Ликерия. Дикий плод

А потом лежала на холодной стойке. Щекой, на гладкой поверхности. Тогда как грубая, чудовищная ладонь держала Ликерию за шею.

– Какого черта?! – прорычал безумец. – По-прежнему неравнодушна к ножам? Так бы и сказала, мы бы повторили все в правильной последовательности…

Ликерию стремительно развернули: она превратилась в тряпичную куклу. Встряхнув, заглянули в глаза.

– И закончили приятным.

Мужчина внезапно осекся. Взгляд на Ликерии застыл. Ликерия медлить не стала: воспользовавшись секундной заминкой, разбила о его челюсть тарелку.

Безумец рыкнул, шарахнулся в сторону. Ликерия вырвалась, но не учла сопутствующих помех и силу разворота своего не рассчитала, к тому же сзади потянули за блузку: споткнувшись о ближайший стул, Ликерия неуклюже распласталась на полу.

Она застонала, но боль лишь даровала необходимых сил.

К ней прикоснулись, и она отпрянула. Машинально лягнула ногой: пускай не видела, куда пинала, но во что-то твердое определенно попала. Безумец чертыхнулся – значит, в него.

Ликерия быстро поднялась и, подлетев к присмотренному стулу, швырнула его в мужчину.

– Идиотка, ты что делаешь!

Ликерия бежала к выходу и практически до него добежала, когда Ликерию схватили за руку и потянули назад. Она руки едва не лишилась.

– Стой на месте!

– Помогите! – закричала Ликерия. – Кто-нибудь на помощь!

– Замолчи! – рявкнул безумец и зажал Ликерию в тиски.

Именно тогда пришло спасение: сладкое, выстраданное спасение.

Открылись двери – кто-то пришел! – и с ног до головы обдало прохладой.

На пороге стояли двое, мужчина и женщина.

Ликерия отпрянула от мерзкого монстра и, не теряя времени, врезаясь в людей, выбежала на холодную улицу.

Дождь. Он бил по лицу и замерзшему телу, пеленая мир в агрессивные капли.

По коже рябью пошли мурашки, зубы стучали, вырывался пар изо рта, но Ликерия продолжала безостановочно двигаться: бежать, утопая в воде, спотыкаться, сталкиваться с прохожими. Как долго? Она не знала. В направлении? Не представляла тоже. Единственная мысль крутилась в голове: останавливаться никак нельзя, любая задержка подобна смерти. Нужно скорее затеряться в толпе и оказаться подальше от него.

Нужно добраться. Быстрее добраться до цели.

И она продолжала врезаться в прохожих. Второпях обходила их, двигалась дальше. И сквозь влажные пряди, облепившие щеки, закрывая видимость помутневшему взору, находила вожделенный путь. Ведший куда? Ликерия не помнила. Возможно, вспомнит секунды через три…

И тут остановилась. Сперва притормозила, но спустя секунду встала как вкопанная.

Она увидела белый свет. Тот самый, будто живой, который наблюдала в мудреных снах и месяц назад наяву.

По другую сторону дороги, за каменной статуей, расположенной на открытой площадке, сияла большая круглая дыра. Она походила на свет софита, увеличенного в сотню раз. Только софита никто не замечал. Неестественно мелкие в масштабах явления, люди проходили мимо.

Лица коснулся ветерок. Мир словно замер, остановился вовсе. И даже дождь как будто замедлился: она воочию могла разглядеть, как удлиненные, растянутые капли падают на землю под косым углом, словно в режиме замедленной съемки.

Но внезапно все изменилось. Внезапно дождь пошел не так, не так как должно: он заспешил в обратном направлении. Дождь не падал, он поднимался все под тем же косым углом. В то время как белый, мерцающий свет, под воображаемое пение сирен, продолжал подзывать к себе.

Опустились синие сумерки, из ниоткуда проступил туман…

Ликерию больно толкнули в плечо и, не сумев устоять на ногах, она упала в грязную лужу.

– Разуй глаза, блаженная! – Вдаль уносился женский крик.

Ликерия встала. Отряхнулась. А затем огляделась.

Все вернулось на свои места. Пространство ожило, наполнилось звуками, речью и осенними запахами. И, конечно, с дождем было все в порядке: он, как и должно, стучал по зонтам.

А с Ликерией нет. С ней не все в порядке. В последнее время по непонятной причине Ликерию мучили странные галлюцинации.

Капронки намокли, а с юбки стекала вода. По возможности подчистившись, Ликерия взглянула на дальнюю площадку.

Света нет. Он исчез либо не появлялся вовсе.

В стороне проносились машины, въезжая в мысли шипящими шинами. В какой-то момент в одном из салонов оказалась она. Такси? Попутка? Может, и вовсе автобус?

Ликерия запомнила настороженный взгляд, Ликерия запомнила, как говорила адрес, как вынимала деньги из промокшего фартука. Тоже промокшие. А еще как блузка холодила тело: облепившая кожу ворсистой пленкой, она доставляла ужасный дискомфорт.

Больше ничего. С ней говорили, о чем-то спрашивали. Хотя, возможно, бормотало радио…

А затем снова холод и снова дождь, слякоть и мороз по коже. Утопая балетками в нескончаемых лужах, Ликерия вбежала в здание.

Ее встретили светлые стены и плиточный пол. В районе тамбура – тусклое освещение.

Преодолев железный турникет, едва не упав, зацепившись за планку, она вбежала на яркий свет. И увидела: за стеклом – человек. В служебной форме, в служебный час в закрытой кабинке сидел мужчина.

Накрыла волна облегчения.

Незамеченной Ликерия не осталась: пока приближалась к сияющей точке, брюнет внимательно посмотрел на нее. Чтобы услышать:

– На меня напали. – Ликерия встала вплотную к окну. – На меня напали, что мне делать? – Дыхание сбивчивое, голос охрипший. – Что мне делать? – повторила Ликерия и обняла озябшие плечи.

Дежурный привстал, советуя успокоиться, и поинтересовался, все ли в порядке. Будто по ней не видно. Не услышав ничего толкового, он стал задавать дурацкие вопросы, на которые Ликерия уже ответила:

– Что случилось? Расскажите подробнее, что произошло?

Холодные пальцы застучали по стойке.

– На меня напали, там, в кафе. Что мне нужно сделать? Что-то написать? Заявление? Я… я не знаю. Объясните, дайте мне что-нибудь…

Тело дрожало, голос дрожал, ноги и вовсе стали подгибаться.

– Пожалуйста, дайте мне что-нибудь, пока… пока он не пришел…