Второй супруг графини Корф
– Что там?
– Купаются, – ответил девочка.
Они немного прошли вдоль ручья и обнаружили тихую заводь, в которой плескались орчанки. Женщины постарше мыли детей, молодые девушки сидели на берегу, расчесывали и сушили на солнце длинные черные косы.
– А мужчины где моются? – вдруг спросила Дэлиана и покраснела. Вопрос прозвучал слишком неприлично для благородной леди.
– Воины моются вечером, – ответила Тырта, – днем они возле стад. Пригонят скот доить – и помоются, и поедят. А вечером будут танцы!
Дэлиана покивала. Она не очень знала, как у орков все устроено, но понимала, что травы возле постоянного становища нет совсем. Орки потому и кочуют, что их стадам нужна трава. Этот стан остается на месте, потому что в нем живут ремесленники, старики и женщины с младенцами, да и то не все. Однако все время кочевать невозможно, вот и меняются семьи в становище. Одни уехали, другие приехали. Поставили шатры на те же места, разожгли огонь на старом кострище, а людям кажется, что стан стоит незыблемо, как каменные человеческие города.
У воды графиню начали одолевать насекомые. Она отмахивалась от них, сколько могла, потом ее беду заметила орчанка средних лет. Подошла, потрогала тонкую белую кожу и сказала:
– Белая, сладкая! Едят. Вот, держи! – и сунула ей в руку горшочек.
– Что это? – спросила Дэлиана у Тырты.
– Насекомых отгонять, – ответила девочка, – надо мазать. Стада пригонят, тут будет ж-ж-жух сколько кусалок.
Графиня понюхала содержимое горшочка. Пахло полынью, овечьим жиром и чем-то знакомым. Кажется, этим самым пахли орки, приезжающие в замок. А еще… запах вдруг всколыхнул в памяти зеленую крепкую грудь в кожаных ремнях, черные пряди волос на зеленой коже… Судорожно вздохнув, Дэлиана нанесла мазь на лицо, руки и, немного посомневавшись – на ноги. Девчонка одобрительно кивала и хлопала в ладоши.
Потом они бродили у ручья до заката, присматриваясь к мастерам, бросая в воду камушки, а когда солнце склонилось за горизонт и вдалеке раздался звук колокольчиков, Тырта потянула Дэлиану в становище.
– Сейчас дойка будет! Потом ужин! Ирлында ждет!
Графиня послушно шла за девочкой, но в какой-то момент поняла, что они поднялись на невысокий холм, и с него открылся вид на освещенные закатным солнцем стада коз, овец и коней. Орчанки с ведрами в руках выходили из становища, усаживались на маленькие скамеечки и ставили рядом ведра и крынки. Животные сами подходили к ним, чтобы избавиться от тяжести в налитом вымени, получали несколько кристалликов соли с ладони и подставляли бока ловким зеленым пальцам.
Мальчишки и девчонки сновали от матерей к шатрам, унося посудины с молоком под защиту войлочных крыльев, а животные все шли и шли.
Когда дойка закончилась, пастухи увели скот поить, а потом на ночевку в небольшие загоны, расположенные ниже по течению ручья. Оставив возле загонов сторожей и собак, большая часть мужчин вернулась в стан и занялась делами. Кто-то отправился мыться, кто-то сначала делал мелкие, но важные дела вроде починки упряжи, окапывания шатра, или заточки оружие. Кое-кто играл с детьми, пока на очагах доходил ужин.
Женщины занимались молоком – цедили, разливали в глиняные крынки, опускали крынки в ямы, выкопанные в земле и прикрытые шкурами. В этих своеобразных погребах молоко дольше оставалось свежим.
Кто-то снимал сливки, кто-то сбивал масло, некоторые достали большие котлы, чтобы варить сыр. Все были при деле. От стариков до детей. Только Дэлиана смотрела на все эти хлопоты со стороны.
Когда солнце село окончательно, семьи собрались у костров. В воздухе поплыли запахи мяса, вареного теста, крепкого травяного отвара и кислого молока. Тырта привела графиню к шатру шаманки, и та сунула женщине огромную миску с вареным мясом, сдобренным травами и корешками:
– Ешь, госпожа соленых камней! Тебе силы понадобятся. Сегодня ночью буду духов звать!
Дэлиана осторожно взглянула на варево – последнее время ее часто тошнило от любой еды, а бывало, что один запах супа или жаркого выворачивал желудок наизнанку. Однако запах этого мяса вызвал обильное слюноотделение. Она хотела есть! Именно эту нежнейшую баранину и незнакомые ей корни!
