Благословенные монстры

«О нет, ты преуспел. Связи оборваны, контроль потерян – все это и даже больше. Ты свободен, маленький транавиец! Но те, кто хоть раз услышал мой голос, будут слышать его до самой смерти».

Это немного успокоило Серефина. Все могло быть намного хуже, и, тем не менее, сложившаяся ситуация вряд ли походила на идеальную.

«Больше никаких видений?»

«Никаких видений. Разве они тебе не нравились? Мне казалось, это забавно. Я так долго скучал один, в полной темноте. Жаль, что ты не захотел принимать участия в моих играх. Знаешь, совсем не обязательно было вырывать себе глаз».

Серефин не разделял этого мнения. Он не хотел подчиняться воле бога, который мог физически контролировать его тело, как Чирног, или извратить его разум и протащить через весь континент, как Велес. Он отказывался жить по прихоти каких-либо богов. И, пусть у него остался всего один глаз, оно того стоило.

«Что тут сказать, Чирног… он такой, какой есть».

Серефин вздрогнул, услышав это имя. Он не хотел вспоминать, каково это – терять контроль над собой.

«Но ведь ты не можешь делать так же, как он?»

«О нет, больше не могу. Да и не хочу! Разве я не само очарование?»

«Он заставил меня убить моего брата».

«Ты и так собирался это сделать», – заметил Велес.

Серефин с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Да, он планировал убить Малахию. Его брат был непредсказуемым и не внушал доверия, поэтому кто-то должен был разобраться с ним раз и навсегда. Но на самом деле Серефин не хотел решать этот вопрос таким способом. Он и так потерял слишком много. Мало того что на его руках была кровь отца, теперь он запятнал себя еще и кровью своего брата.

Как ему жить с этим?

Как он будет смотреть в глаза своей матери, если, конечно, доберется до Транавии?

Серефин не знал, как рассказать, что сын, которого она потеряла из-за Стервятников, мог вернуться к ней. Малахия стоял перед ним на вершине горы, испуганный, залитый слезами и готовый вернуться домой. И Серефин убил его. Он не мог признаться в этом своей матери. Он едва мог признаться в этом самому себе. Может быть, со смертью Малахии в мир вернулся хоть какой-то порядок, но этого было недостаточно, чтобы облегчить терзания Серефина. Даже осознание того, что Малахия приложил руку к его смерти, не помогало избавиться от чувства вины.

– Серефин?

Он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Что?

Кацпер окинул его внимательным взглядом, стараясь казаться расслабленным и беспечным, но ему плохо давалось притворство. Он волновался.

– Мне не нравится, когда ты вот так затихаешь, – сказал он, покачав головой.

Серефин огляделся, понимая, что вокруг действительно очень тихо. На дороге не было ни души. Они могли бы углубиться в лес, окружавший их с обеих сторон, но Серефину хватило лесов на ближайшее десять лет.

– Прости, – сказал Серефин, слабо улыбаясь Кацперу. – Теперь я буду болтать без остановки.

– Подожди, это не то…

– Я могу начать беседу на любую тему. При дворе всегда говорили, что я пугающе остроумен.

– Думаю, это был не комплимент…

– А еще в моей памяти хранится потрясающая коллекция пошлых частушек.

– Пожалуйста, больше никогда не произноси словосочетание «пошлые частушки» при мне.

– Кроме этого, у меня в арсенале есть множество невероятных шуток, но должен предупредить, что большинство из них я узнал от лейтенанта Винарски, когда мне было шестнадцать лет.

Кацпер с сомнением посмотрел на Серефина:

– Разве он не…

– Находился в крайне неустойчивом эмоциональном и психическом состоянии? Да. Я не говорил, что это хорошие шутки.

Губы Кацпера расплылись в усталой улыбке. Серефин не собирался портить момент, признавшись, что Велес так никуда и не исчез. Какая нелепость: король Транавии разговаривает с калязинским богом.

«Я не просто бог».

«Ох, заткнись».

Серефину нужно было придумать, как скрыть свои мысли, чтобы Велес не подавал голос каждые несколько минут. По крайней мере, он разорвал более опасную связь, а значит, страдал не напрасно. Какое облегчение.

– Я тут подумал, – мягко сказал Серефин. – Нам придется найти способ незаметно пробраться в Гражик, чтобы Руминский ни о чем не узнал, – ему не нравилось лгать Кацперу, но ведь такой план мог прийти ему в голову, верно?

– Жаль, что нам не удалось освободить Жанетту, – задумчиво ответил Кацпер.

Серефин разделял его сожаления, но прошлого было не изменить. На самом деле, он сомневался, что ее возвращение могло хоть что-то изменить. Если Малахия говорил правду, Жанетте требовалось время, чтобы привыкнуть к своему новому телу. Он не знал, каким образом из людей делают Стервятников, но, казалось, что его брат был честен. По крайней мере, в тот раз.

Внезапно Серефин споткнулся о небольшую яму, которая, как ему казалось, находилась в нескольких шагах. В последний момент Кацпер поймал его за руку и удержал своего короля на ногах. Серефин понимал, что рано или поздно привыкнет к новому восприятию расстояния и глубины, но сейчас он чувствовал себя абсолютно бесполезным.

– Осторожно, – пробормотал Кацпер, не убирая руки.

Серефин замер, когда ладонь Кацпера скользнула вниз, а их пальцы переплелись между собой. Как будто все было в порядке и мир не погрузился в хаос.

В лесу раздался хруст, слишком громкий для обычного животного. Серефин тихо выругался и отпустил руку Кацпера, инстинктивно потянувшись за своей книгой заклинаний.

Спутники обменялись многозначительными взглядами.

Еще недавно их считали самыми опасными магами Транавии, но сейчас они были обычными мальчишками, бредущими по дороге вражеского королевства. Король и его лейтенант. Легкая добыча.

И что за существа пробудились в Калязине? Малахия разрушил стену, отделяющую проклятый лес от того жуткого места, скрытого в его чаще. Кого они освободили? Что произошло на той горе?

Серефин хотел свалить всю вину на Надю и Малахию, но ведь он тоже приложил к этому руку.

«Ты всего лишь следовал моим приказам», – раздраженно сказал Велес.

Серефин не снизошел до ответа. Может, он и действовал по принуждению, но ему хотелось думать иначе.

Еще один хруст в тени деревьев. Кто-то двигался в сторону дороги.

Рука Серефина упала с книги заклинаний, и он жестом показал Кацперу, что все в порядке. Возможно, они имели дело со смертными противниками.