Благословенные монстры

– Не надо от меня закрываться, – растерянно сказал Кацпер, нахмурившись. – Мы можем об этом поговорить?

– Разве тут есть о чем говорить?

– Вообще-то да.

– Я не хочу все усложнять.

– Я понимаю. Но этот разговор не обязательно должен быть сложным. – Кацпер взял его за руку, провел пальцами по его ладони и снова отстранился. – Прости. Я буду внимательнее следить за своей реакцией. Но и ты должен помнить, что я нарушаю тысячи правил, и мне нужно время, чтобы к этому привыкнуть.

– Каких таких правил?

– Не прикидывайся дураком, Серефин. Тебе нужен наследник. Твои придворные и так ненавидели меня за то, что я везде таскаюсь за тобой следом.

Серефин вздохнул. Он был так уверен, что корона никогда не перейдет к нему, что совсем не задумывался о своих обязанностях как будущего короля. Не то чтобы его сильно волновала проблема наследника. Не то чтобы его заботило мнение двора, но это было важно для Кацпера, который находился в уязвимом положении из-за своего невысокого статуса. Серефин в очередной раз задумался: не причинил ли он больше вреда, чем пользы, втянув Кацпера в придворную жизнь?

– Может быть, Транавии вообще больше не существует.

– Преувеличение масштабов катастрофы – отличный способ уклониться от ответственности, – сухо ответил Кацпер.

Серефин бросил на него косой взгляд и закрыл свой единственный глаз, потирая переносицу костяшками пальцев.

– Прости, – прошептал он, закрыв лицо руками, и его тут же пронзила острая боль. – Ох.

– Ты только что оправился после двухнедельной лихорадки, так что я не могу по-настоящему на тебя злиться. – Кацпер поцеловал его в щеку. – Думаю, нам обоим нужно подготовиться к этому разговору, чтобы яснее выразить свои чувства.

– Фу.

– Ну, тогда я оставлю тебя здесь. Вернусь в Транавию и сам стану королем.

Серефин усмехнулся:

– Это государственная измена.

– Ну что ж, значит, так тому и быть.

Шутки помогали Серефину расслабиться, и Кацпер прекрасно это знал. Он крепко сжал руку молодого короля.

– Что волнует тебя на самом деле? – мягко спросил Кацпер, и Серефин подумал, что это нечестный вопрос, потому что его волновало все.

Он волновался, что если – если, если, если – они доберутся до дома, их зарождающимся отношениям придет конец, по тем самым причинам, о которых говорил Кацпер. Он волновался, что Остия не выбралась из леса живой. Волновался, что весь этот путь был проделан напрасно. Волновался, что они умрут и ему так и не удастся по-настоящему узнать Кацпера.

– Думаешь, жрица говорила правду о Транавии? – спросил Серефин. Его пугала мысль о том, что магия крови исчезла, словно ее и не существовало.

– Не знаю, – ответил Кацпер, прищурившись, после долгой паузы, а затем поднял свою книгу заклинаний.

Он нахмурился и молча протянул ее Серефину, но тот тяжело сглотнул:

– Она твоя.

– Я… – Кацпер осекся. – Вроде все нормально, но… – он покачал головой, – что-то не так. Я не знаю, что с ней делать.

– Кацпер, ты прекрасно знаешь, как пользоваться магией.

Еще одна причина, по которой он боялся возвращаться в Транавию. Что заставило Кацпера позабыть о неотделимой части его существа? Почему Серефин все помнил? Почему его пощадили?

– Я понимаю, что чего-то не хватает, – Кацпер склонил голову набок. – Но не знаю, чего именно.

Транавия была построена на магии крови. Все транавийцы использовали мелкие заклинания в быту, и без них страна бы просто рухнула. Серефин не мог смириться с мыслью, что его дома, возможно, уже не существовало. Может быть, калязинские войска уже переходят границу, чтобы сравнять Транавию с землей.

Но разве он не должен попытаться спасти свою страну? После всего, что он уже сделал? Скорее всего, трон захватил Руминский, но Серефин мог без особого труда вернуть себе власть. Мятежный аристократ был всего лишь досадной помехой, и все его последователи, не задумываясь, перейдут на сторону законного короля, преследуя свои личные интересы. Придворная политика волновала Серефина меньше всего. Он боялся, что вслед за ним в Гражик придет нечто более опасное.

Серефин не видел в Калязине проблему. Как и в их своенравных богах.

Но…

Что такое он освободил? Что наделал? Он не был настолько наивен, чтобы полагать, будто расплата за его поступки настигнет только Калязин. Серефин понимал, что не сможет просто вернуться домой и забыть о произошедшем, пока это королевство кошмаров будет гореть синим пламенем. Катя предупреждала, что, если один из старших богов пробудится ото сна, все окажутся в опасности, и Серефина скребло плохое предчувствие насчет того, кем на самом деле являлся второй бог, с которым он разговаривал. Он изгнал этот голос из своей головы, но это еще не значило, что его владелец больше не нес угрозы.

– Я не знаю, что мне делать, – сказал он.

– Я тоже, – признался Кацпер.

– Но ведь ты – мой голос рассудка!

– Честно говоря, сейчас я вовсе не чувствую себя рассудительным.

– Думаю, пока что нам не стоит возвращаться в Транавию, – сказал Серефин, борясь с желанием опустить голову и спрятать лицо в ладонях.

– Мы даже не знаем, кто из наших спутников сумел выжить и где они сейчас. Какие у нас есть варианты? Надя знает, что ты убил Малахию, и наверняка захочет отомстить…

– Она не станет этого делать.

– У тебя невероятно оптимистичный настрой, учитывая, что она была в него влюблена. И не стоит забывать о царевне.

Серефину нравилась Катя, и это настораживало, но, возможно, все дело было в его усталости. Он провел последние три года, убивая калязинцев, что тогда казалось ему совершенно справедливым. И, хотя война казалась несомненным оправданием его поступков, он хотел, чтобы она наконец закончилась. Вряд ли Серефин смог бы снова выйти на поле боя и сражаться с той же убежденностью, что и прежде. Одна упрямая калязинская клиричка и высокомерная царевна навсегда изменили его взгляд на эту войну, и он был благодарен им за это.

Но Транавия осталась совершенно беззащитной. Его это не устраивало. Он хотел мира, а не капитуляции. У него еще осталась гордость.

– Мы не знаем, жива ли Остия, – тихо сказал Серефин. Кацпер закрыл глаза, словно внутри него происходила какая-то борьба. – Я не могу оставить ее здесь.

– Конечно не можешь. За это она бы вырвала тебе второй глаз. Но если она не…

– Прекрати.

– Тебе нужно взглянуть правде в глаза.

– Нет. Нет. Ты, – он ткнул Кацпера в грудь указательным пальцем, – прошел через ад вместе со мной и Остией. Мы столько всего пережили, что какому-то проклятому лесу и кучке жалких богов нас не одолеть.

Кацпер поднял руку и переплел их пальцы, отчего сердце в груди Серефина предательски екнуло. Долгие недели Серефин находился в плену горячечного бреда, но теперь видел все кристально ясно.