Приборов никто не предложил, так что графиня принялась есть руками, с наслаждением слизывая мясной сок, текущий по пальцам. Шаманка хитро щурилась и подливала гостье ягодный отвар. Ай, сильный у госпожи сын! Мужскую еду любит, на сыр не смотрит даже. Что ж, силы госпоже нужны – скоро луна встанет над шатром, придет время камлать – звать духов на помощь!
Глава 5
Тыргын был рад, что после поездки к людям его направили к стадам. Три месяца он кочевал, до самой осени, а приняв ягнят, явился в главный стан, чтобы отлеживаться в шатре у матери, попивая кумыс и заедая его мясом.
За первую же неделю его отдыха в шатре побывали все симпатичные дочери соседей. Кто за нитками заглянул, кто за травами для острого сыра, кто булавку в шатре забыл, кто бусину – в общем, каждая нашла заделье покрасоваться, позвенеть амулетами в косах, поблестеть зубами. Только ни одна из них не тронула сердце Тыргына.
С той поездки за солью он был сам не свой.
Обычно на ярмарки орки ездили осенью, после стрижки овец, и весной – так же после стрижки, чтобы продать излишки шерсти и закупить для кочевья разные мелочи. В главный-то стан торговцы иногда приезжали сами, а вот в мелкие кочевые улусы если только случайно заглянут. А в пути много всего нужно. Ножи, иглы, крепкие котлы, пряжки для упряжи и шила для починки обуви и сбруи. И соль. Много соли.
Старики отправляли к людям мужчин и пару старух.
Мужчин выбирали жребием, но старались, чтобы было всех поровну – два-три мудрых старика для закупок, два-три середняка для выбора, пять-шесть молодых мужчин для охраны и таскания тяжестей. Ну и подростков парочку, чтобы учились всему и не боялись говорить с людьми.
Тыргын попадал в торговый караван не первый раз. Он и язык людей хорошо выучил, и в ценах разбирался, и, было дело, ездил не только в графство Корф, но и в Линей – за сырым железом для кузнецов, и в Берстов – менять бараний жир с травами на зерно и сладости.
Только на этот раз в графстве произошло что-то странное. Они все закупили, сложили в кибитки соль, дерево и зерно. Оставался последний вечер в этих землях, так что старый Дургын покормил духов мясом и жиром, плеснул в огонь немного араки, чтобы духи были благосклонны к ним, а после все собрались спать.
Тыргыну спать не хотелось. Он отошел немного в сторону и засмотрелся на восход луны. Почему-то здесь, среди высоких деревьев и каменных домов, луна выглядела иначе, вызывая в сердце щемящую тоску по просторам Степи.
Вдруг рядом раздался шум.
Тыргын обернулся и получил удар дубиной под колени. Он свалился как подкошенный, грянувшись всем телом о землю. Из груди выбило воздух, и он судорожно пытался вдохнуть. Из кустов выглянул граф Корф, оценил лежащего на земле орка и вздохнул:
– Слишком хорош. Впрочем, какая разница? Эта сучка умрет от ужаса и отвращения завтра утром!
С этими словами аристократ склонился над орком и влил ему в рот зелье из флакона. Подождал, пока он невольно проглотит горькое зелье, и влил второе, а потом третье.
– Вот так, послушный беспамятный дикарь. Вставай! Иди за мной!
С этого момента Тыргын не помнил ничего.
Очнулся утром на земле у костра. Рядом неопрятной кучей лежала одежда. Тело было покрыто мелкими синяками, царапинами и укусами. А еще кое-что говорило о том, что он провел время с женщиной. Страстной, огненной женщиной! Но в поездку не брали девиц брачного возраста или замужних женщин. Иногда приглашали вдов в надежде, что у них сладится в пути с кем-нибудь из одиноких орков, только в этот раз в обозе кашеварили две сухопарые старухи, вырастившие правнуков, и ни одна из них не сумела бы так укатать сильного воина на шкурах!
Стыдясь, Тыргын сбегал к ручью, смыл все следы ледяной водой, намазал царапины мазью и натянул чистую одежду. Спутникам утром объяснил, что споткнулся, упал и сильно расшибся. Те косились недоверчиво – молодые орки ловки как кошки, но сделали вид, что поверили. Запрягли коней и тронулись в путь, не оглянувшись на замок.
