Не ищите песок в Антарктиде

Руки у деда были на удивление чистыми и ухоженными, что вообще не вязалось с обвисшими небритыми щеками. Он оторвал от меня своего пса и виновато посмотрел снизу-вверх:

– Церби почти никогда так не делает… значит, это оправдано.

Я аж забыл, что тороплюсь. Акцент. Сначала я его не заметил, но теперь точно мог сказать – дед явно неместный.

– Чем оправдано?

– Он хочет, чтобы вы обратили на нас внимание, – дед приподнял бесформенный блин светлой кепки и поклонился. Потом он жестом распорядителя художественной выставки указал на то, чем, собственно, торговал.

На асфальте возле его сидушки лежала клеенка, а на ней были разложены старые книжки и фотографии. Странный набор. Не знаю, почему я подошёл и стал их рассматривать. Книжный развал меня не впечатлил, а вот картинки…. Все одинакового формата, десять на пятнадцать. Такие раньше делали для фотоальбомов. И на всех примерно одно и то же. На облупленном деревянном полу разложена холстина, изображающая фигуры. Разные. Дерево, собака, роза, суровый греческий профиль, человек в полный рост, человек с крыльями и нимбом. Это было реально круто, правда. И ведь не жаль времени тщательно укладывать тряпку, чтоб она ожила и стала фигурой. Я замер, рассматривая это народное творчество, а дед смотрел на меня.

– Что это?

– Картины со смыслом. Вы сейчас называете это инсталляцией. – Дед ощутимо гордился произведенным впечатлением.

– Вы это продаёте?

– Да. Недорого.

– И покупают?

– Ну… редко. Зато обычно не торгуются. И тогда у нас с Церби маленький праздник, – он улыбнулся. Дурацкий пёс тоже изобразил подобие улыбки на плоской морде.

Стало ясно, что без покупки меня не отпустят. Не то что опять ухватят на штаны, нет. Просто я сам не смогу уйти. Будет им праздник. Я не выбирал особо, ткнул пальцем в крылатого:

– Сколько?

– О, прекрасный выбор, молодой человек! Это не просто ангел—хранитель. Это архангел. Вы знаете разницу между ними?

– Архангел круче?

– Ну… примерно так.

– Так сколько?

– На ваше усмотрение.

Ненавижу, когда так говорят! Откуда мне знать, какова справедливая цена по мнению этого старика? Дашь мало – обидишь, дашь много – будешь чувствовать себя дураком. Обычно, когда я это слышу, я повышаю голос и требую цифру, или ухожу. Но всё было слишком странно, да еще этот бумс в висках после вчерашнего. Я вынул сотню, потом подумал, и добавил еще две.

Глаза старика вспыхнули, как огонёк Zippo. И, что самое удивительное, у его пса тоже, точно таким же оранжевым с синевой. Чёрт, глюков мне еще не хватало! Я сунул купюры в протянутую ладонь, взял фотку и буркнул спасибо.

– Это вам спасибо. Огромное! Мы с Церби прямо сейчас пойдем пировать благодаря вам. Погодите, еще секунду! – он схватил меня под локоть удивительно горячей рукой. – Маленький совет. Как вы говорите, лайфхак.

Я прыснул, не удержался. Прикольный дед.

– Давайте.

– Дома, когда вам будет нехорошо, а вам будет, я вижу, возьмите простыню с постели. Не новую, а именно с постели, использованную. И постарайтесь выложить эту фигуру сами. Поверьте, результат стоит трехсот рублей и потраченного на нас времени.

Смартфон в кармане бренькнул уведомлением, и я будто очнулся. Кивнул деду и побежал ко входу в метро мимо обалдевших торговых тёток, которые по—прежнему смотрели только на меня.

Фотку с тряпочным архангелом я засунул в карман рюкзака и вспомнил о ней только вечером, когда зашёл в магазин. Не хватило ровно трёхсот рублей наличными, пришлось взять меньше выпивки, а она была нужна. Потому что день можно было выкинуть. Порвать на мелкие куски, смять, засунуть в вонючий мусорный мешок. Встреча провалилась, заказ отдали подхалиму Зотову, а Юлька теперь красовалась в обнимку с каким—то смуглым уродом, типа инструктором по серфингу. Я уговаривал себя, что это просто дежурное фото, и она даже не знает, что я отслеживаю её Инстаграм, но червяк подозрений был неумолим – это всё специально, чтобы меня позлить.

