Ночной соблазн

– Он увлечен Шарлоттой, – выпалила Гермиона, пытаясь игнорировать слабый укол ревности, ударивший прямо в сердце.

– О да. Был увлечен. Не меньше часа, – согласилась Индия, – однако ты должна признать, последние несколько недель Шарлотта как-то странно себя ведет. Словно она не в себе.

Гермиона нахмурилась. Индия права: что-то в Шарлотте изменилось. С тех пор… с тех самых пор, как ее двоюродная бабка Урсула умерла и внучка унаследовала…

Гермиона опустила глаза. На руке по-прежнему оставалось кольцо. То самое кольцо, которое она нашла вчера.

Она могла поклясться, что кольцо под перчаткой согрелось. И словно дрогнуло на ее пальце. Словно колокольчик, предвещающий наступление чего-то зловещего, чего предотвратить невозможно.

– Слышали о его последней эскападе? – прошептала леди Томасин. Правда, их никто не мог подслушать, но некоторые вещи лучше произносить благоговейным заговорщическим шепотом.

– Насчет его пари с лордом Крамером? – уточнила Индия.

– О, вовсе нет! – фыркнула Томасин. – Об этом уже все знают. Нет, я говорю о его возродившемся интересе к миссис Форнетт. Ее видели с ним в «Таттерсоллз», хотя каждому известно, что ей покровительствует лорд Сандертон.

Гермиона тяжело вздохнула.

– Теперь, конечно, жди дуэли. В этих случаях всегда так бывает.

Кузен леди Томасин однажды дрался на дуэли, и с тех пор она считала себя знатоком подобных вопросов.

– Чепуха! – объявила Гермиона. – Она ему совсем не нравится.

– Я слышала, как мама говорила леди Гиддинг, что слышала от леди Оустон, которая все узнала прямо от лорда Филтона, что граф Рокхерст был в «Таттерсоллз» с миссис Форнетт! – возразила Томасин и поджала губы.

– Может, и так, но лично я слышала, как лорд Деламир говорил моему брату, что видел Рокхерста, входившего в совершенно омерзительный дом в Севен-Дайалсе. Ни один истинный джентльмен не переступит порога подобного заведения, где обитают совершенно жуткие женщины! – сообщила Индия.

Гермиона наморщила носик:

– А что сам лорд Деламир делал в этом логове греха?

– По-моему, проезжал мимо, направляясь в ближайший игорный дом. Он совершенно помешан на игре в кости и пустил на ветер почти все свое наследство. По крайней мере так утверждает мой брат.

– Бьюсь об заклад, лорд Деламир к тому же был под мухой, – процедила Гермиона, забыв, как журила Виолу за подобные выражения. – Лично я ничему этому не верю. Не понимаю, что это происходит в обществе! Только и делают, что сплетничают о человеке, который ничем не заслужил подобного обращения!

– Не заслужил?! – возмутилась Томасин. – Граф Рокхерст – ужасный распутник, и все об этом знают!

– А вот я думаю иначе, – отрезала Гермиона, сложив руки на груди, хотя в животе продолжал ворочаться неприятный ком.

– Не понимаю, почему ты с таким упорством его защищаешь? – возмутилась Индия, глядя в ту сторону, где граф беседовал со своей кузиной мисс Мэри Кендалл. – Он порочен.

– Не согласна! – гордо выпрямилась Гермиона. – Не верю ни единому слову. Граф Рокхерст – человек благородный.

– Еще немного – и ты станешь уверять, что он проводит ночи у постели больных сирот и развозит корзины с едой бедным солдатским вдовам, – фыркнула леди Томасин.

– О нет, – рассмеялась Индия, – думаю, он похож на безумного графа из той книжки, которую нам запретила читать твоя матушка. – Вздрогнув, она наклонилась поближе к подругам и прошептала: – Знаете… о том кошмарном человеке, который похищал разных женщин и держал их на чердаке? Клянусь, если каким-то образом проникнуть на чердак графа, обнаружишь там целый гарем!

– О, какой глупый вздор! Как можно чернить репутацию человека подобным образом? – запротестовала Гермиона. – Я точно знаю, что граф – порядочный человек! А лорд Деламир и лорд Филтон могут утверждать все, что им угодно!

– Что же… единственный способ доказать свою правоту – следить за ним всю ночь. Только увидев правду собственными глазами, ты сможешь избавиться от своего несчастного увлечения, Гермиона.

– Хотела бы я последить за ним всю ночь, – призналась та.

– Да, и навеки погубить себя и свою репутацию, – заметила Томасин. – И не думай, что он женится на тебе, чтобы спасти эту самую репутацию, если ему наплевать на свою!

Индия щелкнула пальцами. Глаза вдохновенно горели.

– Жаль, что ты не проклята, как несчастная героиня в той книге, которую мы позаимствовали у моей кузины. Помнишь? «Дилемма Зои»… нет, не то «Ужасная участь Зои»… О, я никак не запомню название!

– Я помню! – вмешалась Томасин. – «Зоя, или Нравственная гибель проклятой души».

– Да, именно так, – вздохнула Индия.

Гермиона подняла глаза к потолку. Только Томасин и Индии могло прийти в голову вспомнить такую историю в самое неподходящее время.

Она снова оглядела платье. Боже, зачем она выбрала этот цвет! Цвет тыквы, а никаких не ноготков. Разве теперь граф отличит ее из толпы?!

– Помнишь, Минни? – продолжала Томасин. – На закате Зои становилась невидимой. Я бы многое отдала за такое превращение!

– И для чего тебе это? – удивилась Индия. – Ты уже знаешь, что граф – распутник и повеса.

Глаза подруги лукаво блеснули.

– Став невидимкой, хотя бы на одну ночь, я сделала бы все, чтобы погубить репутацию мисс Лавинии Берк. Наутро весь Лондон только и говорил бы о том, как непристойно она портит воздух, не говоря уже о ее неуклюжести, потому что, боюсь, не устояла бы перед искушением наступать на ее шлейф каждый раз, когда она делает шаг.

Гермиона хихикнула. Индия взорвалась смехом.

– По-моему, ты только об этом и мечтаешь, – уличила подругу Гермиона.

– Вполне возможно, – тоже засмеялась Томасин. – Если бы ты, Гермиона, смогла сопровождать Рокхерста от заката до рассвета, то убедилась бы, что все сказанное о нем – чистая правда.

– И тогда ты сумела бы покончить с этой несчастной страстью и найти себе подходящего жениха прежде, чем кончится сезон, – добавила Индия.

«И вместе с ним твои шансы на приличный брак», – могла бы сказать она, но, будучи сердечной подругой Гермионы, конечно, промолчала. Однако Гермиона не собиралась так легко сдаваться.

– А я считаю куда более вероятным, что вам придется взять назад все слова, которые вы когда-либо о нем сказали.

– Или слушать твои слезные жалобы о том, как страшно тебя обманули, – парировала Томасин.

Гермиона повернулась к графу. Нет, ни один мужчина не может быть таким ужасным грешником!

О, если бы только…

И тут случилось нечто странное. Кольцо на ее пальце снова согрелось и… дрогнуло. Затрепетало, словно подталкивало… нет, заставляло продолжать.

– Я хочу, – произнесла Гермиона вслух, словно пробуя на вкус каждое слово. – Хочу, подобно леди Зои, стать призраком от заката до рассвета и разгадать все тайны лорда Рокхерста.

Последние три слова она произнесла про себя: «И чтобы он разгадал мои…»