Игральные кости

– Надеюсь, – она ненадолго замолчала, а потом заглянула мужчине в глаза: – Я знаю, кто это был, Карри.

– Ты правда хочешь поговорить об этом прямо сейчас? – Карри вздохнул и обхватил ее лицо обеими ладонями.

Он злился. Злился очень сильно. Но Кристен и их ребенок были гораздо важнее – поэтому сейчас он был здесь, а не мчался по трассе бить обидчикам морды. Он был почти уверен, что это «Гиены», что это Косой и его парнишка-подпевала Ламберт, и больше всего на свете хотел размозжить оба их черепа о каменную стену… Но нет. Сейчас он был рядом с Кристен. Это было важней. Но Кристен, кажется, считала иначе.

– Это были «Гиены», – сказала она, и Карри крепче обхватил ее лицо. Она положила свои ладони поверх его и продолжала шептать горячо и лихорадочно: – Их было трое… Один вел машину, второй открывал и закрывал дверь, а третий бил меня и говорил со мной. Он сказал, что я настучала… Я тогда не поняла, о чем он. Но теперь понимаю. Это был Косой. Он думал, что это я подслушала в тот вечер их с Ламбертом разговор в мотеле. Но это была не я. Это была Нэйт. Он сказал, чтобы я не болтала больше языком… На полу фургона валялся их жилет. С нашивкой гиены. Это точно были они.

Карри видел, как горят ее глаза, и его самого передернуло от ненависти и отвращения.

– Я боюсь их, – продолжала Кристен. – Что, если они сделают это еще раз, Карри? Что, если я потеряю ребенка? – губы у нее задрожали, и Карри увидел, что она плачет. Он притянул ее голову к своей груди, принимаясь гладить по волосам и ласково шептать:

– Тшшш, детка… Они хотели напугать тебя, больше ничего… Они перегнули палку, но это не повторится, я обещаю…

Кристен тихо всхлипывала, прижимаясь к его груди.

Потом в дверь постучали, и Карри вздохнул:

– Давай никого не будем пускать…

– Это могут быть мама и папа, – Кристен отстранилась от него и начала быстро вытирать слезы. Карри напрягся, готовый встретиться лицом к лицу с родителями Кристен.

Но это оказались Миранда и Нэйт.

В палату они влетели, полные решимости, но присутствие Карри их тут же смутило, и они как вкопанные остановились на пороге.

– Ну, привет, – ухмыльнулся Карри своей фирменной ухмылкой, и Кристен пихнула его в бок:

– Идиот! Не обращайте на него внимания… Привет, девчонки!

– Привет, Крис!

– Мы приехали, как только смогли!

– Как себя чувствуешь?

– Ты правда беременна?

– Тебя правда похитили?

– Слишком много вопросов, – растерялась Кристен. – Сначала позвольте мне вас представить. Миранда, Нэйт, это Карри Джонсон, мой будущий муж.

– Ну нифига себе! – воскликнула Нэйт и протянула мужчине руку: – А меня зовут Нэйт.

– Привет, Нэйт, – Карри пожал ее руку.

– Миранда, – представилась Миранда, и они с Карри тоже обменялись рукопожатиями.

– Оставишь нас ненадолго, Карри?

– Да, конечно, – Карри кивнул и поцеловал Кристен в висок. Этот небольшой отдых должен был пойти ему на пользу. Пока Кристен болтает с подругами, он сможет выйти во двор и выкурить пару сигарет.

На улице было пасмурно. Карри добрел до своего мотоцикла, прислонился к нему, вытащил из кармана сигарету. В стального цвета небо взвился первый дымок, и Карри закусил губу, представляя, как он впечатает в стену башку Косого, череп треснет, и эта тварь сдохнет на земле в собственной крови и блевотине… Кулаки у него невольно сжались, один глаз снова нервно запульсировал, и он почти готов был прямо сейчас сорваться к «Гиенам», но тут его неожиданно окликнули:

– Карри? Карри Джонсон?

Он вздрогнул.

Перед ним стояли строго одетая женщина лет сорока или сорока пяти и мужчина, чуть постарше ее, в костюме и с портфелем.

– Да, это я, – ответил он мрачно, в упор не понимая, что от него может быть нужно такой импозантной парочке.

– Это из-за тебя наша дочь попала в больницу? – спросила женщина, и Карри сразу все понял.

Вот черт! Твою же мать! Это были родители Кристен!

«Как они меня узнали?!» – пронеслось в его голове, но он тут же сам ответил себе на этот вопрос: «Как будто тут так уж много байкеров на мотоциклах…»

Вслух он сказал:

– Нет, в этом точно нет моей вины… И здравствуйте, – он протянул руку маме Кристен. Она отступила на шаг:

– Думаешь, нам хочется с тобой здороваться и знакомиться? Нам хватило того, что ты совратил нашу дочь, которая, вообще-то, несовершеннолетняя… ты в курсе, что это подсудное дело?

– Все, что было между мной и Кристен, было по взаимному согласию, – сухо возразил Карри.

– А беременность? Думаешь, она планировала заводить ребенка сразу после школы? Она только поступила в колледж!

Карри фыркнул:

– Вообще-то, беременность и я не планировал…

– То есть вот как? – женщина вспыхнула. – И что теперь? Бросишь ее?

Карри нахмурился:

– Зачем вы перевираете мои слова? Я не собираюсь бросать ее. Я ее люблю.

– Да что ты знаешь о любви, щенок? – неожиданно встрял в разговор отец Кристен, и тут уже Карри не выдержал:

– А что знаешь о любви ты, старый, сердитый на весь мир сморчок? – потом он тыкнул пальцем в лицо его супруге: – А что знаешь о любви ты, унылая, чопорная стерва, давно забывшая, что такое оргазм? Что вы знаете о любви? О страсти? Об удовольствии? Вы мчались когда-нибудь вместе по ночной трассе на мотоцикле, чувствуя, что весь мир у ваших ног? Занимались когда-нибудь любовью до самого утра, не в силах друг от друга отлипнуть? Готовы были друг за друга убить? Или друг за друга умереть? Это вы ничего не знаете ни о любви, ни о жизни, и мне вас очень, очень, очень жаль, мистер и миссис Стоун! Но я не позволю вам загнобить и вашу дочь! Я не позволю ей стать несчастной, зашоренной женщиной, которая не знает, что такое счастье! Пускай у нее будет другая жизнь, не такая правильная и идеальная, как у вас, но ее, черт возьми, будут любить, ясно?!

Он захлебнулся собственной эмоциональной тирадой и наконец опустил палец. Лицо у него перекосилось, раскраснелось, дыхание сбилось. Глаз снова пульсировал.

Миссис Стоун стояла перед ним как вкопанная и часто моргала.

На несколько секунд повисла тишина.

Карри готов было уже праздновать победу и гордиться собой, как вдруг мистер Стоун неожиданно сделал шаг вперед и с размаху залепил ему пощечину. Голова у Карри дернулась, щека вспыхнула от боли, и он тут же накрыл ее ладонью.