Алмазы Птичьего острова

Алмазы Птичьего острова
Эльвира Викторовна Вашкевич

Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова
Однажды Ивану в руки попало старое письмо. Не беда, что оно написано по-немецки, ведь Иван готовится поступать в МГИМО и стать дипломатом, он усердно учит языки, и немецкий у него на хорошем уровне. Письмо легко перевести, но уж очень оно странное – неизвестный офицер Третьего рейха пишет своей возлюбленной Марте, будто здесь, на севере, во время службы на секретной фашистской базе, раздобыл настоящие алмазы, и, значит, по окончании войны богатая и сытая жизнь семье обеспечена. Но в этой местности нет и никогда не было алмазов! А война окончилась несколько десятков лет назад. Возможно ли, чтобы клад существовал на самом деле? Узнать это можно только одним способом – в компании лучших друзей отправиться на его поиски.

Для среднего школьного возраста.

Эльвира Вашкевич

Алмазы Птичьего острова

© Вашкевич Э. В., наследники, 2022

© Садердинова М. Х., иллюстрации, 2022

© Рыбаков А., оформление серии, 2011

© Макет. АО «Издательство «Детская литература», 2022

О конкурсе

Первый Конкурс Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков был объявлен в ноябре 2007 года по инициативе Российского Фонда Культуры и Совета по детской книге России. Тогда Конкурс задумывался как разовый проект, как подарок, приуроченный к 95-летию Сергея Михалкова и 40-летию возглавляемой им Российской национальной секции в Международном совете по детской книге. В качестве девиза была выбрана фраза классика: «Просто поговорим о жизни. Я расскажу тебе, что это такое». Сам Михалков стал почетным председателем жюри Конкурса, а возглавила работу жюри известная детская писательница Ирина Токмакова.

В августе 2009 года С. В. Михалков ушел из жизни. В память о нем было решено проводить конкурсы регулярно, что происходит до настоящего времени. Каждые два года жюри рассматривает от 300 до 600 рукописей. В 2009 году, на втором Конкурсе, был выбран и постоянный девиз. Им стало выражение Сергея Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ».

В 2020 году подведены итоги уже седьмого Конкурса.

Отправить свою рукопись на Конкурс может любой совершеннолетний автор, пишущий для подростков на русском языке. Судят присланные произведения два состава жюри: взрослое и детское, состоящее из 12 подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Лауреатами становятся 13 авторов лучших работ. Три лауреата Конкурса получают денежную премию.

Эти рукописи можно смело назвать показателем современного литературного процесса в его подростковом «секторе». Их отличает актуальность и острота тем (отношения в семье, поиск своего места в жизни, проблемы школы и улицы, человечность и равнодушие взрослых и детей и многие другие), жизнеутверждающие развязки, поддержание традиционных культурных и семейных ценностей. Центральной проблемой многих произведений является нравственный облик современного подростка.

С 2014 года издательство «Детская литература» начало выпуск серии книг «Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова». В ней публикуются произведения, вошедшие в шорт-листы конкурсов. К началу 2022 года в серии уже издано более 50 книг. Выходят в свет повести, романы и стихи лауреатов седьмого Конкурса. Планируется издать в лауреатской серии книги-победители всех конкурсов. Эти книги помогут читателям-подросткам открыть для себя новых современных талантливых авторов.

Книги серии нашли живой читательский отклик. Ими интересуются как подростки, так и родители, библиотекари. В 2015 году издательство «Детская литература» стало победителем ежегодного конкурса ассоциации книгоиздателей «Лучшие книги года 2014» в номинации «Лучшая книга для детей и юношества» именно за эту серию.

Глава 1

Актированный день

Может быть, если бы не актированный день, то не произошло бы этой истории. Но вышло так, как вышло, – зима была довольно суровой, и актированные дни случались.

В такие дни отменяли занятия в школе. Если мороз был так себе – в младших классах, но если плевок замерзал на лету, то вся школа гуляла актированный день, лишь директор трудился, оформляя разные бумажки, оправдывая массовый прогул. Рассказывали, что раньше актированных дней было куда больше, но в последние годы потеплело, и теперь приходится учиться практически всю зиму без перерыва, не считая каникул. А раньше – вот ведь здорово! – чуть не каждую неделю был актированный день, а то и два. Вот это зимы были! Прямо подарок любому школьнику. Не то что теперь…

Иван сидел на скамье, размышляя об актированных днях, и иногда дышал на варежку. Ему нравилось наблюдать, как от дыхания нарастает пушистая полоска инея. Можно было бы зайти в кафе, в теплый мягкий свет, взять пару шариков мороженого, но Иван предпочитал дождаться друзей. С друзьями и мороженое куда мороженей, и свет теплее, и вообще всё гораздо гораздее, особенно – актированный день, неожиданный выходной!

