Шуты у трона

Последнее время я все вспоминаю сказочку о козленке с колокольчиком, так часто звонившем без необходимости, что никто не пришел к нему на помощь, когда он зазвонил по делу.

Спору нет, один раз сказать «СПС – это никакие не правые, правые вовсе даже мы» – прием эффективный. То, что СПС не правые – трюизм. Поэтому и вторая часть утверждения настраивает на доверие. Увы, теперь любому правому течению, ежели оно вдруг образуется, надо будет очень долго доказывать свою правоту.

Правым в свое время провозгласил себя журнал «Главная тема». Его концепцию Михаил Леонтьев определил так – «журнал для всех, кому Россия не „эта страна, а наша страна“». Она оказалась слишком поверхностной, чтобы явиться состоятельной. Через несколько номеров непримиримые противоречия прошли прямо по страницам журнала, превратившегося в эдакий дом, разделившийся в самом себе. Полемика разразилась между «белыми» и «красными», между монархистами и сталинистами, христианами и сторонниками «красного ренессанса», с репликами по ходу от тех, кто пытался соединить гений и злодейство. Последнюю позицию, к сожалению, занял и Михаил. Так или иначе, розовым журнал пробыл недолго. Белые ушли, красные остались. Журнал плавно превратился из ежемесячного в ежедвухмесячный, а затем выпал в вялотекущее состояние альманаха. Не знаю, жив ли еще, но факт того, что, покраснев, журнал стал не жилец, доказывает, что «красный ренессанс» сейчас – скорее развлечение «элит», нежели реальная потребность народа.

После того о себе заявила «Правая. ру». С нею дело немного сложнее, поскольку там и сейчас публикуются некоторые вполне правые люди, которым просто больше некуда деться. В целом от портала остается впечатление эклектики. Из моего поля зрения «Правая. ру» несколько выпала после укоренения на нем ревнителей «ядерного православия».

Надо сказать, что большую часть моей сознательной жизни я и не подозревала о существовании «православного философа» В. И. Карпеца и, надо сказать, чувствовала себя лучше.

О нем и пойдет речь ниже, хотя мне и не подумалось бы уже второй раз заводить о нем разговор, когда бы отголосок его своеобразных идей не прозвучал недавно из уст редкого умницы Алексея Пушкова в программе «Постскриптум». Едва ли второй попал под влияние первого. Скорее, идеи эти витают в патриотическом пространстве, потихоньку его отравляя. «Должно быть, в воздухе безумия микроб носился…»

С интересом узнав, что В. Карпец занес мою скромную персону в свой список подлежащих полному запрету литераторов, я взяла на себя труд ознакомиться с его статьями. Не со всеми, скажу честно, но в достаточном количестве. Тут и обнаружилось заодно, что он свил себе большое гнездо на той самой «Правой. ру».

Но к делу. Какие у меня основания считать, что наличие В. Карпеца и заединщиков в авторах автоматически выводит СМИ из правой области?

Пойдем по порядку, если он вообще возможен.

Казалось бы, любому вменяемому человеку должно быть ясно, что Киевская Русь входила в единую кровеносную систему исторически уникального континента Христа – Европы. Что обособленность Московской Руси привела (спасибо Орде) к ее отставанию – мы кремля не могли сложить в ту пору без заграничных спецов. Что Россия, став Империей, возвратилась в Европу и возобновила династические связи. Что, в силу нашей греховной человеческой природы, мы, европейцы, не всегда достойны высокой доли единственного континента Христа, мы враждуем друг с другом, но при этом войны между католиками и протестантами, католиками и католиками, протестантами и протестантами были в минувшем тысячелетии ничуть не больше кровавы, чем между православными и католиками. Что вторично нас, русских, обособил только железный занавес, последствия которого ощущаются по сю пору. Что слабых всегда бьют, а доверчивых, какими мы показали себя в перестройку, всегда обманывают. Бога ради, ну чего во всем перечисленном мудреного?

