В конце туннеля света нет

Постановления Верховного Совета РФ – не было, закона – тем паче. Соответственно, устный приказ, и даже письменный приказ главнокомандующего Б.Н. Ельцина – не имел в данном случае юридической силы и был по существу преступным.

Далее события разворачивались следующим образом.

В соответствии с преступным приказом Грачева П.С. № 081 от 4 октября 1993 года заместитель министра обороны Российской Федерации генерал-полковник Кондратьева Г.Г. около 5 часов утра поставил задачи командирам частей, привлеченных для участия в операции и определил время начала операции – 7 часов утра 4 октября 1993 года…

Коротка у народа память. Очевидно именно поэтому, как сказал публицист Э.С. Радзинский – «Основной урок истории заключается в том, что люди не извлекают из неё никаких уроков».

Не извлекающие уроков, в каждом поколении задают себя один и тот же вопрос: «Да неужели ж солдаты будут стрелять в безоружный народ?!». И тут же отгоняют от себя эту невесть откуда выпорхнувшую диковинную мыслишку. Очевидно, именно поэтому прохожие и простые зеваки, как и сторонники советской власти, находящиеся около Дома Советов и в здании, так благодушно надеялись на то, что люди с автоматами по людям из этих автоматов стрелять не станут. Ведь не война же, да и мы – не враги России.

Трудно сказать, чего в таких надеждах больше – наивности или же неосведомленности. И это при том, что все ходили в хорошую советскую школу, изучали историю, обменивались мнениями, принимали участие в дискуссиях. И не могли не знать фактов…

1. Расстрел безоружных петербургских рабочих 9 (22) января 1905 года в Санкт-Петербурге, идущих к Зимнему дворцу с целью вручить императору Николаю II коллективную Петицию о рабочих нуждах, которая начиналась словами:

«Государь!

Мы, рабочие и жители города С.-Петербурга, разных сословии, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты.

Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь н молчать.

Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия н невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь! Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук» [96].

Мирный ход безоружных людей с портретами царя, с иконами и хоругвями, поющий «Спаси Господи люди твоя» был встречен пулями. Войска стреляли в упор, не жалея патронов, стреляли в спину уже бежавшим людям… Довершила подлое, кровавое побоище конница.

Мужчины, женщины, старики, дети…

По официальным данным, в день 9-го января было убито 130 человек, ранено 299 человек, «…газеты определяли число убитых в 976 человек, а организационный комитет Технологического института в 1 216 человек» [97].

Из «Дневника императора Николая II»: «9-го января. Воскресенье. Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего Дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гуляли с Мишей. Мама осталась у нас на ночь» [98].

Завтракали, гуляли?!.. И это в то самое время, когда умирали его подданные, страдали от ран не убитые, скорбели и плакали потерявшие своих родных и близких…

А ведь еще утром пожилой рабочий, выступая перед собравшимися, вполне убедительно рассуждал: «Товарищи! Так идем же все к царю! Я первый пойду, в первых рядах, и когда мы пойдем, вторые ряды за нами. Но не может быть, чтобы он велел в нас стрелять» [99].

Не может быть, но вот – опять, как было уже на Руси и многажды раз: случилось то, чего с точки зрения народа просто не может быть…

Большие почитатели царя, и, прежде всего, нынешние норовят представить царя человеком, под чьим началом паслось несть числа тех, кто к самовольству был склонен, к бесшабашности и бессердечию, а потому, дескать, венценосный и знать не знал, что грядущее готовит. Увы, но ведь совсем иное выходит по фактам, по утверждениям современников тех событий. Да, когда солдаты расстреливали мирное шествие – 9 января, и когда людей отлавливали и добивали – 10 и 11 января, царя не было ни во дворце, ни в городе, но… так ли уж он был не осведомлён?

Вот свидетельство В.А. Дедюлина, занявшего 17 января 1905 года должность Санкт-Петербургского градоначальника: «7-го января утром явившимся к Градоначальнику Начальником Штаба войск гвардии и Петербургского Военного Округа Генерал-Лейтенантом Мешетичем было заявлено, что по Высочайшему повелению Петербург объявляется на военном положении и высшая власть переходит к кн. Васильчикову» [100].

