Путь наверх. Королева

Он забыл о времени, стоял, погружённый в размышления. Воспоминания не отпускали его.

Как же тогда он не понял всей её жертвенности, глубины и силы такой любви? Сколько дано ему было, а он, ослеплённый тщеславием, не принял! Сколько мужчин готовы были бросить всё к ногам Демиры, но только ему одному она могла отдать то, о чём грезили они. Сколько ночей, проведённых в молитвах в глухих подземельях, старался он забыть запах ветра в её волосах! И верил, что забыл, но нет, наяву помнил, точно вчера всё было!

Нужно было возвращаться в замок. Магистр снял с себя покров невидимости и зашагал по песчаной дорожке с полной сумятицей в мыслях. Он боялся увидеться с Королевой, боялся каких-то перемен, которым суждено быть, это он знал точно!

Теперь так, как мнилось, уже не будет. Будет всё иначе. О нет, Демира и сейчас не станет ему помехой на Пути. Ныне он желал сблизиться с нею, но ещё не осознавал это отчётливо, мысли путались. Он понимал только, что должен держать маску холодного равнодушия, и это легко удалось ему, ведь он носил её столетиями.

Арий Конрад вошёл в замок с заднего крыльца и прошёл в трапезную, будто бы со стороны комнаты, где провёл ночь.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Ливий, увидев магистра. – Уже два раза за тобой посылали! Ну и горазд же ты спать!

Арий Конрад прошёл в комнату и сел за стол напротив королевы. Бросил на неё быстрый взгляд. Она смотрела на него, и в её глазах читалась отрешённая невозмутимость. Движения рук были покойны и неторопливы, покуда она разливала чай.

Рукава голубого утреннего платья до локтя открывали её руки, и Арий Конрад смотрел на них, вспоминая, какими они были тогда, исхудавшими, тёмными от солнца, израненными, крепко сжимающими в ладонях Меч Ормузда.

Демира, ослепительная в своей зловещей демонической красоте, в лучах рассвета, и Демира за утренним чаем были схожи между собой, как дикая рысь и домашняя кошка.

– Как спалось, магистр? – бесстрастным тоном поинтересовалась она.

Её глаза смотрели испытующе, она силилась дознаться, был ли он на той тропинке на рассвете. Она же почувствовала силу, заставившую её остановиться! Видел ли Арий Конрад её такой? Боле всего королева Руаны хотела сберечь свои знания в тайне.

Почему? Арий Конрад терзался догадками. Почему она не хочет открыться ему, тому, от кого получила дар посвящённых? Она знает то, что неподвластно его разуму? Она желает превзойти его по силе и доказать своё превосходство? Никогда ещё Демира не волновала магистра так, как сейчас. Он мучился неразрешёнными вопросами, она же спокойно пила свой чай.

Он прощался с нею, будто пребывая в мороке. Очертания замка, убранство комнат, люди перестали существовать. Он видел перед собою лишь её чёрные глаза, полные влажного мерцания, словно звёзды, отражающиеся в глубине колодца.

Он продолжал их видеть, когда мчал над лесами и полями верхом на Инзаре, когда вступил в чертоги скал, бывшие его домом в этом земном мире, и не мог уйти от их сияния даже, когда ночью служил мессу на чёрной горе Кулаберг.

Три дни спустя, покидая святилище Аримана, Арий Конрад слышал громовой глас Князя Тьмы: «Ты волен в своём выборе, сын мой!» и в спину еле слышное, похожее на вздох, на шёпот змеи: «Сбывается древнее пророчество!»

И он, будучи Бессмертным уже, не осмелился возразить, ибо никогда ещё искушение не было так сильно, как сейчас.

Остаток дня он провёл в молитвах в подземном святилище богини смерти Гекаты. Арий Конрад чувствовал себя точно после долгой болезни, уставшим, утратившим силу. К вечеру равновесие будто вернулось к нему. Он вышел на воздух, долго стоял у входа в свою скалу, смотрел на звёзды, необычайно яркие в чистом осеннем небе.

– Мессир! – робко окликнул его негромкий женский голос.

Магистр обернулся. Гаркана, конечно. Опять в полумаске, несмотря на сгущающийся сумрак. Стыдится своего шрама. Стоит тут, видимо, давно уже, наблюдает за ним, успела замёрзнуть, зябко поводит плечами.

– Пойди сюда, Гаркана, – позвал Арий Конрад, притянул её к себе, обнял худенькие плечи девушки, согревая. Она тихо вздохнула, нерешительно придвинулась к нему ближе, подчиняясь.

– Посмотри вверх, Гаркана, – магистр показал ей направление, – вон туда, где созвездие Быка. Вот Семь Сестёр, ты видишь?

– Да, мессир, – девушка послушно смотрела на звёздное скопление.

– Чуть влево… но ты не сможешь увидеть, твоему взору недоступно… там сейчас нарождается новая звезда. И скоро она взойдёт на небосклон, и мы будем приветствовать рождение её.

– Это… её звезда? – безжизненно прозвучал девичий голос.

– Да, Гаркана, то зарождается на небе новая звезда. Звезда Демиры.