Духи были благосклонны – караван добрался до становища без происшествий. Уже в становище Тыргына свалила непонятная болезнь. Он метался на шкурах, стонал, словно от сильной боли, ослабел и несколько дней не в силах был разжевать мясо. Вызванный на помощь шаман сказал, что духи не открывают причину болезни. Мать Тыргына пожертвовала духам красивое ожерелье из металлических и деревянных бусин, добрый кусок мяса и полоску ткани. Тыргыну стало легче, и вскоре он встал и отправился на кочевье, совершенно забыв про болезнь и поездку к людям. А теперь вот вернулся и почему-то не находил себе места.
Вечером, когда скот пригнали на дойку, молодой орк сгреб в охапку ведра, крынки, скамью и понес их туда, где мать обычно доила овец, коз и кобылиц. Гырдына шла и гордилась сыном, вспоминая, как в подростковом возрасте он запальчиво отказывался помогать ей, называя дойку «женской работой». Как уверял, что будет воином и никогда больше не понесет ведро с молоком, как ребенок.
А вот теперь нес. Вырос. Осознал! Ох, дали бы духи ее мальчику добрую жену! Крепкую орчанку из хорошей семьи, с добрым шатром в приданое, да со всякой домашней утварью. Еще хорошо, чтобы здоровая была и быстро родила внуков. И мастеровитую хорошо бы. Тыргын воин, одежду рвет и пачкает часто. Порой руки в кровь сотрешь, замывая пятна, а иногда легче их шитьем прикрыть, чтобы не перешивать добрую рубаху или штаны!
Гырдына запнулась, налетела на сына и высунулась из-за его широкой спины взглянуть, что его так изумило.
На холме стояла женщина. Не орчанка – слишком тонкая, невысокая и хрупкая. Солнце золотило ее волосы, вплетая огненные лучи. Благодаря ветру платье обнимало фигуру. Звенели амулеты в косах и на поясе. Эх, будь она орчанкой, более рослой и крепкой – не сыскать лучше невестки, да только…
– Это госпожа соленых камней, сынок. К шаманке приехала. Говорят, обряд для нее проводить будут.
– Давно приехала? – сын отмер и шагнул дальше.
– Да сегодня только. Девчонки-помощницы уже весть разнесли. Болтают, что на праздник полной луны останется. Что-то ей Ирлында пообещала.
Тыргын отвел глаза.
Почему-то эта женщина не показалась ему ни слабой, ни больной, как все те, кого он встречал у людей. Тонкая и звонкая, как клинок в ножнах. Пока не вынул – не видна сталь. Красивая. Странно, что он видит красоту этой госпожи. Обычно орки не замечают людских женщин, а те вообще пугаются зеленокожих гигантов. Правда иногда находятся среди людских жилищ любительницы экзотики, что приглашают орков к себе в постель, но не каждый орк соглашается. Если уж совсем немощный, или слабый духом, падкий на деньги или женскую слабость.
Праздник полной луны… Будет мясо, огонь и танцы. Орчанки будут подманивать к себе женихов, уводить их в темноту Степи, чтобы раскинуть на земле шкуру и узнать, благосклонны ли духи. Старики будут рассказывать старинные легенды и петь. Шаманы – камлать, прося луну указать пути на следующий месяц. Он, Тыргын, собирался уединиться с какой-нибудь симпатичной девчонкой и попытать духов до рассвета. Но увидел эту женщину и передумал. Лучше у огня посидеть со стариками. Рано ему еще в свой шатер уходить. Ой, рано!
Глава 6
Камлать Ирлында собиралась в палатке, у очага. Обычно шаманы уходят в уединенное место, чтобы призвать сильных духов и не раздражать их грязью и копотью жилищ. Но на этот раз шаманке нужна была помощь домашних духов, тех, которые оберегают мать и дитя. Поэтому старуха усадила графиню у малюсенького очага в шатре. Летом такой очаг не топили, но сохраняли горстку золы и углей на случай плохой погоды.
Раздув огонек, шаманка велела служанке графини обложить госпожу подушками и принести из кареты свечи.
– Бери те, которые в замке делали, даже если сальные они. Или огарки, которые у госпожи в комнатах горели.
Камеристка ушла, а шаманка принялась подкладывать в костер травы, что-то шепча и потряхивая маленьким медным бубном. Когда служанка вернулась, помощница забрала у нее огарки и свечи и выставила вон из шатра, а потом еще и полог прижала тяжелым камнем.