Так нет, некоторым «православным» головам нравится любовно лелеять миф о каком-то особом заговоре, в котором «Запад» с начала времен с утра до вечера ненавидит Россию. По Карпецу – еще Елизавета Первая бегала за Иваном Грозным, чтобы через брак с ним вовлечь Русь во всяческие неприятности. Не получилось, Грозный ее раскусил. (На самом-то деле клинья подбивал как раз он, и не к королеве, а к ее племяннице Марии Гастингс, но уж это мелочи жизни…) И со злости отвергнутая Елизавета, такая-разэтакая, завещала свое черное дело Майклу Кентскому, который сегодня вот-вот залезет на российский трон с помощью оранжевой оппозиции. А тогда уж продаст нас наконец США, чего у Елизаветы Тюдор не получилось.

Но есть же какая-то причина, по которой «Запад» злоумышляет против нас не то что с Елизаветы Тюдор до Майкла Кентского, а до Майкла Кентского с франкских майордомов, которых В. Карпец отчего-то именует «третьим сословием»? Причина есть, и это уже миф № 2. Она заключается в некоей особенной проклятости «Запада», предопределенной, так сказать, проклятости. Заметим к слову, что здесь В. Карпец куда ближе к ереси агарян, нежели к Православию, но об агарянах речь еще впереди. А покуда напомним, что из 130 с лишним томов латинской «Патрологии» около 100 являются в равной степени достоянием и православных и католиков. Таким образом, концепция «изначально проклятого Запада» лишает нас большей части святоотеческого наследия.

Но перейдем к мифу № 3: все злоумышления «Запада» сводятся к одной цели – «вбить клин» между Россией и исламским миром. Тут неуклонно выдвигается следующее противопоставление: «Запад»-де развивался в постоянном конфликте с исламским миром, между тем, как Россия – в неизменной дружбе, к взаимной пользе обеих сторон. Арифметика по Карпецу продолжается: вычитаем из нашего Православия святого преподобного Сергия Радонежского, иноков Пересвета и Ослябю, как не вписывающихся в концепцию. Вычитаем также изрядное количество уже чисто Восточных святых, не разделявших восторги по поводу ислама, Максима Грека, например. А из истории вычитаем сущность Куликовской битвы, которую академик Рыбаков определял как этнообразующую. Взамен живенько берем в оборот какой-нибудь новомодный дилетантский домодел, вроде того, что «оседлые» победили «кочевников» или русские благородно защитили «настоящих чингизидов» от «латынских» наемников узурпатора Мамая. Кто-нибудь может себе представить Сергия Радонежского, благословляющего «битву за оседлый образ жизни»? Трудно. Поэтому не было никакого Сергия Радонежского. Не было и все. Не было, думается, и Екатерины Великой, чье покоренье Крыма тоже как-то не вписывается в вечный мир с агарянами. Поглумимся заодно и над памятью Александра Освободителя: на кой это ляд ему понадобилось освобождать болгар из-под ига симпатичных османов?

Но самое смешное – любезный карпецам всех мастей Иван Грозный тоже в их концепцию не вписывается: как-никак ходил на Казань и на Астрахань. То есть Грозный им нужен тоже выборочный, времен Ливонской войны, кстати сказать, только истощившей страну – по оценке В. Б. Кобрина.

Но зато уж Грозный – всем светочам светоч, поскольку Романовых из нашей истории «правые мыслители» тоже вычитают. «Окатоличенные» они какие-то, по Карпецу, а худшего слова для него нет, «омусульманенные» в сравненьи с этим – комплимент. Вникните на минуту, господа. Для наших детей не должно быть свято: «…Но встала Русь, и Михаила к себе на царство призвала». Ивана Сусанина нам не нужно, нашел, кого спасать – Романовых. Начинается какое-то ну очень праздное на первый взгляд вытье о «пресечении корня Рюрика».

Отвлечемся на минуту от Карпеца на то, что действительно интересно. При всей красоте коллизии, слиянье кровей Рюрика и Палеологов нам особо ничего не дало, кроме орлов, да и на тех мы, по-хорошему, могли бы претендовать через Мономаха. Отстранение от власти отрока Димитрия (не Палеолога) привело к власти Василия III. И с этого момента воля Небес однозначна: брак Василия с Соломонией Сабуровой не дает детей. Увы, Церковь пошла тут на поводу у мирских властей, а заодно у похоти зрелого мужчины, потерявшего голову от молоденькой особы (история старая, как мир). Ну, и что дало противозаконное расторжение священного царского брака, насильственное пострижение Сабуровой? (Не говоря уже о ряде исследований о весьма неприятном происхождении Елены Глинской). Нарушение Божией воли привело к появлению на свет Ивана Грозного – маньяка, кощунника и деспота, прославившегося жестокостью даже в те не мягкие времена, что само по себе суметь надо. А род все равно пресекся.