– Вы любите её, мессир? – она не спросила, простонала.

– И всегда любил, – просто сознался Арий Конрад.

Развернул Гаркану к себе, посмотрел ей в глаза. Она опустила голову, но магистр приподнял её за подбородок, заставляя смотреть на себя, и снял с её лица маску. Девушка вскрикнула и закрыла шрам на щеке ладонью.

– Ты красива, Гаркана, – Арий Конрад осторожно отнял ладонь от её лица и провёл по кривому шраму кончиком пальца, – и это не портит тебя, и не отвращает меня от тебя. Но я не могу любить тебя.

– Можешь! – отчаянно выкрикнула она, давясь рыданиями, рванулась, но он держал её крепко. – Ты не желаешь!

– Нет, дитя, я не могу, – вздохнул Арий Конрад, привлекая девушку к себе и гладя по волосам, – я думал, что смогу забыть Демиру, но нет, не смог. А ты уезжай, Гаркана. Я многому научил тебя. У тебя впереди вся жизнь.

– Ещё не минуло два года, – всхлипнула она, – у меня есть ещё месяц. Позволь мне остаться!

– Зачем, дитя неразумное? Терзаться иллюзиями? Я не смогу полюбить тебя. Я люблю тебя иначе, не так, как ты хочешь, – спокойно признался магистр.

– Всё равно! Быть подле тебя – истинное блаженство!

– Глупое дитя, – вздохнул Арий Конрад, – мне жаль тебя. Теперь, когда я сам так терзаюсь, я не хочу никому причинять страданий. Тебе лучше покинуть мой дом.

– Я останусь! – решительно заявила она, подняла голову и вытерла слёзы.

Магистр наклонился и поцеловал её в изуродованную шрамом щёку нежным братским поцелуем.

– Твоя воля, – согласился он, – а сейчас иди спать.

– Да, мессир, – Гаркана привыкла повиноваться, покорно пошла в свою келью.

Арий Конрад проводил её взглядом, вздохнул и вновь обратил свой взор к небу, туда, где нарождалась новая звезда, холодная и бесстрастная. Звезда Демиры.

Гаркана вернулась в свою маленькую, тесную келью, зажгла лучину в светце. Села на жёсткое ложе, расплела косы, расправила лёгкую волну тёплых рыжих волос. Достала из-под кровати маленький, обитый железом сундучок, покопалась там, нашла отполированное медное зеркальце. Подсела поближе к лучине, всматриваясь в своё отражение.

В полумраке уродливый шрам на щеке был почти незаметен, и если не поворачиваться этой стороной… Нет, к чему тешить себя несбыточными мечтами? Мессир не войдёт в её комнату, не сядет рядом, не будет смотреть взглядом, полным кипящего серебра. Тот взгляд не для неё, и с нею он будет говорить ровно и насмешливо, или участливо, или покровительственно, но голос его не дрогнет в волнении. Всё, о чём молит она богов, принадлежит не ей, а Руанской королеве, гордой и прекрасной Демире.

Но… или Бессмертный не объяснился ей, или Королева не приняла его любовь, иначе почему он вернулся в таком душевном смятении? Ещё ничто не решено, и у неё есть месяц. Целый месяц. Всего месяц. Нужно успеть.

Гаркана приподняла волосы, перебросила пряди вперёд, закрывая щёку. Нет, не спрячешь, не скроешь. Это навсегда. Он сказал: «Это не отвращает меня от тебя», но не потому, что он любит её, а потому, что жалеет. А жалость – не любовь.

Девушка с глубокой нежностью и благодарностью оглядела тесную комнатку, где провела ночи почти двух лет. Она всё любила здесь. Простую аскетичную обстановку ради неё Арий Конрад разнообразил, раскрасил синим и жёлтым деревянные ставни маленького оконца, медвежью шкуру постелил на пол для тепла, принёс изящный серебряный кувшин для воды. Это другая келья была, не та, в которой оправлялась от ран Демира.

Гаркана, однажды увидев ту келью, очарована была восьмигранным мозаичным окошком и игрой разноцветных бликов солнечного света на полу, спросила, можно ли ей жить здесь, но мессир не позволил. Он сказал, что это её комната, Демиры, и она будет ждать свою хозяйку, его гостью. Гаркана тогда уже знала историю Руанской королевы, и как сплетались их пути с магистром, но мало времени ещё жила в его скале, и слова его не ранили её, не отозвались болью в душе. Теперь же, по истечении двух лет, острое копьё жгучей ревности пронзало её сердце при мысли о могущественной сопернице.

Глава шестая.

Закона супротив

Гаркана была лекаркой. Жила сторонённо от деревни, в лесной избушке, где жила и мать Гарканы, и бабка, и прабабка, и все они были лекарки.

Матери она не помнила. Мать задрал вепрь, когда Гаркана только ходить училась. Бабка её вырастила и научила всему, что умела. От матери к дочери передавали лекарские секреты женщины её рода. Жили отшельницами, собирали травы, варили зелья, готовили мази, врачевали страждущих, кормились тем, что приносили с благодарностью исцелённые.