Бабка Ивана рассказывала, что раньше рядом с городком была колония. Да не абы какая, а строгого режима. Держали там ну прямо настоящих преступников, про которых по телевизору каждый день сюжеты разные, хоть новости не смотри! Бабка говорила, что одежонка у них была худая: пальтишки на рыбьем меху, перчатки на змеином пуху, ну а шапок и вовсе могло не быть. В общем, холодновато им было в колонии. Поэтому случалось зимой, что на работу в тайгу, лес валить, их не выводили. Чтоб, значит, не перемерзли. А по этому поводу начальник колонии составлял специальный акт. Будто от этого и пошло название: актированный день. Колонии давно уже нет, а название осталось, и дни, когда из-за мороза не работает школа, по-прежнему называются «актированными». Наверное, на школьников тоже составляют какие-то специальные акты.

Актированные дни по традиции считаются школьным праздником, как, собственно, и редкие карантины, и другие катаклизмы, сотрясающие взрослый мир, но радующие детей. В такие дни кинотеатры городка выполняют двухмесячный план за один прием, а в кафе-мороженом нет отбоя от посетителей, и мороженого в городке продается больше, чем в жаркий летний день. Такая уж особенность актированного дня: в школу ходить однозначно холодно, а вот мороженое поедать брикетами, креманками и просто на палочке – в самый раз.

Иван посмотрел на часы. Друзья задерживались, и он недовольно нахмурился. Куда они могли запропаститься? Сами же сказали, чтобы приходил к кафешке – посидят с мороженым, кофе-чаю попьют, потреплются, может, потом куда сходят. И вот он уже полчаса как загорает у входа, а их все нет. А ведь думал, что это они его ждать будут, торопился изо всех сил.

За просторным стеклом были видны посетители кафе – всё больше молодежь, школьники, радующиеся актированному дню. Они лакомились мороженым и пирожными, пили обжигающий чай, слушали музыку, болтали – а Иван должен был мерзнуть на улице в ожидании друзей. Он уже почти собрался присоединиться к счастливчикам, уничтожавшим сладости в кафе, как о его вытянутые ноги споткнулся длинный худой молодой человек лет двадцати – двадцати пяти, с заиндевевшей бородкой. Да так неудачно, что выронил набитый бумагами портфель, и бумаги конечно же немедленно разлетелись по сугробам, а сам молодой человек составил им компанию, въехав почти целиком в ближайшую снежную гору.

– Простите, – пробормотал молодой человек с портфелем, пытаясь выбраться из сугроба. – Тут немного скользко.

Иван кивнул. Еще бы не скользко – в такой-то обуви! На ногах молодого человека было что-то вроде утепленных кроссовок, и поскользнуться в них можно было не то что на разъезженной малышней наледи, но даже просто на хрустящем морозном снегу. И вообще, молодой человек с портфелем был одет явно не по сезону: короткая куртка, которую Иван сразу определил как «рыбий мех», джинсы, тонкая вязаная шапочка – «змеиный пух». В общем, это была потенциальная сосулька, а не молодой человек.

– Вы, наверное, приезжий, – вежливо предположил Иван, помогая страдальцу встать на ноги и отряхнуться.

– А как вы догадались? – удивился молодой человек, начиная собирать разлетевшиеся из портфеля бумаги.

Иван вздохнул и тоже начал подбирать бумажки и папки, решив, что раз его ноги стали причиной катастрофы, то он просто обязан оказать помощь.

– Ну, у нас так не одеваются, – пожал плечами Иван. – Вы, наверное, издалека. У нас другая мода.

– Я уже заметил. – Молодой человек окинул взглядом Ивана и завистливо вздохнул. – Я бы тоже не отказался от такой моды, как вот у вас.

Иван самодовольно ухмыльнулся.