Уже 7-го января Николай II знал, но, дабы отдать происходящее на волю военным – карателям, объявил Петербург на военном положении!

Документы тех лет говорят о том, что о планах рабочих прекрасно знало и правительство – знало из докладов охранки, из письма священника Г.А. Гапона, из сообщений председателя Комитета министров С.Ю. Витте, сделанных после того, как накануне его посетила депутация, в состав которой входил М. Горький, Н.Ф. Анненский, И.В. Гессен, К.К. Арсеньев и др. с просьбой предотвратить столкновение рабочих с правительственными войсками…

Прекрасно был осведомлен о предстоящем и министр юстиции Н.В. Муравьёв, что следует из «Записки прокурора Петербургской судебной палаты на имя министра юстиции от 8 января 1905 г.: «Сейчас получены сведения, что по инициативе свящ. Гапона предполагается сборище рабочих завтра, 9 января, в 2 часа дня на Площади перед Зимним дворцом для подачи петиции государю императору. <…> …в случае столкновения толпы с полицией или войсками произойдет кровопролитие, которое будет сигналом к беспорядкам, в которых примет участие вероятно около 100 000 рабочих, при поддержке революционеров» [101].

Почему же все знали, кому знать было положено, но так и не предотвратили кровопролитие? Более того, как оказалось заранее был выработан план расправы с посмевшими выйти на площадь. Именно об этом свидетельствует корреспондент английской газеты «Daily Telegraph» д-р Диллон: «Я спросил одного придворного, почему сегодня без соблюдения формальностей убивают безоружных рабочих и студентов? Он отвечал: “Потому, что гражданские законы отменены и действуют законы военные. Вас удивляет, что этого никто не знает, и удивление ваше естественно, по в России мы не можем смотреть па вещи, как смотрите на них вы в Англии. Прошлой ночью его величество решил отстранить гражданскую власть и вручить заботу о поддержании общественного порядка великому, князю Владимиру, который очень начитан в истории Французской революции и не допустит никаких безумных послаблений. Он не впадет в те ошибки, в которых были повинны многие приближенные Людовика XVI; он не обнаружит слабости. Он считает, что верным средством для излечения народа от конституционных затей является повешение сотни недовольных в присутствии их товарищей; но до сих пор его не слушали. Сегодня его высочество обладает высшей властью и может испробовать свой способ in corpore vili, сколько душе угодно… Великому князю Владимиру предоставляется необыкновенный случай обнаружить свои способности государственного человека и наполеоновские качества, и он ничуть не опасается за результат. Что бы ни случилось, он будет укрощать мятежный дух толпы, даже если бы ему пришлось для этого послать против населения все войска, которыми он располагает”» [102].

2. 3 июня 1905 года казаками, под предводительством полицмейстера Кожеловского, были расстреляны безоружные рабочие – участники митинга на реке Талка в Иваново-Вознесенске. Как сообщала 7 июня 1905 года газета «Русь» (№ 150): «убито 28 человек, ранено очень много, особенно ударами нагаек».

3. 3-го ноября (21 окт. по стар. стилю) 1905 года в Туле казаки при поддержке черносотенцев и при попустительстве со стороны губернатора М.М. Осоргина совершили налет на рабочую дружину, созданную Тульским комитетом РСДРП. Итог: по разным подсчетам до 40 убитых, около сотни тяжело избитых и раненных.

23 октября городская Дума выразила сожаление по поводу случившегося, но при этом вынесла казакам благодарность, и выдала им денежные награды.

4. Расстрел на Ленских приисках 4 (17) апреля 1912 года. (Район города Бодайбо на притоке Лены, реках Витиме и Олёкме. На момент забастовки 66 % акций «Ленского золотопромышленного товарищества» принадлежало компании «Lena Goldfields»).

Более 2 000 рабочих, двигавшихся к зданию администрации приисков с требованием освободить арестованных накануне лидеров стачечного комитета, попали под обстрел, со стороны 300 солдат, находящихся под командованием ротмистра Отдельного корпуса жандармов Н.В. Трещенкова. Итог: «270 убитых, 250 раненых» [103].