Каким бы правителем стал Иоанн V – неизвестно, поскольку родной отец его забил до смерти. Федор же был необычайно уродлив физически и не дал наследника. Димитрий, милосердно взятый на Небеса прежде, чем успел нагрешить, был эпилептиком. Кстати, по церковным канонам он не мог быть законным наследником, существуют все же некоторые лимиты на благословение числа браков. Ну и все. То, что род пресекся позже, чем должен был, привело только к Смутному времени, которого могло бы и не случиться. А не спорь с Небесами.

Казалось бы, ну и что особенного в смене династии? Все рано или поздно вырождается. Меровинги, эти длинноволосые потомки чудищ, некогда наделенные неслыханной мужской силой, под конец до того деградировали, что ленились залезть в седло, предпочитая передвигаться на телеге. Экая важность, что Карл Великий не был потомком Хлодвига! Он стал Императором.

Но нет, вся параноидальная концентрация на фигуре Грозного, вся хула на дом Романовых – не просто так. В статье «Оранжевая мантия для Императора», посвященной как раз разоблачению «зловещих планов» Майкла Кентского, Карпец приходит к выводу, что-де институт монархии на сегодняшний день не актуален, ибо слишком красив. А сегодня, чтоб возвеличиться, нужна нам «воля железных вождей». Опаньки, приехали. Теперь все логично. Романовы мешают построению исторической прямой между Грозным и Сталиным. Опять нам, стало быть, нужна коммунистическая диктатура.

Скажите, господа, верней, товарищи, публикующие подобных красных пропагандистов: с каких пор кумач стал признаком правизны? Или признавайтесь, что вы теперь «Левая. ру», или попросите добрых друзей привязать вам к одной ноге сено, а к другой солому, как новобранцам петровских времен. Авось хоть так научитесь не путать направления.

Небезынтересно место, которое готовит себе, замечательно умному, В. Карпец в эдаком прекрасном «завтра». Сообщив, что ничего другого, кроме диктатуры, нам «увы, не дано», он, правда, восклицает с манерностью институтки: «Ах, „это не мое!“» Но это уже чистой воды кокетство. В другой какой-то статье философ пишет, поигрывая выдернутой из контекста цитатой, что «народ должен быть отечески стеснен». То есть он, вероятно, готовит себя в инструкторы по «отеческому стеснению» народа. А в какой среде сыщутся «железные вожди»? Боюсь, кандидаты в них пасутся на той же «Правой. ру», да и не только на ней, но и в «Спецназе России» и прочих местах – все те же «ядерные православники». И вот здесь уже становится не смешно. Подменяя собой патриотическую мысль, они все вертятся вокруг силовых структур, вокруг армии. И вот на этом поле, пользуясь отсутствием правой доктрины, они могут наделать изрядного вреда.

Последней же каплей, спровоцировавшей написание данной статьи, явилась для меня статья на той же «Правой. ру» того же Карпеца, озаглавленная «Эсхатологическая провокация Бенедикта XVI». А особенно насторожили, как было сказано выше, отголоски ее в материале А. Пушкова. Говоря без мудреных слов: за Бенедиктом XVI стоят США. (Замечу кстати, государство, в котором за всю историю лишь единожды прорвался к власти католический клан Кеннеди, и что из этого вышло, если кто-нибудь помнит.) Бенедикт, стало быть, пытался поссорить нас с мусульманами, показав, какой у нас был нехороший Мануил II Палеолог.

С Палеологом, немудрено догадаться, Карпец разобрался быстро: нет сведений, что он вообще не католик. А даже если и есть, то все равно он «всю жизнь боролся с Османской Империей», что, по Карпецу, однозначно нехорошо. Как мы уже поняли, на память наших героев Шипки Карпецам наплевать. Так что, сдаем Палеолога с легкой душой, в угоду нашим дорогим друзьям-агарянам. С агарянами у нас всегдашний конструктивный диалог, при дворе Василия III их-де вообще не крестили. Минуточку! Ведь это не секулярист говорит, а так называемый «православный»! Может быть, для В. Путина, явно еще не осознавшего, что религия становится «играющим фактором» XXI века, для главы светского государства: не крестили, и ладушки, значит, жили дружно, мультикультурно. Но человек, позиционирующий себя православным, должен хоть для виду поднимать вопросы спасения души. Хоть для приличия. Какое там, когда им надо, наши «патриоты» с удобством пользуются абсолютно «западным» понятием «авраамические религии».

