Знаем ли мы свои любимые сказки? О том, как Чудо приходит в наши дома. Торжество Праздника, или Время Надежды, Веры и Любви. Книга на все времена

    Никола Буало (Франция, XVII в.)

НЯНЬКИНЫ СКАЗКИ, ПОВЕСТВУЕМЫЕ В НЯНЬКИНОЙ МАНЕРЕ, МОГУТ БЫТОВАТЬ В УСТНОЙ ТРАДИЦИИ, НО ПЕЧАТАТЬ ИХ НЕ СТОИТ.

    Кристоф Мартин Виланд (Германия, XVIII в.)

Как видим, менялись времена, века и нравы, но отношение к сказкам как к низшему жанру оставалось. О каких уж тут традициях можно говорить?!

Однако в народе-то сказка жила. Развивалась. Распространялась по миру бродячими, миграционными сюжетами. И в конце концов достигла той степени совершенства, в которой настоящее произведение способно постоять за себя. Поэтикой и волшебством сказка привлекала тех, кто испытывал к ней истинную любовь. И потому всегда находились люди, способные пойти против общественного мнения, признававшего за сказкой только «нянькины функции».

Как гласит народная мудрость, время разбрасывать камни и время их собирать. Пришло время собирать и сказки, разбросанные по свету, в единые места-копилки, чтобы сохранить не растеряв. И местами такого хранения стали, конечно, книги. Ну а уж собранные сборники сказок начали оформлять свои традиции издания – в частности, традиции рождественской сказки, издаваемой под праздник Рождества на рубеже прошедшего и наступающего Нового года.

• Первым сборником сказок стала книга «Пентамерон, или Сказка сказок», изданная в Италии в 1634 году. Книга появилась в Неаполе и написана была на народном неаполитанском диалекте. И совсем не потому, что автор хотел приблизить сказки к народным, а потому, что тогда города Италии говорили на разных диалектах, единого языка еще не существовало.

• Автором сборника был Джованни Батиста (Джамбаттиста) Базиле (не путать с котом Базилио из «Приключений Буратино» – хотя фамилия, конечно, символически сказочная).

Ф. фон Байрос. Иллюстрация к «Пентамерону»

• Писатель и поэт Базиле (1566 – 1632) был одним из образованнейших и талантливых людей своего времени. Он отважно решил утвердить собрание сказок на почетное место в литературе. И проделал это естественно и элегантно – обратился к литературному наследию Ренессанса, кто же против него возразит? Базиле назвал свой сборник «Пентамерон», то есть в подражание и перекличку с великим «Декамероном» Боккаччо. Только если «Декамерон» по композиции – «десятидневник», то «Пентамерон» – «пятидневник». У Боккаччо десять молодых людей и прекрасных дам десять дней подряд рассказывают друг другу занимательные любовные истории. У Базиле же это длится пять дней, и молодые люди рассказывают известнейшие неаполитанские волшебные сказки.

• Среди этих сказок – «Золушка» и «Спящая красавица», «Волшебный рог» и «Ослиная шкура», то есть сюжеты, известные издревле всему миру. Конечно, они даны в трактовке неаполитанцев, и в них Базиле включил некоторые современные ему детали (в частности, в «Спящей красавице» Принц воюет не с какой-то волшебной страной, а с современным итальянским городом-соседом, ведь тогда каждый итальянский город считал себя государством и отстаивал свои приоритеты с оружием в руках).

• Правда, первый опыт издания собрания сказок – «Сказки сказок» – оказался не слишком удачным. Книга вышла только спустя два года после смерти автора. Так что он свое любимое детище и не увидел. И никогда не узнал, что стал первым в мире собирателем народных сказок.

• Базиле вообще слыл по жизни неудачником. Много лет он был управляющим государственными имениями испанской короны (тогда Неаполь принадлежал Испании). Через его руки прошли огромные деньги, но он не сделал никаких накоплений. И как литератор он ничего не заработал, хотя был известен и трудился очень плодотворно (сочинял и повести, и стихи, и оперные либретто). Но средства уходили на городскую благотворительность (приюты, школы), он любил принимать гостей и привечал нищих. Как говорили современники, «никто из его дома не уходил голодным». Неудивительно, что богатства он не нажил, зато прослыл очень добрым и хорошим человеком.

И это показательно! Заметьте, уже с первой книги «Сказки сказок» (какое символическое название!) закладывается традиция: среди настоящих сказочников никогда не было и не будет злых людей. Ибо зло – бесплодно и никогда не создает ничего НОВОГО. Так что плохие люди не умеют писать сказки. И даст Бог, никогда не научатся. Иначе наш мир ждет плохая судьба.