Дэлиана смотрела на огонь почти равнодушно. Ее подозрения подтвердились, и теперь ее потряхивало от осознания. А еще в груди копился страх перед тем, кто будет тем самым орком, отцом ребенка? Что если он женат? Или стар и болен? Или… его уже нет в живых? Столько вопросов – и нет ответов!
Между тем сладковатый дым заполнил шатер, и графиню потянуло в сон. Она боялась спать, но бормотание старухи делало веки тяжелыми, так что она все же поддалась и задремала, склонив голову на подушку.
Она снова шла по своему замку.
Ужин получился странным. Когда графа не было в поместье, ей обычно накрывали в маленькой гостиной у окна. Круглый столик, несколько простых блюд, ее любимый красный чай из плодов шиповника и корицы. Слуги знали, что она не любит лишней суеты, поэтому накрывали и оставляли ее одну. А вот сегодня лакей остался у стола и, несмотря на ее недовольство, сам менял тарелки и наливал чай.
Ох, что-то жарко стало! Наверное, она выпила слишком много чаю… Оглянувшись и не заметив никого в коридоре, Дэлиана позволила себе маленькую вольность – расстегнула пуговку у горла и уловила пальцами, как бьется пульс. Что-то ей нехорошо… Стоит прилечь…
Графиня вошла в свою спальню, с долей облегчения расстегнула пуговицы до груди и собралась позвать служанку, но тут ей стало так плохо, что помутилось в глазах. Сонетка растворилась в слишком ярком блеске свечей и дорогой ткани на стенах. Сердце билось в горле, не давая позвать на помощь.
Дверь! Нужно найти дверь! В коридоре кто-нибудь увидит ее и приведет помощь!
Она нащупала ручку, дернула на себя, вывалилась в коридор, прошла немного, натыкаясь на стены, и наконец уперлась в другую стену – твердую и мягкую одновременно. Пахнущую степными травами, ветром и… мужчиной!
Ох, как, оказывается, это сладко – вдыхать аромат выделанной кожи, металла и горьких трав! Дэлиана приникла к зеленой «стене», чувствуя невероятное облегчение. Какие интересные подвески на воинском поясе! Овцы, козы, кони… Черепа из серебра означают убитых врагов? Или просто побежденных?
Некоторое время она перебирала фигурки, удивляясь то их шероховатости, то гладкости, не замечая, как раздвигаются лепестки кожаной юбки, натягивая кусок тонкой шерсти, спрятанный под ними.
Потом зеленая стена под ее руками дрогнула, загудела и обступила графиню зелеными колоннами. Ах, это же руки! Горячие крепкие руки в медных браслетах! М-м-м-м, как они обнимают! Прижимают к стене, одним движением спускают с плеч платье!
Кажется, именно прохладный воздух на обнаженной груди помог Дэлиане прийти в себя ровно настолько, чтобы осознать – сейчас ее прижмут к стене и… на глазах всего замка!
Этого допустить нельзя! Она так долго завоевывала авторитет у слуг, у соседей, у тех, кто хотел покупать соль у графа Корф, но не имел желания общаться с его юной женой…
Дверь! За широкими зелеными плечами дверь в ее будуар. Это, конечно, не спальня, это даже лучше. Сейчас они зайдут туда, и она объяснит… Сил втолкнуть горячего, как печка, мужчину в комнату-шкатулку хватило, дальше он перехватил инициативу, прижал графиню к двери, захлопывая ее, задрал юбки, провел сильными пальцами там, где все горело, и что-то заворчал над головой – не грубое, нет, тягучее, несмотря на рычащие ноты. От этого рычания она внезапно расслабилась и просто упала орку на грудь. Пусть делает что хочет, только пусть погасит этот огонь в крови!
Утром графиня проснулась одна.
На полу. Голая. Обрывки платья валялись у двери. Зато она была завернута в бархатную портьеру, лежала на шкуре у огня, обложенная подушками. Очень… заботливо.
Попытка вспомнить подробности того, что произошло, вызвала такой приступ мигрени, что она свернулась калачиком и заскулила.
– Не пытайся вспомнить, – раздался вдруг рядом до отвращения знакомый голос.
– Ричард? – Дэлиана с трудом подняла растрепанную голову и увидела мужа. Тот сидел в единственном уцелевшем кресле, пил бренди и смотрел на нее. – Что ты тут делаешь? Ты же уехал в столицу!
– Верно, душа моя, – со знакомыми светскими интонациями произнес граф Корф. – Уехал, не получив от своей жены того, что должен получать муж!
Дэлиана поморщилась.
