Владыка Острова

– Вы должны этого человека у себя оставить. Ему не стоит в таком виде разгуливать по городу, – сообщил он.

– Да. Конечно, – не посмела отказать женщина и отошла в сторону, чтобы пропустить внутрь незваных гостей. По глазам она видела, что перед ней Владыка, а Владыкам не позволялось перечить, даже если ими становились обычные садоводы сродни Макейру. Считалось, что Судьбе лучше знать, кто достоин такой нелёгкой доли.

– Почему это мне не стоит ходить по городу? – между тем возмутился Шейтенор. При этом колени Владыки подогнулись, и Остор, хотя устоял на ногах, не смог удержать его. Бедолага позорно упал ничком, однако пьяным всегда везло. Падение прошло удачно, хотя подняться противный Шейтенор так и не сумел. Он сделал пару неловких попыток, а затем свернулся клубочком и засопел, намереваясь заснуть прямо на полу.

– У меня есть свободная кровать. Можно положить его туда, если сумеете дотащить. Справитесь?

– Придётся.

– Тогда в эту комнату, – женщина указала на дверь и вдруг заревела пуще прежнего.

Происходящее действовало Остору на нервы. Он понимал, что не дело взваливать на кого-то хлопоты, когда этот кто-то в таком состоянии, но выбора как такого не было. Всё, что Остор мог, так это утешить женщину обещением.

– Не переживайте, я отправлю к вам людей, чтобы его увезли домой. Это всё ненадолго.

– Нет-нет, он меня ни капельки не побеспокоит. Пусть отдыхает. Тут дело в другом. Простите меня, Владыка Остор, просто я эту комнату всегда для брата держала, а вчера Мунвир не вернулся. Никто мне пока ещё ничего не сообщал, но я и так знаю, что это значит.

Внутри у Остора всё похолодело. Подвезло же ему нарваться именно на это жилище!

«Привыкай, – послышался в голове насмешливый голос Арьнена. – Теперь в твоей жизни будет очень много совпадений. Такова уж ныне заключённая в тебе сила. Это счастливый дар Судьбы и Времени… И их проклятие одновременно!».

– Мне жаль, но вы правы. Вчера воды Острова поглотили вашего брата, – предпочёл он быть честным. – И это тяжёлая потеря для всех нас. Мунвир был не только хорошим воином, верным другом, но и настоящим мужчиной. У него было огромное доброе сердце. А про его отвагу я не забуду никогда.

– Спасибо, – тихо прошептала женщина, и в её глазах отразился огонёк благодарности за эти слова.

– Если вам нужна хоть какая-либо помощь, то обращайтесь ко мне напрямую. Не стесняйтесь. Очень хотелось бы хоть как-то поддержать вас.

– Спасибо.

От искренней благодарности женщины Остор стыдливо опустил взгляд к полу. Внутри него нечто болезненно сжалось, и он ощутил себя крайне неуютно. А потому, в стремлении как можно скорее покинуть сей дом, принялся поднимать уснувшего Шейтенора, а там, уложив его на кровать, поспешно ушёл. После чего поднял оставленный на улице чемодан и, не оглядываясь, продолжил свой путь в больницу. При этом в голове его царила такая сумятица, что дорога не оставила следа в памяти. Остору помнилось только, что он часто поглядывал на часы. До вылета вертолёта оставалось совсем немного, а ему непременно хотелось увидеть брата.

– Вот, другое дело. Верно сделали, что последовали моему совету и отдохнули. Выглядите значительно лучше! – довольно заключил Луизор, когда увидел своего посетителя.

– Да? Как-то отдохнуть у меня и не получилось, – растерялся Остор и даже попытался рассмотреть на поверхности хромированной подставки под канцелярские принадлежности своё корявое отражение.

– Вот оно как. А я то решил, что раз моему посыльному дверь никто не открыл, то это вы так крепко заснули. Простите, что в администрацию никого не отправил. Было ещё очень рано.

– Вы посылали за мной? Значит, есть новости?

– Да. Ваш брат пришёл в себя, и теперь я готов сказать, что прогноз положительный. С ним всё будет в порядке, если только…

– Что «если только»? – с тревогой задал он вопрос вдруг замолчавшему доктору.

