Поздравь Танюшку!

Глава 11

– Я его видела? Видела? – спросила Татьяна, придя в сознание.

– Кого ты там видела, не знаю, но напугала ты нас сильно, – проворчал Василич, поправляя подушку на огромном кожаном диване с деревянной спинкой. Диван этот был настоящим раритетом. Во всяком случае, я такой раньше никогда не видела, даже в кино: черная гладкая, местами вытертая кожа на сидении, с округлым валиком на месте сгиба, резные деревянные подлокотники и верхняя часть спинки с потускневшим зеркалом. Татьяна занимала меньше половины этого гиганта с прошлого века, рядом суетился Василич со стаканчиком разведённых сердечных капель. – Выпей вот! Давление у тебя в норме и сердечко тоже, но лишним не будет.

– Да не надо, – отмахнулась она, пытаясь встать, – потом сутки во рту химия эта будет. Чай лучше согрей! Или знаешь, что? Свари-ка нам кофе, будь добр! Знобит меня что-то…

– Нет, душенька моя, – возмутился Василич, – ты всё-таки врач! Врач с двадцатилетним стажем, а так халатно к своему здоровью относишься!

– Ой, прекрати Василич, умоляю тебя, – поморщилась Татьяна, подвигаясь к подлокотнику и заматываясь в одеяло. – Я Сашку видела! Видела! А ты говоришь, врач! Бррр! Холодно!

– Ты, правда, его видела? – ошеломлённо спросил он, медленно опускаясь на стоящую возле дивана тумбу. – И ты, Ева?

– Видела, – кивнула я, – и слышала. Только не понимаю, зачем он нас пугает!?

– А что он говорил? – спросила Татьяна. – Я только видела, что он рот открывает.

– Что-то, типа, жди здесь! – проговорила я, подвигаясь к ней поближе. То ли обивка дивана сохранила в себе все холода прошлого века, то ли от страха, но меня тоже знобило.

– И давно ты, голубушка, такое видишь? – прищурившись, спросила Татьяна.

– А ты? – отбила подачу я, робко улыбаясь.

– Так, голубушки, пойду-ка я и правда кофе сварю! – так же медленно, как и сел поднялся Василич. – Кофеин, насколько я помню, улучшает мозговую деятельность, а нам она сейчас необходима.

– Иди уже, – кивнула головой Татьяна, – психиатричку ещё нам вызови! Она-то нам точно не помешает!

– Думаешь? – усмехнулся Василич, выходя из комнаты.

– Давай, подруга, рассказывай, что всё это значит, – требовательно сказала Татьяна, – пока я ещё верю, что я правда его видела. А то уже начинаю сомневаться, что это не результат моих сегодняшних воспоминаний.

– Нет, не сомневайся! – торопливо ответила я. – Ты и правда его видела, но что это значит, я не знаю. Единственное, что могу сказать, всё это не просто так.

– Это я понимаю! – воскликнула она, вставая с дивана и протягивая мне одеяло. – Но неужели нельзя просто сказать, что ему нужно? Я помогу, чем смогу!

– Нельзя, Танюш, нельзя, – тихо произнесла я, замотав ноги одеялом и наблюдая за ходившей туда-сюда Татьяной, – если бы можно было, он бы сказал. Я не хотела тебе говорить, но во сне возле его могилы, было ещё две. Без имён.

– И что это значит!? – с досадой проговорила она, прижимая руки к щекам. – Что!?

– Он кого-то ждёт! – ответила я и предупреждающе воскликнула. – Только не пугайся!

– А кого? – прошептала она, присаживаясь рядом со мной.

– Не знаю. Я спросила, но он сказал, что я любопытна без меры, – ответила я.

– О! Я эту фразу слышала от него всё детство, – улыбнулась Татьяна и спросила. – Но чьи там могут быть могилки? Там, однозначно, никого из наших хоронить не будут. Может он просит помочь таким же, как он? Без вины виноватым?