По свидетельству очевидца тех событий – председателя центрального бюро стачечного комитета П.Н. Баташева, – «Разогнав рабочих, пьяные, озверелые солдаты и полиция занимались мародерством: вместе с кожей срывали с убитых кольца, оставляя на пальцах ссадины, а то и просто отламывали пальцы, снимали часы, шарили по карманам» [104].

Знакомо? Ведь именно так вели себя и те, кто носил погоны, обслуживая интересы узурпаторов власти 200 лет тому назад, и 300 лет тому назад, и во времена Ивана IV… Точно также, если есть возможность, ведут себя и сейчас находящиеся на службе не у народа, не у общества, а у господствующего класса. Класса, ведущего по преимуществу паразитарный образ жизни. Нынешние каратели – это модифицированный клон от вчерашних бандитствующих жандармов, позавчерашних зверствующих опричников. Карательно-репрессивная система всегда была вне морали, над законом и против гражданского безвластного населения. Самый близкий пример: каратели-отморозки из минского ОМОНа образца лето-осень 2020 года. Если «псам режима» дана команда «фас», они ее рефлекторно и беспрекословно исполняют. Так функционирует система. Антинародность – сущность этой, легально действующей террористической системы. Вот почему, она должна быть решительно и навечно запрещена.

5. Расстрел рабочих Иваново-Вознесенска 23-го (10-го) августа 1915 года. Большая Советская Энциклопедия информирует: «10 августа в ответ на арест 20 передовых рабочих и руководителей большевистской организации Г.Д. Рыбина, Н.Е. Краскова, И.И. Черникова и др. вспыхнула новая всеобщая стачка. Участвовало свыше 25 тыс. чел. В этот день многотысячная толпа направилась к тюрьме и была встречена войсками, открывшими ружейный огонь. Около 100 рабочих было убито и ранено» [105].

А вот, что содержит документ «Объяснение военного министерства по запросу Государственной думы от 14 августа 1915 г. по поводу незакономерных действий власти в связи с забастовкой рабочих на фабриках и заводах г. Иваново-Вознесенска»: «В запросе, обращенном к министрам военному и внутренних дел, между прочим, указано, что 10 минувшего августа в 7 ? часов вечера в г. Иваново-Вознесенске многотысячная, но совершенно безоружная толпа рабочих пошла на площадь к городской управе. Здесь двигавшаяся масса была встречена залпом, последовавшим без всяких предупреждений. Упали убитые и раненые. Толпа бросилась бежать, вдогонку новые выстрелы – новые жертвы. <…> Между 6 и 7 часами пополудни рабочие, собравшись перед зданием городской управы в количестве 4 000 человек, предъявили требование об освобождении арестованных товарищей и после отказа полицеймейстера удовлетворить это требование, двинулись к помещению для арестованных, но на своем пути встретили вышеупомянутую заставу. <…> Толпа тотчас же рассеялась, оставив на месте 16 убитых и 28 раненых. Впоследствии, по имеющимся сведениям от полиции, убитых и умерших от ран оказалось 27 человек, а раненых – 32 человека» [106].

Конечно, никакой реальной угрозы чьей-либо жизни людская масса даже из 4 000 человек не представляла, и даже если ей удалось бы освободить десяток своих товарищей, находящихся в камерах, то подобное «преступление» уж никак не заслуживало того, чтобы убивать 27 человек. Но они были убиты. И даже на законном основании. На основании закона, отвечающего интересам правящего класса. Статьи 316 и 317 Свода Законов Российской Империи предоставляли право губернаторам «в случае появления разбойничьей шайки… когда действия местных полиций к искоренению их окажутся недостаточными или слабыми» немедленно принимать «сильнейшие меры для преследования и истребления таких шаек и скопищ, отряжая для сего, по усмотрению своему, особых чиновников, и призывая, если нужно для содействия войска» [107].