Прежде она терпела ежегодные визиты графа в спальню. Понимала свой долг – зачать наследника, и терпела. Но в этот раз, когда муж вывалился из кареты пьяный, расхристанный, да еще вытянул за собой размалеванную девицу из ближайшей таверны, ей стало так противно, что она отговорилась сначала ежемесячными болями, а потом делами.
– Поэтому я решил наказать тебя, Дэлиана, – на губах графа появилась отвратительная усмешка. Графиня содрогнулась от омерзения и… очнулась в палатке шаманки.
Костер догорел, дым рассеялся, прохладный ночной воздух вливался через отверстие крыши. Старуха сидела у потухшего очага и невозмутимо курила трубку.
– Вспомнила? – спросила она, глядя на Дэлиану глубоко посаженными черными глазами.
– Вспомнила, – молодая женщина покраснела.
– Тогда отдыхай. Завтра в становище соберутся молодые воины на день полной луны. Будет пляска, все выстроятся в ряд. Покажешь мне того, кого узнаешь. А теперь – спи.
Графиня послушно закрыла глаза. Измученная душа требовала покоя. Но даже во сне она немного ворочалась и думала – точно ли она узнает того орка, который прижал ее к стене в коридоре?
Глава 7
Утром ее не будили, так что она спала, пока не почуяла запах бараньей похлебки. Открыла глаза, села, сонно потянулась, под смешок старухи выскочила в уголок, устроенный для умывания.
– Ешь, потом все дела, – шаманка щедро плеснула похлебки в глиняную миску и положила рядом половину лепешки.
Дэлиана с жадностью набросилась на похлебку и, уже вычищая миску лепешкой, с удивлением к себе прислушалась – ее не тошнило! Ребенок весело пинался в животе, требуя после сытного обеда прогулку.
– Тырта! – Ирлында позвала свою помощницу. – Проводи госпожу соленых камней. Погуляйте между шатрами, посмотрите на молодых воинов.
Девчонка радостно поклонилась старухе. С гостьей гулять – это легко! Не то что сверлить камни для амулетов, тянуть нить из конского волоса или скрести неподатливые шкуры.
Графиня медленно вышла из шатра. Она все еще чувствовала себя странно в новой одежде. Ее старое платье старуха унесла куда-то и сказала, что «духам его подарила». То ли сожгла, то ли в землю закопала, а может вообще в ручей выкинула. Дэлиана не переживала. Да, платье дорогое, но это всего лишь вещь.
После смерти графа Корфа она с удивлением узнала, что доходы графства позволяют ей не экономить. Вообще.
За три месяца, миновавшие с его смерти, она закрыла столичный дом, отпустив всех слуг, кроме садовника, кухарки и экономки. Оплатила похороны, уложив супруга в семейный склеп. Сшила себе траурное платье в лучшем салоне города – для визита во дворец, пошила дюжину платьев попроще – траур по супругу полагалось носить не менее года.
Закупила в поместье новые семена, породистый скот «на развод», оплатила срочный ремонт стен и кое-какие переделки внутри, и… у нее осталось достаточно средств, чтобы жить дальше! А ведь она отложила нужную сумму на налоги, пенсион старым слугам, подарки нынешним помощникам по хозяйству, а деньги еще остались!
Наверное, только совершив все эти дела и покупки, Дэлиана поняла, какие чудовищные суммы проигрывал и прогуливал ее супруг. И почему король оставил титул за ней и ее нерожденным ребенком.
Если она умеет зарабатывать такие деньги, аккуратно и рачительно ведя дела, своевременно выплачивая налоги, оказывая помощь солдатам и создавая рабочие места крестьянам, она выгодна для короны как владетель. По крайней мере, до взросления малыша.
К тому же вдовствующая графиня не будет принимать участие в политической жизни страны. Никто не пустит ее в королевский Совет или в мужской клуб. Голос графства перейдет королю до совершеннолетия нового графа, и это тоже выгодно его величеству. Вот только младенец-орк… Проглотят ли такое?
Тырта дернула графиню за руку, уводя в сторону от табуна лошадей, идущего к водопою. Женщина подняла голову и застыла.
Черноволосый красавец в одной только кожаной «юбке» и широком воинском поясе сидел на коне без седла и, смеясь, махал кому-то рукой. Еще два здоровенных орка в похожих нарядах выскочили из-за шатров и присоединились к всаднику.