Трудно сказать, чего больше в статье Карпеца: шулерства или невежества. Почему это Бенедикт назвал себя Бенедиктом, может, он мученичества захотел, и провоцирует миролюбивый исламский мир взорвать Ватикан? Всякому, кто берется хоть что-либо писать о папстве, должно быть известно, что понтифик Рима, считающий себя последним, должен бы взять вполне определенное имя, и это имя не Бенедикт XVI. Это, вообще-то, Петр II. Также не мешает знать, что имя, взятое при избрании, является «месседжем» о будущем курсе (в данном случае, ориентация скорее на Бенедикта XIV, нежели на Бенедикта XV, но не о том речь).

Мне уже доводилось писать, что попытка Бенедикта XVI повернуть модернистскую деструкцию вспять, от неокатолицизна к католицизму, едва ли будет успешной. Однако именно в ее свете его позиция вполне логична и последовательна, насколько вообще может быть последователен человек, связанный по рукам и ногам. Он будет потихоньку дистанцироваться от экуменизма, от извинений за Крестовые походы, возвращаться к традиционным вероучительным католическим позициям. Он видит, что консерватизм – единственный шанс Католической церкви уцелеть в XXI веке.

Но ведь карпецы уже посчитали все выгоды, которые якобы получит Россия, скормив исламскому миру Ватикан заодно со всей Западной Европой! (См. статью «Стареющая вдова ищет нового хозяина»). А тут вдруг «покойник» в гроб лезть отказывается. Ату его!

В момент «карикатурного скандала» многие наши деятели высказывались примерно в таком духе: так и надо этим датчанам, следует уважать чужие религиозные чувства. Не соглашаясь с ними по ряду причин, я, по крайней мере, могла понять их аргументацию. Но не чересчур ли, когда нам всерьез преподносится, что исламский мир имеет какое-то право цензурировать Папу Римского?! А если он, в свою очередь, потребует, чтобы мусульмане сшибли со стен некоторых своих мечетей оскорбительные для любого вменяемого христианина надписи «У Бога нет родственников»? Много чего он может всякого разного потребовать. И такие требования – в наших интересах, поскольку Европа должна перестать играть с исламом в поддавки – как на Востоке, так и на Западе.

Конечно, люди посерьезнее Карпеца говорят сейчас ту же, что и он, глупость относительно «канонических территорий». Как бы де Бенедикт не полез на «канонические территории» РПЦ. Думается, что полезет. По одной простой причине. Для него не может существовать таких территорий, как и для РПЦ. Понятие «каноническая территория» существует только для Церквей, находящихся в евхаристическом общении. Страны – не ларьки на вокзале, а Церкви – не крышующие их банды. Если католицизм избавится от приставки «нео», он откажется и от позиции, что всяк спасается на свой манер. Для вменяемого католика так же преступно не миссионерствовать в чужих странах, как и для вменяемого православного. Единственное, что мы можем противопоставить этому – миссионерствовать у него под носом в ответ.

Так что, если мы чудом выстоим при полном отсутствии той несущей опоры, коей является правая идеология, то «отечески стеснен» у нас будет не русский народ, но исламский сегмент. Не только для нашей пользы, но и для его собственной.

Раздвоение ВВП

Любители отечественной истории знают о концепции «двух Иванов», разводящей противоречия личности и дел Иоанна Грозного на два хронологических периода. Был-де «ранний» Иван, который делал одно, а был «поздний», который делал совсем другое. На мой взгляд, «двух Иванов» никогда не было, но вспомнились мне оба в связи с тем, что события наиновейшей истории наводят на вопрос: а не наблюдается ли зато у нас «двух Путиных»?

Если они есть, то условно их можно поделить на «Путина первого срока» и на «Путина второго срока». Первый пришел к власти с баснословным обещанием «мочить» террористов «даже в сортире», второй за год до ухода с поста президента исполнил танец с саблями под дудку доброжелательных саудитов.

