Сила способная изменить мир. Предназначение

Парнишка смотрел на него со смесью страха и обиды. Ни для кого не было секретом, что губернатор предпочитает вешать пойманных пиратов, без исключений и долгих разборок. Пленник раскраснелся и шумно сглотнул, изо всех сил стараясь не разреветься. Карлос смотрел на это недоразумение, по какой-то странной прихоти судьбы оказавшееся в рядах пиратов. И что ему с этим делать?!

То, что нужно было, Карлос уже узнал. Как и то, откуда Чернозубка знала о нём так много – пусть и не следила сама, но посылала своих людей. Надеяться на то, что этот мальчишка расскажет, где корабль, было глупо. Пленник, хоть и дрожал от страха, но молчал. А пытать кого-то на полном серьёзе Карлос считал ниже своего достоинства.

Идея, гениальная в своей простоте, появилась практически мгновенно. Он вышел из камеры, запирая пленника на ключ и направился к себе в кабинет, на ходу раздавая указания о том, чтобы мальчишке принесли поесть и заодно развязали. У себя в кабинете Карлос быстро нашел в стопке бумаг чистый лист, наскоро написал записку, запечатал её сургучом и принялся перебирать свои запасы алкоголя, размышляя о том, что из этого будет принято благосклонно, а не разобьётся о голову несчастного гонца. Выбор пал на бутылку красного полусладкого, примерно пятидесятилетней выдержки. Хорошее вино, в меру сладкое, с лёгкими фруктовыми нотками. Не вычурно, но и не скромно. То, что нужно.

Когда Карлос спустился вниз, мальчишка уже доедал рыбный суп. На подносе остались так же несколько крошек от хлеба и кусочек сыра. Пленник посмотрел на него подозрительно и явно растерял аппетит.

– Я смотрю, Чернозубка вообще не заботится о тех, кто на неё работает. Ходишь в лохмотьях, да ещё и оголодал. Ей должно быть стыдно.

– Эоо не тэо, – паренёк подавился и закашлялся.

Карлос какое-то время наблюдал, ожидая. Торопиться ему было некуда.

– Капитан не плохая. Она дала мне серебра, я просто проиграл его в карты. А одежда – это маскировка, чтобы за попрошайку мог сойти. Только на попрошайничестве сыт не будешь, – вступился за Чернозубку паренёк.

– Это не отменяет того факта, что она тащит под свой флаг детей, – губернатор пожал плечами.

– Капитан спасла меня. И других таких. Меня Генри звать. Я сам с Шувьёрда, – еда явно повлияла на мальчишку, и он тут же стал словоохотливым. – Родители умерли уже. Подрабатывал я в порту, там меня работорговцы и поймали. Нас много на корабле было, таких, кого искать не будут. Когда пираты напали, мы все перепугались, но я не так сильно, как другие. А нас спасли, одели, накормили, разрешили остаться. Я сам вызвался на это задание, капитану помочь хотел. А тут вот, попался так глупо…

Про работорговлю Карлос слышал прежде, хотя в водах Лютерии торговцы живым товаром не появлялись. Но вот чтобы пираты и работорговцы враждовали – слышал впервые. Не исключено, что Генри врал, но выгоды ему от лжи никакой не было.

– Ну раз так, то у меня к тебе есть предложение. Я тебя отпущу и завтрашний рассвет ты встретишь на свободе, а не в петле. Но за это, ты должен будешь отнести это Чернозубке, – он указал на бутылку с закреплённой на ней запиской. – И расскажешь мне, где это ты проиграл в карты все деньги. Уж очень интересно, где это у меня под носом открылось игорное заведение. Согласен?

Паренёк радостно закивал в ответ и едва не выронил миску. Оказывается, пиратский кодекс, запрещающий ему сдать капитана и команду, ничего не говорил о других преступных организациях и возможность поработать посыльным. Уже через пару минут Генри стоял в дверях ратуши, прижимая к груди бутылку и смотрел на губернатора с почти уважением.

– И, Генри, эта поблажка для тебя первая и последняя, – Карлос глянул на него со всей возможной строгостью. – Завязывай с пиратством, а то опять поймаю и точно повешу.

– Спасибо!

Генри улыбнулся так радостно, что стало понятно, он скорее научится быстро бегать, чем уйдёт из команды. Паренёк быстро скрылся в подворотне, унося с собой подарок и послание.

– Проследить за ним? – поинтересовался капитан городской стражи, стоящий неподалёку.

– Не нужно. У меня всё под контролем, – Карлос покачал головой.