Увидев других мужчин, Дэлиана отмерла. Орки. Это всего лишь орки. Их тут очень много. Правда, в основном старики, женщины и дети, но и мужчины есть. Почему же она так отреагировала на этого? Его приятели не вызвали у нее ничего, кроме любопытства, а этот красавец притягивал, сиял, словно солнце!
Между тем Тырта снова дернула графиню за руку – за конями бежали орчанские мальчишки, снося все на своем пути. Дэлиана вновь загляделась. Дети были забавные – крупноголовые, зеленокожие. Самые младшие бежали в одних рубашках, те, кто постарше, уже носили штаны и жилетки. У девочек, которых в толпе было немного, жилетка надевалась на рубашку, а штаны – под нее. И все без исключения дети были увешаны амулетами. Бусинки, перья, шнурки – всюду. Браслетики, пояски, плетенки на косах и даже на ногах.
– Почему так? – спросила графиня свою маленькую спутницу.
– Защита от злых духов, призыв добрых, некоторые амулеты для удачи, здоровья, – развела руками девочка. – Наша магия такая, требует вместилища, привязки к телу.
Дэлиана покивала. Она в магии не разбиралась.
Как дочь барона, она получила женское домашнее образование – рукоделие, ведение хозяйства, изящные манеры, геральдика, изящная словесность и танцы.
После замужества, устроенного родителями, граф Корф быстро наигрался с новой игрушкой и отвез жену в замок.
Отдал хозяйство в ее руки и вернулся в столицу «устраивать дела». Должности при дворе у графа не было, зато было много аристократической спеси, поэтому он заседал в бесчисленных правительственных комитетах, посещал балы, пытался играть на торгах и делать ставки на скачках.
Первые полгода Дэлиана ждала мужа и скучала. Знакомилась с соседями, бродила по замку, следила за порядком в пустующих комнатах и выбирала меню. Все это делали дамы ее круга, но молодой энергичной девушке все эти «взрослые забавы» быстро наскучили. Ее живой ум не терпел скуки. Так что для начала Дэлиана отыскала в замке библиотеку, потом подружилась с управляющим и потихонечку года за три перетянула все дела на себя.
Муж, приезжающий сначала раз в сезон, а потом раз в год, только ухмылялся на ее первые попытки вести дела, но не возражал. Его все устраивало. Тем более юная графиня существенно увеличила поток денег в его карманы, всего лишь взявшись лично присматривать за хозяйством.
Потом он даже позволил ей заключать от его имени контракты на поставки соли, выписывать из столицы необходимое оборудование и специалистов, а к седьмому году совместной жизни перестал вмешиваться в жизнь графства вообще. Просто требовал денег.
Если Дэлиана пыталась спорить и уверять, что деньги нужны на развитие предприятий, Ричард Корф оскаливал крупные зубы и напоминал ей, что «взял девчонку со смазливым личиком без магических способностей ради наследника, но не получил желаемого».
Однако красивые плетеные пояса и ленты графине понравились. Она видела, что помощницы шаманки плели что-то похожее, и попросила Тырту:
– Научишь меня такие плести?
– Надо Ирлынду спрашивать, – ответила девочка.
– Тогда пойдем спросим! – загорелась графиня.
Глава 8
Шаманка к идее сплести что-нибудь отнеслась странно. Походила вокруг Дэлианы, заглянула в глаза, помяла тонкие запястья и вдруг хмыкнула:
– Так вот почему дитя прижилось и силы столько взяло! Наверняка еще и отец лежкой лежал! Обережница ты.
– Что? – Дэлиана нахмурилась, а Тырта чуть не запрыгала от восторга. – У меня нет магии! Меня проверили сразу после рождения. Потом лет в семь, в десять, в четырнадцать… Отец все надеялся, что найдут хотя бы искру. Девушки с магическим потенциалом выше ценятся на брачном рынке.
– Это все не то, – отмахнулась шаманка. – Мы, орки, близки к природе. Берем силу из нее, договариваемся с духами и отдаем им мясо, драгоценные камни или шкуры. Вы, люди, черпаете из других источников и платите иначе.
Дэлиана задумалась.
Платят ли чем-то маги за свои способности? Можно сказать и так. Чтобы сила не угробила мага и его родных, приходится много и тяжело учиться. Да и потом необходимо поддерживать хорошую физическую форму, развивать умения и постоянно и много работать с потоками. Она иногда нанимала магов, чтобы укрепить своды соляных шахт, очистить каналы или прогнать с полей вредителей. Платила хорошо, но видела, как непросто магия дается и сколько требует усилий.