Театр. Четыре пьесы

РаисаПротазанова(вставая). Я сейчас скажу… (В сторону.) Господи, как кружится голова. А свалюсь, так не поверят. Скажут, нарочно…

Сорина. Ответчица! Говорите, а не молчите.

РаисаПротазанова. Дорогие товарищи! (Прерывающимся голосом.) Я очень прошу не разводить нас. Очень прошу сохранить семью, сохранить моему ребёнку отца. Очень прошу!

Пожилой заседатель (в сторону). Заскулила!

Молчание.

Сорина. Всё?

РаисаПротазанова. Всё (садится).

Сорина. Прошу встать.

Все встают.

Сорина. Суд удаляется на совещание.

Судья, заседатели и секретарь суда удаляются в служебную комнату. Зрители не видят и не слышат, что в ней происходит. Молчание.

Протазанов. Удивляюсь, как ты на суде ничего не сказала про кражу твоих проклятых драгоценностей.

РаисаПротазанова. Перестань. Андрей. Я себя очень нехорошо чувствую.

Протазанов (ехидно). В обморок уже поздно падать. Это надо было делать, когда суд удалялся на совещание.

РаисаПротазанова. Андрей! Я, в самом деле, очень плохо сейчас чувствую себя. Честное слово!

Протазанов. Эту песенку я слышал от тебя, наверное, уже тысячу раз.

РаисаПротазанова(тихо). Сейчас на самом деле.

Протазанов. И чего ты на суде прицепилась к моим стихам? Да, я пишу стихи. Это моё хобби. Один собирает марки, другой коллекционирует спичечные этикетки, третий регулярно напивается в дупель. А я пишу стихи. Что тут, скажи на милость, плохого? Я же не считаю себя вторым Пушкиным.

РаисаПротазанова. Раз не Пушкин, значит, и писать нечего.

Протазанов. Ты хочешь сказать, если за твои стихи ничего не платят, так нечего и время на них терять?

РаисаПротазанова. В твои годы можно уже и не заниматься бумаготворчеством.

Протазанов. А собирать марки можно?

РаисаПротазанова. На них у тебя нету денег. Но уж лучше марки…

Протазанов. Вот как!

РаисаПротазанова. На марки заработать надо. Собирай ты марки, ты не стал бы давать бесплатных уроков всяким там Катям и Ленам. Марки, наконец, хорошее помещение капитала.

Протазанов. А пьянство тоже хорошее помещение капитала?

Протазанова. Я очень плохо себя чувствую.

Протазанов. Слышали.

РаисаПротазанова. Очень плохо! Честно!

В судебный зал быстро входит мать Андрея.

Александра Васильевна. Вот они. Витеньку неотложка в больницу увезла. У него началась рвота, сильные боли в желудке… Как он, бедный, кричал.

Раиса Протазанова медленно сползает на пол.

Александра Васильевна. Андрюша, с ней плохо!

Протазанов. Очередная неотложка. (Направляясь к выходу.) Сейчас вызову.

Александра Васильевна хлопочет над невесткой.

ЗАНАВЕС

СЦЕНА 6

Перед занавесом актёр, читающий текст от автора.

От автора. Скорая помощь, вызванная Андреем Протазановым, приехала к зданию суда довольно быстро. Когда судья и заседатели вернулись в зал заседаний для оглашения решения суда, там никого не оказалось. Послали секретаршу найти разводящихся. Та вскоре пришла обратно и сообщила, что ответчицу, потерявшую сознание, увезла скорая помощь, и что истец уехал вместе со своей женой.

– Бывшей женой, – буркнул Пожилой заседатель.

– Бывшей женой, – поправилась секретарша.

Так завершилось дело о разводе, состоявшееся спустя почти три месяца после калининградской встречи Андрея и Ольги.

Вскоре Андрей отправил своей возлюбленной пространное письмо. В нём он подробно рассказал о суде, коснулся болезни сына и болезни Раисы Протазановой, которую в письме именовал по привычке женою. При обследовании у ребёнка помимо острого отравления установили ещё и психическое заболевание. У Раисы Протазановой обнаружилась гемолитическая анемия, являющаяся серьёзной, хотя и не злокачественной болезнью крови.

Ольга в ответном письме предложила Андрею не торопиться и не уходить пока из семьи. Протазанов не зарегистрировал развод в ЗАГСе.

Шли дни, недели, месяцы. Состояние здоровья Раисы Протазановой и ребёнка не улучшалось. Обстановка в семье Протазановых не улучшалась тоже. Потом Андрей и Раиса снова стали жить друг с другом, как муж с женою, и Протазанов честно написал обо всём в Калининград. Ольга ответила ему, что ни о чём подобном знать не хочет. А вскоре письма от неё вообще перестали приходить.

Минуло почти три года после того, как суд развёл Протазановых.

Артист, читавший авторский текст, уходит со сцены. Занавес поднимается. Перед зрителями то же самое помещение, что и в сцене I, только его сравнительно недавно отремонтировали.