– Может не стоило его отпускать? Пират всё же…

– Да какой это пират? Мальчишка. Ещё молоко на губах не обсохло. Меня, итак, тираном считают, а если я ещё и детей вешать начну… Подрастет, глядишь и поумнеет. Ну, а если нет, тогда и вешать будем, – он развернулся, возвращаясь к себе в кабинет. Следовало подготовиться к приходу гостьи.

***

Он стоял, задумчиво рассматривая свой кабинет. Такой чистоты тут не бывало с тех самых пор, как здание ратуши было построено. На диване лежал чистый плед и несколько небольших декоративных подушек. На столе все документы лежали идеально ровными стопками. Всё, что могло содержать хоть какие-то ценные сведения о Лютерии, было спрятано в ящик и заперто на ключ. Содержимое бара перепроверено, бутылки протёрты от пыли, стаканы и бокалы блестели. Рядом с ними, как бы невзначай, стояла тарелка с аньшуйскими мандаринами. Камин вычищен, огонь в нём ярко горит, разгоняя прохладу ночи, что сочится в открытое окно. Нужно только решить, нужны ли ещё свечи…

– Ты совсем страх потерял, блондинчик?!

Карлос обернулся к окну. Джана как раз перелезла через подоконник. И судя по всему, подарок ей не понравился. Она одета в свой чёрный плащ, тот самый, что был на пиратке в день их знакомства и тогда на пляже. И почему-то ему это не понравилось. Красный отлично сочетается с её смуглой кожей…

– Надеюсь, что у пиратов не принято убивать гонцов. Да и вообще, зачем детей в команду набираешь?

– Захочет – уйдет. Держать не буду. Лучше так, чем в рабских кандалах. Это что за писулька? – он кинула в него смятую в комок записку. – Что значит я жульничаю?

– Ты посылала своих людей собирать информацию обо мне. Мы изначально были не в равных условиях. Поэтому результат того соревнования не может считаться справедливым. А раз ты жульничала, то у нас ничья.

– Ничья?

– Я тоже сжульничал.

– Да?! – она непонимающе хлопала ресницами.

– Поэтому предлагаю переиграть, – он достал из бара бутылку медового рома, открывая её и кивнул на стол, предлагая присесть.

– Ну раз ты предлагаешь и угощаешь, – она пожала плечами, усаживаясь в его кресло.

– Это моё место! – он опешил от такой наглости.

– И что с того? – Джана изящно приподняла одну бровь, располагаясь в его кресле, словно королева на троне.

– С того, что ты сейчас с него встанешь и пересядешь в другое.

Он замер рядом, нависая над пираткой. Она дерзко смотрела в ответ. Её карие глаза были похожи на два бездонных омута, в которых явно водились бесы.

– Мне и тут хорошо, – практически прошептала в ответ.

– Ты жульничала, поэтому пей, – он отдал ей бутылку, облокотившись одной рукой на спинку кресла.

Джана, не сильно утруждаясь приличиями, сделала пару глотков прямо из горла, смакуя ром, и утвердительно кивнула. Видимо, в этот раз он выбрал правильно.

– Ты ведь тоже сжульничал, поэтому тоже пей штрафную, – она вернула ему бутылку. – И в чём же заключается твоё жульничество, если не секрет?

– Ты и так поняла, – он сделал глоток, наслаждаясь приятным терпким вкусом, переходящим в сладость.

– Я хочу это услышать от тебя, – Джана поднялась, отодвигая кресло и требовательно смотря ему в глаза.

– В последний раунд выпить должен был я.

Карлос аккуратно притягивает её к себе, сокращая и без того незначительное расстояние. Приподнимает лицо женщины за подбородок, отмечая с каким вызовом она смотрит в ответ. Слишком дерзкая. Слишком непокорная. Не такая, как другие. С ней всё по-другому…

– Скучал по мне?

Карлос не считает нужным ответить. Просто делает ещё глоток рома.

– А ты скучала?

Джана забирает из его руки бутылку, делая глоток. Наверное, сейчас надо задать ещё какой-то вопрос, но он наклоняется, прижимаясь своими губами к её. Медовая сладость рома, смешанная с морской солью. Ладони ложатся на талию, прижимая женщину ближе, настолько близко, что он можно почувствовать жар её кожи сквозь одежду.

Чувства и эмоции обостряются практически до предела. Эйфория переполняет, хочется большего.

С этой наглой пираткой всё совсем не так, как прежде, по-другому. Она особенная. С ней всё по-другому. Карлос забыл, где они и о том кто он, забыл кто она, забыл вообще обо всём, позволяя ей прикусывать себя за нижнюю губу. Джана отвечает на поцелуй жадно, требовательно, напористо. Ответ на невысказанный вопрос очевиден: она тоже не переставала думать о нём…