Благословенные монстры

– Выметайся из моей кровати.

Кацпер тихо рассмеялся, сел и перегнулся через Серефина, потянувшись к своей сумке:

– Это даже нельзя назвать кроватью. Снимай повязки.

Серефин ненавидел этот процесс, но все-таки послушно развязал бинт и начал осторожно его разматывать, открывая остатки своего левого глаза. Кацпер достал из сумки чистые бинты и на мгновение обхватил лицо Серефина ладонями.

– Как я выгляжу? – спросил Серефин. Все это время он избегал любых возможностей увидеть свое отражение.

– Как лихой разбойник. Потрепанный, но очаровательный, – с легкостью ответил Кацпер, и Серефин поднял бровь.

Кацпер осторожно провел пальцами по лицу своего короля. Его прикосновение было нежным и легким, как перышко, и Серефин с трудом удержался от того, чтобы не утащить Кацпера обратно в спальный мешок.

– Без шрамов не обойдется, – пробормотал Кацпер. Он дотронулся до пореза, который заканчивался возле губ Серефина. Заживая, тот слегка натягивал уголок его рта. – Некоторые люди будут судить тебя по внешнему виду, и твое лицо может их напугать.

Серефин закрыл глаза.

– Но я не из их числа, – продолжил Кацпер, понизив голос, и осторожно снял последний бинт.

Не выдержав долгого молчания, Серефин открыл глаз: старый целитель зашил его другое веко, пока глазница не заживет.

– Кацпер?

Моргнув, Кацпер опустил руки.

– Прости, – сказал он. – Опухоль поползла вниз. Тебе больно?

– Кровь и кости, да.

Серефин постоянно испытывал боль. Бесконечная мигрень то немного угасала, то разгоралась с новой силой.

Кацпер немного замялся, прежде чем прижать ладонь к щеке Серефина:

– Главное, что ты выжил.

– О, так, значит, все настолько плохо.

Последовавшая тишина не очень-то воодушевляла.

– Кацпер.

– Твой глаз так и не восстановился полностью, – наконец сказал он. – Но я все еще верю, что ты поправишься.

Серефин не был настроен так оптимистично. Вокруг него все еще порхали мотыльки. Что-то было не так. Как будто его разобрали на части и собрали снова в неправильном порядке. Долгое путешествие через весь континент, проделанное по прихоти беспощадного бога, не пощадило его здоровья.

Кацпер тщательно очистил пустую глазницу, прежде чем снова перевязать голову Серефина и осторожно поцеловать его в лоб.

Они покинули крошечную калязинскую деревню несколько недель назад, хотя Серефин был не в том состоянии, чтобы путешествовать. Но последнее, чего он хотел, – это застрять в Калязине без возможности вернуться домой. Только, похоже, этот кошмар стал его новой реальностью. Он понятия не имел, что происходит на фронте или при дворе.

Сев на корточки, Кацпер убрал оставшиеся бинты обратно в рюкзак. Закончив сборы, он застегнул рубашку и с сомнением посмотрел на свой военный мундир.

– Не надевай его, – сказал Серефин, приглаживая свои спутанные волосы, после чего завязал их в хвост. И когда они успели так отрасти?

Кацпер сел рядом, чтобы натянуть сапоги, и Серефин прижался лицом к его плечу. На мгновение юноша напрягся, но затем все же прислонил висок к голове Серефина. Так было всегда: секундное колебание, возникавшее каждый раз, когда Кацпера охватывала неуверенность. Серефин научился определять эти моменты сомнения.

Он знал Кацпера три года, но это были три долгих года, наполненные хаосом. Когда люди узнаю?т друг друга в необычных обстоятельствах, вроде полей сражений или мучительных ночных дежурств, их познания можно назвать довольно специфичными. Серефин знал, что Кацпер вырос в Зовече – одной из южных провинций Транавии. Он был чуть ли не самым младшим из пяти детей, и почти все его братья и сестры побывали на фронте, прежде чем вернуться домой на ферму. Но Кацпер ненавидел грязь, так что деревенская жизнь явно ему не подходила. Он не любил выращивать растения, но его очень интересовало, какое воздействие они могут оказать на человека. В частности, его привлекали яды. Жизнь человека легко можно было нарисовать в общих чертах в спокойные моменты между столкновениями со смертью на фронте.

Кацпер занялся шнуровкой сапог, и Серефин поднял голову, чтобы изучить его лицо, размышляя о мелочах, которых не знал. Ему было известно самое основное о каждом солдате своего полка, но мелочи? Это давалось сложнее.

У Серефина не было друзей. Он просто не знал, как их заводить. У него была только Остия: они привязались друг к другу с самого детства и взаимно решили, что так должно быть всегда. Она пошла на войну только ради него.

А вот Кацпер… Он помнил тот день, когда повысил Кацпера и принял его в свой внутренний круг. Вспомнил, как их отношения становились все менее и менее официальными. Это был медленный процесс. Постепенно Кацпер становился увереннее и уже мог отпускать шуточки про Серефина, не извиняясь за свое поведение, он словно говорил не с принцем, а с обычным человеком. В Серефине зарождалось какое-то новое чувство, которое обжигало его изнутри каждый раз, когда Кацпер улыбался. Он даже не осознавал, насколько доверял своему помощнику, пока Гражик не погряз в хаосе и Серефин не начал постоянно обращаться к нему за советом.

Так откуда взялись эти сомнения?

Он протянул руку и коснулся шершавой щеки Кацпера, заросшей легкой щетиной.

– Сер?..

Серефин поймал последние буквы своего имени губами. Кацпер издал жалобный низкий звук и обхватил шею короля одной рукой, поглаживая чувствительную кожу большим пальцем.

Он хотел узнать Кацпера так близко, насколько это вообще возможно. К сожалению, обстоятельства, в которых они оказались, совершенно к этому не располагали.

– Что это было? – спросил Кацпер, переводя дыхание.

– Почему ты так напрягаешься, когда я до тебя дотрагиваюсь?

Кацпер растерянно моргнул:

– Что?

Серефин тут же пожалел о своих словах и отвел взгляд. Он не был готов к этому разговору.

– Н-нет, я… не обращай внимания…

– Погоди, – сказал Кацпер, поворачивая лицо Серефина обратно к себе. – Это происходит неосознанно.

– М-м.

– Потому что ты король.

Это был не тот ответ, который хотелось бы услышать Серефину.

– Я просто Серефин, – сказал он с нотками отчаяния в голосе.

– Я знаю. Ты – это ты. Но в то же время ты – нечто большее.

Серефин отвернулся и сжал губы. Им пора было выдвигаться в путь.