Именно на эту статью и сослалось военное министерство, оправдывая расстрел безоружных рабочих. А, коль есть статья, то военное министерство, отвечая на запрос Государственной думы, и резюмировало: «Таким образом к возбуждению судебного преследования против ко-либо из воинских чинов, причастных к событиям 10 августа, достойных оснований не имеется».

6. Расстрел большевиками мирной демонстрации рабочих в Москве 5 (18) января 1918 года, идущих в поддержку Учредительного собрания.

Довольно резко и тотчас на акцию беззакония отреагировал писатель М. Горький: «Лучшие русские люди почти сто лет жили идеей Учредительного Собрания, – политического органа, который дал бы всей демократии русской возможность свободно выразить свою волю. В борьбе за эту идею погибли в тюрьмах, в ссылке и каторге, на виселицах и под пулями солдат тысячи интеллигентов, десятки тысяч рабочих и крестьян. На жертвенник этой священной идеи пролиты реки крови – и вот “народные комиссары” приказали расстрелять демократию, которая манифестировала в честь этой идеи. Напомню, что многие из “народных комиссаров” сами же, на протяжении всей политической деятельности своей, внушали рабочим массам необходимость борьбы за созыв Учредительного Собрания. “Правда” лжет, когда она пишет, что манифестация 5 января была сорганизована буржуями, банкирами и т. д. и что к Таврическому дворцу шли именно “буржуи”, “калединцы”.

“Правда” лжет, – она прекрасно знает, что “буржуям” нечему радоваться по поводу открытия Учредительного Собрания, им нечего делать в среде 246 социалистов одной партии и 140 – большевиков.

“Правда” знает, чтоб манифестации принимали участие рабочие Обуховского, Патронного и других заводов, что под красными знаменами Российской с.-д. партии к Таврическому дворцу шли рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов.

Именно этих рабочих и расстреливали, и сколько бы ни лгала “Правда”, она не скроет позорного факта» [108].

7. Тамбовская Вандея – восстание крестьян (1920–1921).

Конечно, можно было бы не упоминать факт – истребление жителей в Тамбовской губернии, ибо там все же имело место вооруженное противостояние, порожденное политикой ограбления, проводимой большевиками. Можно было бы не упоминать сей факт, поскольку мы же взялись иллюстрировать аргументами тезис о чужеродности народу тех, кто носит погоны и держит в руках оружие, тезис о том, что вооруженные, опогоненные люди служат не народу, а тем, у кого на службе они находятся. Однако, как спрятать за этим «вооруженным противостоянием» акции массовых убийств гражданскогобеззащитного населения, которые осуществляли военнослужащие под руководством М.Н. Тухачевского, И.П. Уборевича и Г.И. Котовского, исполнявшие секретное постановление Политбюро ЦК РКП(б) «О ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии» 27 апреля 1921 г.?

И если убийство тех, кто оказывал представителям власти вооруженное сопротивление еще можно как-то счесть допустимым, то этого не скажешь в отношении жертв: «…по самым осторожным подсчетам, потери населения Тамбовской губернии в 1920–1922 гг. составили около 240 тыс. человек» [109].

240 тысяч человек – это и убитые повстанцы, которых к началу 1921 года насчитывалось до 50 тысяч человек [110], и расстрелянные заложники – дети, женщины, старики, и застреленные «при попытке к бегству», и погибшие от голода, холода и заразных болезней, в том числе и те, кто был интернирован в концлагеря…

На Тамбовском восстании самым явственным, пожалуй, образом проявилось то, что власть в стране – ненародная власть, а Советы и ВЦИК функционируют не в интересах населения, но в интересах Политбюро ЦК РКП(б), которому маловажно по отношению к какому субъекту оказывать насилие – один ли это человек, или целая губерния, или же вся Россия. Есть идея – и Политбюро носитель этой идеи:

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим —

Кто был ничем, тот станет всем.

И если кто-то где-то с чем-то не согласен, то мы найдем способы заставить его замолчать, ибо сам факт несогласия уже есть признание в совершении государственного преступления, выразившееся в покушении на государственную идеологию. Тем паче, что, как утверждал В.И. Ленин: «…в классовой борьбе не может быть нейтральных» [111].