче.

***

– Думаешь, ребёнку можно смотреть так много этого?

– От пары мультяшек вреда не будет, – я усмехнулась, глядя, как Холли подпевает пирату из заставки «Губки Боба».

Рада видеть её такой. И все же было что-то таинственное в этой девочке: сидя во фланелевой пижамке в обнимку с Тином, весело подпевая и разговаривая с игрушкой, она казалась милой. Но каждый раз, как она оборачивалась, я видела уже знакомый хищный блеск глаз,

Красные глаза прямо надо мной!

а потом понимала, что мерещится: обычные голубые глазки маленькой девочки. Я устало потёрла лоб, и Джи подозрительно покосилась на меня.

Стационарный телефон заверещал, и я сняла трубку:

– Алло?

– Это Джейкоб, – в телефоне раздался его тусклый невыразительный голос. – Я заеду через десять минут.

– М-м-м… – я кивнула Холли, чтобы та переодевалась, – мы ждём.

Не успела я попрощаться, как он повесил трубку. Так странно. Словно я разговаривала с мертвецом, дозвонившимся с того света.

– Ну вот, а я не успела посмотреть мультики! – причитала Холли, натягивая полосатые гетры. – Дома мне их не разрешают много смотреть…

– Ну, ты чего, – Джи подошла к ней с расческой и принялась заботливо приглаживать длинные светлые волосы. – Родители просто заботятся о тебе, киска. Моя мать не пускала меня гулять вокруг дома до девяти лет!

– Это ужасно, – Холли вздохнула. – А заплети мне «рыбий хвостик»?

– Конечно.

Джи могла казаться строгой, но Холли вила из неё верёвки. Иногда мне казалось, что у неё над всеми есть какая-то странная власть.

Телефон зазвонил вновь. Холли уже стояла на пороге со своим кожаным рюкзачком на спине и с волосами, заплетенными так искусно, что они, казалось, заиграли новыми искорками.

– Идем, милая, – я подтолкнула её и махнула Джи. – Я скоро вернусь.

– Ага, – девушка лукаво подмигнула, что означало: «Пойду, достану пиво». Холли с любопытством взглянула на нее, потом на меня и прыснула в кулачок.