По комнате поплыл запах свежемолотого кофе. Замечали, как уютно становится в доме, когда пахнет кофе? Все окружающие краски вдруг становятся роскошно приглушенными, стирая все недочёты и погрешности интерьера, создавая иллюзию небрежного шика или даже шебби-шика. «С таким-то диваном точно – шебби-шик!» – усмехнулась я про себя и не удержавшись, протянула:

– Мммм, как вкусно пахнет!

– Девочки! – раздался громкий голос Василича из кухни. – Телефон чей-то надрывается, а я отойти не могу…

– Ой, – подскочила я, – это, наверное, мой.

Найдя в своей необъятной сумке телефон, я обнаружила больше десятка пропущенных звонков от мужа и даже успела испугаться, что же у них там произошло, пока дождалась ответа Данилы.

– Ты почему трубку не берёшь!? – услышала я его встревоженный голос. – Всё в порядке? Ты где?

– Я задержалась немного, – виновато ответила я, – что-то случилось? Как Митя?

– Молодец, что задержалась, – ласково ответил муж, заставив меня нервничать ещё больше, – с нами все в порядке!

– Говори, быстро, что случилось? – крикнула я, перебирая все возможные варианты.

– Тихо, тихо, не волнуйся, – затараторила трубка голосом мужа. – Телевизор рядом есть? Включи местный канал и увидишь. Десять минут назад запустили экстренный выпуск новостей с места происшествия. Перезвонишь потом?

– Хорошо, – коротко сказала я и попросила Татьяну включить телевизор.

На экране появилась картинка моста через нашу реку, который соединял город и посёлок, где сейчас находились мы. Внизу картинки шла надпись: «Экстренный выпуск» и квадрат в углу с диктором в кадре.

«В 17.15, сегодня 23 сентября, произошло ДТП с участием нескольких машин, – говорила известная в нашем городе телеведущая, – точное количество, на данный момент, уточняется. Известно, что в результате столкновения две машины, едущие в сторону города, оказались за мостом, в воде. Количество пострадавших уточняется. Мост временно перекрыт, работают службы спасения. Оставайтесь с нами…»

– Вот тебе раз! – пробормотала Татьяна. – Так, получается, он тебя спас…

Глава 12

– Значит, он тебя спас!? – задумчиво произнёс муж, держа меня в своей охапке, уже глубокой ночью, когда я наконец-то добралась домой и рассказала мужу о Гавриле. – Интересно, он знает, как я безмерно ему благодарен?

– Знает уже, – усмехнулась я, – ты только что об этом сказал. А что ты думаешь о его жизни?

– Да что тут думать!? – с чувством ответил муж. – Бедный мужик! При таком количестве родственников, не нашлось ни одного, кто бы мог обогреть его своим душевным теплом, поддержать в трудную минуту. Понятно, что психически он с детства привык заслуживать одобрение собственной матери. Тут ещё жизнь резко затрещала по швам со всех сторон. И сил уже не осталось, и осознание пришло, что все его выслуги, то есть, по сути, вся его жизнь бессмыслены.

– Причина в недолюбленности матерью? – поморщилась я.

Вот, не люблю этот термин! Мы все, кто в большей, кто в меньшей степени, недолюбленны родителями, дети наши тоже, и, я считаю, что нечего делать из этого трагедию, как в последнее время трубят во всех психологических темах.

– Какая недолюблинность, если не было любви!? – усмехнулся муж. – Тут совсем другие причины, надо поразмыслить. Может своеобразное соперничество со стороны матери?

– А как ты считаешь, ему можно было помочь? Или он был обречён?

– Да ну! Что значит, обречён?! – возразил муж. – Знаешь, скольким людям помогла материнская поддержка? Обычное ласковое слово, сказанное в тот момент, когда жизнь не мила? Слово матери может, как убить, так и спасти.

– А как быть тем, у кого нет матери? Что-то слишком много ты на мать взваливаешь, тебе не кажется?

– Кажется, не кажется! – шутливо передразнил меня муж. – Давай спать уже, сил моих уже нет! Мы подумаем об этом потом. Окей? Ты то сегодня на дачке прохлаждалась, а я один на хозяйстве…

– Да. Да. На хозяйстве! – усмехнулась я, щипая мужа за бок. – Куры, козы, гуси… А посуду даже в машинку закинуть не смогли!