Полноте, может ли это быть один человек? Когда же взял он назад собственные свои обвинения в том, что эти-то гостеприимные страны и финансировали бандформирования в Чечне? Или не в Катаре укрывался от правосудия преступник Яндарбиев? Или больше не деятельности «благотворительного» фонда «Катар» Дагестан обязан вторжением ваххабитов? Или прежние проблемы радикально устранены? Что-то поменялось внутри еще недавно «реакционных арабских режимов»? Тогда отчего нам ничегошеньки не известно о столь отрадных переменах?

Между тем нечто действительно переменилось, вот только не Средний Восток. Он-то как раз остался тем же, что и раньше. Не изменился, надо думать, и президент. Быть может, он просто сдался?

Визит на Средний Восток – отнюдь не демонстрация смены правительственного курса, скорее, он стал неким логическим завершением определенного этапа, веха. Курс же, по мнению многих, сменился где-то между октябрем 2002 и сентябрем 2004. С осени 2004 года мы не пережили ни одного масштабного террористического акта. Но радоваться рано: источник терроризма не иссяк, и находится он не в Чечне. Задумаемся о том, что организация такого акта – вербовка и обучение шахидок, гонорары прочих участников, материал, оружие, транспорт, содержание баз и т. д. и т. п. стоит огромных денег. Денежные деревья в горах Чечни не растут. Это не я, а В. В. Путин говорил о том, что деньги в Чечню поступали из «реакционных арабских» стран, прошу прощения, от их «реакционных» режимов. А теперь вот не поступают. Терроризм ослаб потому, что не финансируется, во всяком случае, в прежнем объеме. Потому и члены бандформирований вдруг осознали необходимость вернуться к мирному и созидательному труду.

Русла денежных потоков между тем переместились. Экспансия не остановилась, она приняла «мирные» формы. Но не получен ли мир в обмен на широко распахнутые перед всевозможными организациями ворота в Россию? Всевозможные исламские университеты, благотворительные фонды, культурные центры растут, как грибы после дождя, причем растут бесконтрольно. Что на самом деле происходит в их стенах, мы знаем? Или мы просто полагаемся на благородство и добрую волю тех, для кого не предосудительно спланировать нападение на родильный дом? Я не спорю, да и глупо было бы спорить, что в деятельности (точнее – в официальной ее части) всего перечисленного в самом деле участвуют законопослушные и искренние люди, и хорошо бы судить по ним.

Нет, не хорошо. Потому что все эти достойные российские мусульмане позволяют делать от своего лица вполне экстремистские заявления господам Идрисову, Аширову, Гайнутдину, Каландарову… Гайнутдин – глава Совета муфтиев России, Идрисов – председатель ДУМ Нижегородской области, Аширов – сопредседатель того же Совета муфтиев, Каландаров – член ОП, Султанов – депутат ГД, словом все – люди в своем кругу не последние. Покажите мне хоть одного мусульманина, из тех, во всяком случае, кто на виду, который бы призвал того же Аширова уважать герб России? В Австралии, между прочим, недавно мусульмане сами окоротили своего собрата, заявившего, что эта превосходная страна должна принадлежать мусульманам, а не каким-то там потомкам английских каторжников. У нас же подобные высказывания звучат без помех.

Хотя упомянутый визит президента и не особенно нас удивил, нельзя не отметить усиления экспансивной агрессии российских исламистов, явившейся безусловным откликом на него. Так, К. Каландаров продолжает настаивать на открытии молельных пунктов на московских рынках. (Сторонникам необходимости мигрантского труда стоило бы тут задуматься, почему же духовный лидер не призывает обустраивать такие пункты, к примеру, на заводах?) Ему вторит Идрисов:

«Это практикуется во всем исламском мире, когда во всех общественных местах есть молельные комнаты. Например, в Египте, Иордании, Саудовской Аравии. Почему же у нас им не быть, если мы обращаемся к исламскому миру, считая себя частью его».

Вот так вот, нас без нас женили. Высказывание прямо-таки подкупает нетипичной для восточного человека прямотой.

Правда, с ним слегка спорит, кажется Р. Гайнутдин: не нужны-де нам сараюшки для приезжих, а нужны нам большие шикарные мечети для тех, кто здесь уже прочно обосновался.