Но вернемся в Италию во времена Базиле. Его сестра, очень известная оперная певица Адрианна Базиле (прима-неаполитано!), вспоминала, что Джамбаттиста хотел издать свой сборник в конце 1631 года, то есть под Рождество (!). Но тогда, увы, не вышло. Так что традиция рождественских сказок в ту пору не сложилась.

Но сказка никогда не теряет надежд. На то она и сказка. Может, другой жанр придумал бы нечто иное. Но СКАЗКЕ нужно было ЧУДО. А какое время лучше всего подходит для того, чтобы читатели поверили в чудеса? Конечно же Рождество и Новый год.

И время определилось. Как думаете, чье творчество подошло для начала традиций?

Это очень просто запомнить:

ВСЕ НАСТОЯЩЕЕ И ВЕЛИКОЕ В МИРЕ ЛИТЕРАТУРНОЙ СКАЗКИ НАЧАЛОСЬ С ТВОРЧЕСТВА ШАРЛЯ ПЕРРО!

Ш. Перро и его сказки

316 лет назад (в 2012 году был юбилей – 315 лет!) практически и началась сама литературная сказка. Умный, веселый и добродушный дипломат короля Людовика XIV Шарль Перро (1628 – 1703), а по совместительству литератор, поэт, теоретик искусств и даже член Французской академии, выпустил сборник своих шедевров под одной обложкой – «Сказки матушки Гусыни, или Волшебные сказки, или Истории либо сказки былых времен с поучениями». Начинался 1697 год – январь месяц. Конечно, уже не Рождество, но все-таки только что закончились празднования Нового года. Вполне в русле, чтобы заложить не только традицию самой литературной сказки Нового времени, но и традицию выхода в свет рождественских и новогодних изданий сказок.

Словом, наш добряк-толстяк Шарль Перро оказался во всем первым. Ему самому в то время уже почти семьдесят лет, но он был бодряк и энтузиаст. Собирая лучшие французские сказки, поездил по стране, несмотря на возраст. Вы ведь помните, дорогие читатели, что мы уже очень и очень подробно говорили о сказках Перро в первой книге «Знаем ли мы свои любимые сказки?». Конечно, стоит напомнить: в «Сказки матушки Гусыни» входят восемь сказок:

• «Спящая красавица»

• «Красная Шапочка»

• «Синяя Борода»

• «Кот в сапогах»

• «Волшебницы»

• «Золушка»

• «Рике с хохолком»

• «Мальчик с пальчик»

Сегодня традиционно в этот сборник включаются и еще три сказки, напечатанные Перро раньше: «Гризельда», «Смешные желания», «Ослиная шкура». Эти сказки написаны Шарлем в стихах. И между прочим, были прочитаны им под Рождество 1693 года в покоях «короля-солнце». Так что все в русле традиций.

Г. Кларк. Иллюстрация к сказке «Синяя Борода»

Да и в самом деле – КАКОЕ время больше всего подходит для бала Золушки или поцелуя Спящей красавицы? А КОГДА Красная Шапочка отправляется с пирогом к бабушке, как не в праздники? Словом, волшебные сказки Перро прекрасно ложатся на времена чудес. Правда, сюжеты этих сказок, которые мы, казалось бы, знаем наизусть, таят в себе множество тайн. Но на то и волшебные сказки. А про тайны и про историю создания «Сказок матушки Гусыни» можно почитать подробно в первой книге «Знаем ли мы свои любимые сказки?». Сейчас для нас важно, что Шарль Перро начал ТРАДИЦИЮ, о которой мы говорим.

И еще – после сказок Перро, которые очень понравились самому королю Людовику XIV (а это, как известно, последняя инстанция – кто сможет возразить «королю-солнце»?), никто уже (хотя бы во Франции) не говорил, что сказка хоть и обработанная, но все равно в истоках народная, – «низкий жанр».

В следующем, XVIII веке сказка явилась нам таким шедевром, как «Красавица и Чудовище» Мари Лепренс де Бомон. Уж ее-то вы знаете, особенно вариант наш, российский, – «Аленький цветочек» С.Т. Аксакова.

В XIX веке жанр сказки стал основой для литературы романтизма, особенно немецкого. Именно романтики поняли, что жизнь нельзя объяснить полностью с практической точки зрения – понятности и обыденности. Там, внутри бытия, так же как и внутри человека, в тени его души, всегда оставалось ЧТО-ТО непознанное, необъяснимое. Темное и никак на свет не выходящее. Там, на грани фантазии и реальности, всегда таилась бездна. Некая двойственность. Или множественность. Ее нельзя было проверить. Нельзя объяснить. Но познать, описать очень хотелось. Разве именно жанр сказки не подходил для этого более всего? Сказки с ее естественной иррациональностью – волшебством, фантазией, чудом. Сказки с ее вечным сопоставлением Добра со злом и неистребимой верой в победу светлых сил. Может, поэтому сказка никогда не боялась заглядывать в самые темные тайники человеческого существа?