Надо сказать, что родители Ивана жили на оленьем стойбище, до которого от города было километров шестьсот. Его же, как и других ребят со стойбищ, привозили в городскую школу, и они все жили в интернате. Все ребята, пообжившись и попривыкнув, старались одеваться так, как одеваются горожане, предпочитая куртки-аляски национальной одежде, и лишь Иван был упрям в своих привычках: он одевался так же, как в родном стойбище, в ту одежду, что ему сшила мать. Иван носил кухлянку из ровдуги – замши из оленьих шкур, утепленную песцовым мехом и богато украшенную бисерной вышивкой: мать его была известной на многие километры вокруг мастерицей. Штаны его тоже были из ровдуги, но это была единственная уступка городу – на стойбище Иван зимой носил бы меховые штаны, а такие, ровдужные, считались летними. Но в городе не нужно столько времени проводить на улице, и меховые штаны были слишком теплыми. А вот унты-торбасы из оленьего меха и перчатки, так же, как и кухлянка, расшитые бисером, компенсировали в морозные дни отсутствие меховых штанов. Мать Ивана следовала старым традициям, украшая мужские торбасы вверху широким узорным краем меховой мозаики, для женских она использовала более современный бархат с бисерной вышивкой. Ну а шапке Ивана позавидовала бы любая модница – роскошный песцовый мех и все та же арочная бисерная вышивка, такой шапке был нипочем любой мороз. В остальном Иван одевался так же, как и другие ребята, – обычные рубашки, свитера, в теплые дни – джинсы.

Его упрямство и верность одежде стойбища имели удивительные последствия, о которых он и не задумывался: стойбища его рода были просто завалены заказами на такую одежду. Заказывали все, начиная от модников городка и заканчивая командированными, которым хотелось привезти на Большую землю что-нибудь диковинное, экзотическое и в то же время практичное. Меховая одежда, расшитая бисером, была и удобна, и красива, так что долгими полярными ночами женщины стойбища были заняты шитьем – выполняли городские заказы. Григорий, отец Ивана, гордился сыном, который так хорошо заботится о благосостоянии стойбища.

– Реклама! – говорил Григорий друзьям. – Вот что он нам делает!

– Да, да, – кивали те. – Твой Иван – хороший мальчик. Недаром он родился под счастливой звездой.

– Говорят, что это неважно, – замечал Григорий. – Теперь ученые считают, что все равно, под какой звездой родиться.

– Может быть, – отвечали ему. – Но лучше все же под счастливой. Вдруг ученые ошибаются?

И Григорий соглашался. Он тоже считал, что лучше родиться под счастливой звездой. А ученые… Что ж, они вечно что-то придумывают, всегда что-то новенькое, а звезды как светили с небес, так и светят, и все охотники стойбищ в положенное время уходят туда, к этим звездам, чтобы наблюдать за потомками. А если уж так случится, то и помогать им. Григорий радовался, что у его сына есть хорошие помощники, как положено в хорошем роду.

– Если вы к нам надолго, то можно и вам такую моду, – предложил Иван. – Это моя мама шьет, бывает, что и на заказ. Если хотите, она и вам сошьет.

– Очень хочу! – обрадовался молодой человек. – Я к вам надолго, да. Диссертацию писать. Мерзнуть надоело. По городу хожу – от магазина до магазина. Главное – добежать и не успеть замерзнуть!

Он весело рассмеялся, и Иван засмеялся вместе с ним.

Этот чудаковатый приезжий вроде был взрослым, но совершенно не выказывал своего возрастного преимущества перед пареньком, и с ним было легко и интересно разговаривать.

Бумаги уже были собраны, портфель надежно закрыт на блестящий заиндевелый замочек, и Иван по-прежнему сидел на скамейке. Молодой человек тоскливо посмотрел на заснеженную скамью, но сесть не решился – так и стоял, приплясывая на месте от холода.

– О чем у нас тут диссертации писать? – удивился Иван. – Разве что о нефти… Но нефтяные поля далеко!

– Я историк, – сказал молодой человек и дал Ивану маленький прямоугольник визитки. – Тут, оказывается, были немецкие базы во время Второй мировой войны. Немцы хотели захватить всю Сибирь, а еще их очень интересовали земли за Полярным кругом. «Аненербе» – слышал о такой организации?

– Не-а, – признался Иван, крутя визитку в руках. «Рассадин Илья Александрович, историк» – гласила короткая надпись. – А что это? Ане… в честь какой-то женщины назвали, что ли?