– Если только он с неделю у нас под присмотром полежит, а после дома постельный режим соблюдать станет. Хотя бы какое-то время. Видите ли, Владыка Риевир несмотря на испытываемую им боль, едва пришёл в сознание, так сразу всерьёз вознамерился вернуться в Поднебесье. Пришлось ему даже снотворное вколоть.

– Ясно, – мрачно произнёс Остор, нахмурясь.

– В остальном проблем нет. Память не повреждена, да и прочие показатели почти в норме. Если же говорить об его навязчивой идее, то её сложно связать с нарушением психики. Как мне видится, порыв осуществить какую-то цель возник ещё до травмы.

Остор вынужденно кивнул головой и задумался. Однако молчание воцарилось ненадолго. Вскоре он прищурил глаза и с недовольством заключил.

– М-да, когда Риевир проснётся, он снова захочет сбежать куда подальше. И сбежит.

– Далеко ему не уйти, у него сейчас жуткие боли.

– Это вы его упрямства ещё не знаете, – хмыкнул Остор, и в его глазах засветилась решимость. – Так, слушайте моё указание. Пока он спит, наложите-ка ему на ногу гипс. А если он припомнит, что гипса не было, то смело заявляйте, что первым делом вы, как врач, иными обследованиями занимались.

– Владыка Остор, – начал было подбирать слова Луизор, не иначе как подумав, что его собеседник тронулся умом. Но пока он размышлял как бы лучше выразить свои возражения, Остор уверенно продолжил.

– И так, чтобы выше колена был, накладывайте. Надёжнее будет.

– Но Владыка Остор…

– Мой приказ не обсуждается! Дело Острова.

– На левую или на правую? – обречённо уточник медик.

День шестнадцатый. Тринадцать часов сорок две минуты по местному времени

– Жаль, что ты так и не взял билеты на мюзикл, – вздохнула Инга, отходя от окна. – Заняться вообще нечем и это выходной день! Мне иногда кажется, что ничего не делать даже сложнее, чем подготавливать самые занудные отчёты.

– Может и так, – не стал возражать Антон. – Но ты сама не захотела пойти прогуляться.

– Знаешь, после того как ты мне начал выносить мозг своим диагнозом, идти в гости к твоим друзьям-медикам, желания как-то не возникает.

– Можно в кинотеатре посмотреть кино.

– Можно. Но телевизор ничем не лучше и не хуже.

После этих слов Инга, очевидно насупившись, села в кресло и уставилась на привезённую ею картину. Жена смотрела на неё всё чаще и при этом её взгляд менялся. Становился каким-то отрешённым, потерянным.

«А вдруг на этой живописи какое-нибудь проклятье?» – похолодел от предположения Антон, хотя так-то не верил ни в какую мистику.

– Что ты там так высматриваешь? – он подошёл ближе и мягко обнял супругу за плечи. Та облокотила голову на его руку и созналась:

– Каждый раз, как смотрю на эту картину, то вся комната даже исчезает. Ощущаю, будто переношусь куда-то. Словно сама стою внутри холста. Мне кажется, что этот мужчина не просто рисунок, а живой человек, которому очень и очень плохо. И мне и жаль его, и одновременно я его ненавижу отчего-то.

– Достаточно противоречивые чувства и очень глубокие для такой безделицы… Может, снова наши фотографии повесить?

– Нет. Мне действительно нравится подарок Арьнена.

– Хорошо, – Антон поцеловал жену в волосы у самого лба и, подумав, сделал новое предложение. – Зелени вокруг ещё маловато, но давай в парк? День на удивление безветренный и солнечный.

– Ладно. Это лучше, чем просто дома сидеть.

Инга ему улыбнулась, и от этой нежной улыбки по его спине пробежали мурашки. Он осознавал, что теряет столь любимую им девушку. Она ускользала от него, как просачивается вода сквозь пальцы. Истончение памяти казалось ему сродни смерти, и оттого каждый миг с ней, ещё помнящей его, казался Антону чудом. И каждую секунду подле жены ему вдруг захотелось превратить в сказку.

– Тогда собирайся, а я сейчас. Пить хочется, – суетливо произнёс он и поспешил на кухню, где вместо того, чтобы налить себе чай, включил домашний ноутбук.