Мне не было жаль денег для старика с собакой. Даже чувствовал какое—то мрачное удовлетворение, что буду пить более дешевую водку. Кругом сам виноват. Врать человеку, которого любишь – так себе подвиг. Хотя… Юлька бы всё равно ушла.

Поужинав водкой, закуской и сериалом, я отрубился на диване, а через пару часов очнулся весь в поту. Приснилась какая—то хрень, совершенно бесформенная, но жуткая до испарины и липких ладоней. Я долго пялился в потолок и вспоминал, было ли в жизни мне так плохо, как сейчас. А потом вдруг встал и вытащил из рюкзака ту странную фотку. Дед же сказал, использовать, если будет нехорошо. Это самое «нехорошо» наступило. Вот и посмотрим, за что я отдал сегодня триста рублей.

Хихикая над самим собой, я почти полчаса убил на то, чтобы придать простыне хотя бы примерные очертания архангела, такого как на фото. Вроде получилось. Мне даже понравилось. Пока возился, как—то мысли устаканились, ровнее потекли. Крылья особенно классно вышли, как настоящие. Я сидел на голом матрасе, разглядывал своего персонального архангела и даже вроде улыбался. А потом меня так повело, что сил не хватило свежую простынь постелить. Ни одной мысли в голове не осталось, и очень кстати.

Проснулся я от странного звука. Будто кто—то напевает, не раскрывая рта. Даже не поет, а мычит простую мелодию. В спальне было темно, только у стены приглушенно светился торшер. Стоп. У меня нет торшера! Я сел на кровати и забыл дышать. В углу устроился незнакомый мужик. Высокий, худой, кучерявый, с тёмной хипстерской бородкой, завернутый в… мою простыню! А светилась его голова. То есть, воздух над ней.

Так вот, звуки шли от него. Закрыв глаза, он мелодично подвывал, но стоило мне скрипнуть кроватью, сразу же замолчал и распахнул глазищи. Огромные, как у мультяшного персонажа.

Мы пялились друг на друга и молчали. Я в ошалении, а он, похоже, в терпеливом ожидании. Он не выдержал первым:

– Читаю вопрос в твоих глазах. Готов ответить.

Голос у этого светящегося чувака был очень низкий. Ненормально низкий. Почти инфразвук, если я правильно помню, что это вообще такое. Я кивнул. Он профессионально улыбнулся, как продавец бутика:

– Тебе нужна помощь. Возможно, спасение. Это моя работа.

Тут я наконец очухался и смог сложить паззл. Простыня на моем полу превратилась в архангела. Всё просто. Хреновая водка. Мне стало смешно и мужик в углу с готовностью поддержал веселье. Отсмеявшись, мы снова уставились друг на друга, но теперь начал я:

– Спасибо. Я понял. Надо тщательно подходить к выбору алкоголя.

– Ты понял не то, Дмитрий.

– О, ты знаешь, как меня зовут! Хотя… конечно, если ты у меня в голове.

– Я не в голове. Я рядом. И меня зовут Димитрий.

– О, игры разума начались. Ты моя вторая личность, так?

Светящийся Димитрий вздохнул, отлепился от стены и сделал пару шагов ко мне.

– Стой где стоишь! – заорал я. Вдруг стало дико страшно, показалось, что у него нет зрачков.

– Хорошо, хорошо, – он успокаивающе вытянул вперед раскрытые ладони. – Просто послушай меня и прими решение. Ничего против твоей воли делать я не буду. Это важное условие контракта.

– Какого такого контракта? По продаже души, что ли?

– Ох… люди смотрят слишком много фильмов. Твоя душа мне не нужна. Контракт рабочий. Мой. Ты – моя работа, понял?

– Не совсем.

– Тогда слушай и поправляй, если я ошибусь.

Он подошел к кровати и присел на край. Я на всякий случай отполз подальше и отгородился подушкой, а он стал вещать: