Песнь призрачного леса

Я со сдавленным криком вскакиваю со стула – отчим едва успевает подхватить меня, не дав мне упасть на пол. Сердце бешено колотится, кровь пульсирует в ушах.

– Тихо, тихо, – успокаивает Джим. – Это только сон. Дурной сон.

Но когда речь идет о моих кошмарах, частица «только» неуместна. Я жадно ловлю ртом воздух, в легких все горит. Глаза широко распахнуты, им нужно срочно впитать каждую фракцию света, какая доступна. Наверняка это опять был мой Черный Человек, просто в ином обличье. Господи, зачем он вернулся?!

– У твоей мамы тоже бывали такие страшные видения. – Отчим присаживается рядом, сложив руки на коленях. – Раньше. До того как… началось у нас с ней. Она считала, что во всем виноват тот старый дом. – Я не отвечаю, но ему все равно, его голос продолжает литься отстраненно, будто откуда-то издалека. – Знаешь, когда мне случалось там ночевать, я тоже видел во сне черт-те что. Что-то очень, очень темное. И тяжелое.

– Когда это ты там ночевал? – Я откидываю прядь волос с глаз.

Хорошо, что можно отвлечься на другую тему – пусть даже это такая паршивая тема, как присутствие Джима в доме моего детства.

– Давно, когда вы с Джессом еще пешком под стол ходили. Какое-то время, недолго, я жил у твоих родителей. Они приютили меня. Примерно тогда, когда умер мой отец. – Он сидит, уставившись на грязный, в подтеках пол.

Я уже приготовила новый вопрос, но Джим решительно поднимается.

– Ладно, пошли, надо забросить Кеннета домой. Врачи уже закругляются. Его выведут с минуты на минуту.

Еще не оправившись от своего сна, страшась опять остаться одна, я кладу ладонь ему на плечо и в самый момент прикосновения остро ощущаю – это впервые. Я впервые до него дотронулась. Стремительно отдергиваю руку.

– И что тебе там снилось?

Неужели Черный Человек? Или он приходит только ко мне?

Джим снова присаживается, откидывается на спинку стула, откашливается неловко и смущенно, качает головой.

– Трудно объяснить. У меня для такого, пожалуй, и слов не найдется.

– А можно еще вопрос, о другом? – Припоминаю тот Джессов взрыв, за ужином. Мне никогда не доставало смелости затрагивать такие темы, но, видимо, случайный телесный контакт с Джимом открыл шкатулку правды. И вообще, после того как он силой уволок меня с «Открытых микрофонов», пусть хотя бы проявит откровенность. – Ты влюбился в маму уже тогда, когда поселился у них? До смерти папы? Поэтому Джесс так тебя ненавидит? – У меня в ушах до сих пор стоит крик брата: «Я знаю, что вы двое сделали, я этого не смогу забыть!» Я думала, мне все про мать с Джимом давно известно и понятно, но такой градус ярости у Джесса заставил меня усомниться… Может, наивно было просто взять и поверить маминому слову?

Джим глубоко вздыхает.

– Твоя мама всегда хранила верность твоему папе. Это точно. Но да, я в нее влюбился с первого взгляда. Как только увидел, так и влюбился. Она тогда ходила беременная Джессом. Во-о-от с таким животом. – Он показывает жестом.

– А папа знал?

Джим качает головой.

– Папаша твой, кроме вас с Джессом – двух светиков в окошечке – и еще этой своей скрипочки, ничего кругом в упор не замечал. Только на вас ему сердца и хватало.

При упоминании о скрипке сердце начинает биться сильнее.

– Джим, а ты…

Он выставляет вперед ладонь.

– Ты сказала «один вопрос», а задала уже как минимум три. Давай-ка собираться домой. Хватит разговоров по душам для одного вечера.

Санитар уже катит Кеннета к нам, Джим встает и спешит им навстречу.

Глава 6

На следующее утро, только я просыпаюсь, в трейлер заходит Джесс. От него пахнет табаком и несвежей одеждой. Глаза налиты кровью и обрамлены снизу тяжелыми черными мешками-полумесяцами. Только пытаюсь с ним заговорить, как он хлопает дверью своей комнаты прямо у меня перед носом.

Вообще-то сетовать и обижаться должна бы я, а не он. Это мне испортили вечер. Если бы не их дурацкая потасовка с Кеннетом, я могла бы еще долго веселиться на полную катушку с Сарой и Орландо. Может, мне даже удалось бы перекинуться парой слов с Седаром и Роуз – между прочим, я уже навоображала, что играю с ними, – чтобы хоть немного приглушить нервное напряжение, связанное и с братом, и с Черным Человеком. Уже свела мысленно и аранжировала целые композиции, представила, как должны звучать соло, сливаться голоса. Их музыка породила во мне целый ворох идей и указала горизонты, о каких я даже не мечтала!

Я все еще стараюсь отогнать остатки сна, тру кулаками глаза и направляюсь на кухню в смутной надежде, что остальные еще не встали. Но нет – Джим уже на ногах и выскакивает мне навстречу из их с мамой спальни злой как черт. Сейчас почему-то особенно заметно, насколько наш трейлер ему «не впору» – слишком уж Джим долговяз.

– Это твой брат явился только что? – Ответа он не дожидается, а, плотно сжав губы, топает на кухню.

Мама – прямо по пятам за ним, не менее рассерженная.

– Не вмешивайся, Джим, оставь это мне. Он мой сын! – Она цепляется за рукав отчима.

Тот вырывается.

– А Кеннет – мой! Я не позволю Джессу трепать его почем зря! – Мимо меня он прошмыгивает, даже не поднимая глаз.

– Джим, прошу! – шипит мама. – Ты его совсем не понимаешь.

Он резко разворачивается к ней.

– Ты могла бы, знаешь, хоть в этом случае встать на мою сторону. Твой Джесс никогда не одумается и не опомнится, если ты не дашь мне привести его хоть слегка в чувство! Эй, малый, вылезай-ка сюда!

В противоположном конце «коридора» появляется Джесс, дерзко отбрасывая волосы с глаз.

– Чего?

Джим в ярости трясет головой.

– Ты мне тут не чевокай! Хватит с меня твоих выходок. Хочешь пустить под откос свою жизнь – пускай, а моего парня будь любезен не трогать.

– Он оскорбил Шейди. И я его ударил. – Брат скрещивает руки на груди и вызывающе смотрит на отчима.

– Это правда, – поддерживаю я. – Кеннет на меня наехал. Повел себя как конченый ублюдок.

Слово «лесба», лесбиянка, – это не оскорбление вообще-то. Но в устах Джимова сына прозвучало именно так.

На меня Джим внимания не обращает.

– А я и не о битье. Я о том, что ты продаешь ему наркотики.

Джесс открывает было рот, но тут же захлопывает его и упирается взглядом в пальцы ног.

– Где ты взял викодин?[28 - Сильнодействующее обезболивающее на основе опия, способно вызывать эйфорию. Длительный прием чреват привыканием.] – спрашивает мама голосом таким усталым и измученным, словно никакие Джессовы сюрпризы ее уже не способны удивить.

– У тебя же. Остался с тех пор, как ты спину повредила. Всего несколько таблеток. Ничего страшного, никто не пострадал. Не конец света. – Взгляда он на маму, впрочем, не поднимает.

– Никто не пострадал? – сиреной взвывает Джим. – Только мой сын щеголяет с рожей сплошь в синяках, а так ничего! А если бы он за руль в таком виде сел и домой поехал? Если бы разбился на хрен и погиб? Как бы ты стал тогда дальше жить, говнюк малолетний, а? Легко бы тебе дышалось с мыслью, что отправил моего сына на тот свет?!