Но милые бранятся – только тешатся. Надо думать, все сестры получат по серьгам. Тем паче, у Гайнутдина есть и иные заботы. Например, он желает переписывания школьных учебников истории.

«Нас не могут не беспокоить попытки придать новые оценки российской истории, связанные с возвеличиванием одного народа и принижением роли других», – заявляет Гайнутдин. Хотелось бы обратить внимание уважаемого муфтия на то, что во всей своей многовековой истории Россия никогда не являлась конфедерацией гипергельвецианского образца. Пройденный страной путь со всеми вехами свершений был до XX века путем развития в русле доминирующей религии. Нам любят напоминать о том, сколь замечательным было в дореволюционной России мирное сосуществование православия и ислама. Вот только те, кто о тогдашнем мире ностальгирует, должны хорошенько вспомнить, что его гарантом являлось естественное доминирование православия и русской нации.

«Не принижайте нашей роли! Не записывайте нас в „младшие братья“!» – говорит он. Так как же должны выглядеть, по Гайнутдину, «хорошие» учебники по русской истории? «Татарско-русская армия, победившая Наполеона под руководством этнического татарина Кутузова…»? Смешно? А разве мы уже не слышали об «этническом татарине Минине»? Под столь мощным натиском приходится вновь и вновь повторять очевидное: русский народ, как всякий великий народ, исторически многокровен, и «русскость» определялась во все времена языком и верой. Наряду с теми, кто был, говоря модным словцом, в мейнстриме, в России всегда жили религиозные и национальные меньшинства, сохранявшие свою идентичность. Но они были именно меньшинствами и потому действительно влияли на ход русской истории в значительно меньшей степени, нежели титульная нация. Это объективный факт, который «принизить» никого не может.

Мне уже доводилось говорить: только доминирование титульной нации является в нашей стране гарантией мира и стабильности для всех ее составляющих! Выбить эту основу из российской жизни – и страна погрузится в хаос и смуту. А кому выгоден «демонтаж» русской нации и православия? Да всем. США – потому, что они, в слепоте своей, хотят расшатать Россию до хаоса и распада. Исламскому миру – потому, что он претендует сделаться наследником наших территорий, вписать нынешнюю РФ во всемирный халифат. Понимая, что оба не могут быть удовлетворены одновременно, они, тем не менее, часто выступают попутчиками. Покуда их цели общие. Так, против ОПК высказываются и Познер и Гайнутдин. Случается и вовсе странное совмещение гения и злодейства, когда некоторые доктора наук и трудятся в американском центре Карнеги, и всячески содействуют исламским экстремистам.

Около года назад большинство православных и русских, ведомых ложной идеей, дружно осудило датчан с их карикатурами. Изначально искусственным было противопоставление любой, лишь бы «религиозной» духовности и «бездуховносветского» западного общества. Среди представителей духовенства тогда сделались модны рассуждения о совместном «авраамическом» противостоянии секуляризму. Ну и какое «спасибо» мы сегодня слышим? Правильно, демонстративный, оскорбительный наскок на ОПК.

Так, вдохновленный наведением «мостов с Востоком», Н. Аширов сравнил ОПК ни много ни мало с… «Майн кампф». Напомним, повод-то ничтожен: родители учеников школы при нашем посольстве на Кубе захотели введения этого предмета. Очень, кстати, разумно: детям, растущим в другой стране, необходимо энергичнее прививать чувство патриотизма, чем их сверстникам на родине. Теперь Аширов грозит этой школе судебным преследованием, шантажирует власти немедленным «расколом страны» в случае неудовлетворения требований экстремистов. Н. Аширов, как и год назад, продолжает разыгрывать карту «секулярности». На самом деле, нельзя не видеть, что игра состоит из двух частей, хотя покуда нам предъявлена только первая. Выглядит она так:

«У нас светское общество, необходимо удалить из общественной жизни все, связанное с христианством».

Эта часть игры рассчитана не столько на внутреннюю, сколько на внешнюю аудиторию, на политкорректных «лохов» из Евросоюза, искренне готовых видеть в парижских бунтах «социальное явление», а в экстремистах – борцов за достижения демократии.

Спустя некоторое время после достижения первой цели, нам предъявят и вторую часть плана. (Тем паче, что с толерантными деятелями из Евросоюза тогда можно будет не считаться). Вот тогда нам скажут: