Puzzle

– Ох… – слабо различимый вздох. – Если мне хватит терпения, то все получится.

Она аккуратно поставила чашку и ринулась к выходу. Время поджимало.

– И откуда у времени столько сил? Не спит, не есть, а идет.

От такой странной мысли девушка улыбнулась.

– Что я скажу? Что больше не буду здесь работать. Но они спросят: “почему?”.

Быстрым шагом она двинулась в направлении гостиницы.

– Почему, почему… Да потому, что не хочу!

Но они спросят: “Чего же ты хочешь?”

– Спросят, спросят. Так ровно и спокойно. Вот, вот! Ровно и спокойно.

Девушка ясно осознавала, что ее тяготит последние несколько лет, – разумность этого места, разумность со всем его содержимым. Все чаще и чаще, она, просыпаясь по утрам, уже знала, чем закончится день. Да что день, сейчас она уже видела картины своего еще далекого будущего – и это будущее почему-то вызывало в ней гнев.

Про свое будущее она хотела знать только одно – это счастливое будущее.

– Разве может быть счастье там, где стрелки часов всегда показывают точное время?

Девушка так увлеклась, что ее эмоциональное состояние вышло за пределы ее личного мира и стало достоянием окружающих: резкие взмахи руками, плотно сжатые губы и прямо таки горящие глаза.

Маска – это предмет, накладка на лицо, который надевается или для сокрытия личности, или для защиты лица.

***

Подул ветерок, и языки пламени взметнулись вверх. Волна жара ринулась вглубь темноты. Человеческий контур, залитый цветом ночи, и человек с серебряной бородой ожили и слегка отодвинулись в стороны.

– Наша неспособность управлять стихией оставляет нам только одно – бежать прочь, – прозвенела тень.

– Я твёрдо стою на позициях того, что всегда есть другой путь, – зашелестела серебряная борода.

– Было бы интересно услышать, что это за альтернатива? Может, Вы откроете мне глаза и укажете это великое чудо! – сарказм на высокой частоте звучал так презрительно.

Одно дело верить, что выход есть, и совсем другое – знать, где он.

Серебристая борода оказалась в полном замешательстве. Свое торжество тень отметила тем, что задрала вверх угольные контуры рук. Но кто признает свое поражение?

Огонь стал ближе. Он хотел более внимательно рассмотреть серебро, щедро струящееся из подбородка и щек.

Серебряная борода понимал, что аксиоматичность высказывания подразумевает рациональность его объяснения. Иначе, тень не простит, все рассыплется. Серебреная борода сделал глубокий вдох.

Огонь увидел, что за этими следами былого пожара, еще есть чему гореть, и он принял решение вдохнуть жизнь в то, что осталось. Походящий момент, и доверившись ветру, пламя рванулось навстречу тому, что было.

Неимоверный жар разлился внутри. Серебряная борода в ужасе резко отшатнулся, пытаясь скрыться в чернеющей пустоте. Но что-то необъяснимое – Серебряная борода вплотную приблизился к огню.

Тень замерла, ее взору предстал тот, кого он видел впервые. А пылающая медью борода проревела, пожалуй, самое иррациональное, что можно было придумать: “Стать самой бурей!”.

Раскатистое ха, ха-ааа и дугообразное движение сгустка горящей меди в направлении густого черного обступившего костер.

***

Мел со скрипом оставлял следы на черной дыре прямо на стене. Уставший голос старика: «Согласно теории все звезды…».

Он меня заметил. И узнал! Ничего не оставалось, как направиться к нему.

– Как дела, путник?

Голубые глаза пристальны и неподвижны, они говорят о внимании и тщательности к тому, что увидели.

– Все хорошо. А как Ваши дела – разбойник?

Разбойник, тщательно меняя О на А и У на Ю: “Все хорошо. Жду стременного”.

Кирпичного цвета солнце уже у меня над головой вкрадчиво шепчет: “Почему ты оставил долину и пошел на север?”

– Мудрость проверяется не только временем, но и местом.

Став ещё ближе это странного цвета солнце проговорило: “Так значит, говоришь – у тебя все хорошо…”

Я, испытывая легкое недоумение, посмотрел в лицо этого разбойника, невольным участником странных дел которого я был когда-то. Его глаз я не увидел. Они смотрели куда-то за мое левое плечо. Смотрели с не меньшим вниманием и тщательности. На самом кончике своего сознания я ощутил едва уловимые нотки сомнения, но упрямо продолжил стоять на своем: “Да, хорошо”.

Мираж испарился. Разбойник кивнул. От такой бинарности смысла, этого простого движения головой, я даже покрылся испариной.

– Ну, пока, до встречи, – вновь его взор был направлен на меня.

– Да, до встречи.

***

Мужчина неопределенного возраста медленным, но твердым шагом шел по улице. Вот он поравнялся с “классическим” перекрестком. Обычно такие перекрестки кинематограф представляет как место “переломных” событий. Ничего примечательного на переднем плане, но обязательно есть композиционный центр. Здесь в качестве последнего выступает дерево.

Уже более 7500 дней он дважды проходил этот перекресток. Но его память хранила только один день прошлого.

***

Когда пришла заря

в далекие моря

отправился французский

пароход…

Безусловно, как молодой скульптор, под завязку полный амбиций, он не мог пропустить это дерево. Тень, от кроны которого, скрывала на дверях вывеску, так что прохожие могли только видеть: 12.00. Данное обстоятельство настолько заинтересовало нашего скульптора, что он не заметил идущую на встречу девушку.