Дар Риктора

Зная, что враги теперь находятся на противоположном береге реки, он не скрываясь, побежал туда, где его ждала свобода. Ориентиром он взял наиболее крупную звезду. Бежал он долго, за неделю рабства он стал поджарый как гончий пес, поэтому сил ему хватило на два часа, а потом он был вынужден перейти на шаг.

Ночь уже подходила к концу, и ему нужно было найти укрытие, и едва солнце вошло в полную силу, Роскан увидел широкий дол, поросший ивняком, и чилижником – кустарником с жестким коричневым стеблем. Найдя в центре дола укромное место, он решил остановиться на отдых, попытавшись успокоиться и поспать.

Бояться и дрожать – бессмысленная потеря сил, а силы ему пригодятся, если его найдут. Он решил драться до смерти, умереть безропотной овцой – это не то, о чем он мечтал все это время.

Но поспать у него не получилось, едва он задремал, как опять послышался лошадиный топот. Выглянуть – означало выдать себя и, сжавшись в комок, он прислушался, и услышал голос вездесущего Алдына:

– Эй, Роска, выходи, я тебя вижу, – услышал он уже знакомую фразу.

Но, не услышав ответа, они, не останавливаясь, поехали дальше. Устал не только беглец, но и кочевники тоже уже были без сил. И один из воинов произнес:

– Всё, хватит Алдын, ушёл раб, смирись. Сил наших уже больше нет…

– Ладно, уезжайте отдыхать. А я с Соргосом постою, Роска должен пойти именно здесь, больше некуда. Мы доехали до самого леса, прождали всю ночь у реки, и он просто обязан пойти сюда.

И отряд возмездия разделился, большая часть воинов ушла, остались только двое – Алдын и Соргос. Но и их безоружный Роскан не мог победить, снова ему осталось только одно – ждать.

Наступила новая ночь, очень длительная и утомительная. Всадники разговаривали всю ночь, но под утро их голоса стихли. Роскан для верности выждал ещё пару часов, и только потом выглянул из оврага. Кочевники ушли, путь снова свободен…

Сначала он пошёл по самому низу оврага, постоянно прислушиваясь. Но погони больше не было, враги ушли…

И начались новые дни одиночества. Он две недели без сна и отдыха, всё дальше и дальше удалялся от поселения рабовладельцев. Это уже была свобода…

А баранов за него теперь пас один Арфик, его предательство не разжалобило суровые сердца кочевников. Он так и остался бесправным рабом, работая сутки напролет за лепёшку и кусок требухи. И так будет изо дня в день, до самой его смерти…

Глава 3

Роскан бродил в одиночестве уже две недели, но поселения так и не попались на его пути. С едой в степи было туго, но с водой было ещё хуже – водоемы встречались очень редко, и на них обычно стояли стойбища кочевников, которые беглец старался по ночам обходить стороной. Выломав дубину из ветки старой ракиты, Роскан пошёл по седому ковылю, держа оружие наготове. Мелкой дичи встречалось очень много, часто прямо из-под ног взлетали парами куропатки и стрепеты, а однажды сонный заяц выскочил вблизи него, чуть не ударившись об ногу. Но, взмахнув дубиной, он промахнулся, и длинноухий проныра понесся дальше, высоко подпрыгивая на длинных ногах.

После такого досадного промаха Роскан долго тренировался, на сотой попытке у него получилось – дубина, вращаясь в воздухе, с грохотом ударилась в худосочного суслика.

Освежевав добычу голыми руками, Роскан с отвращением откусил маленький кусочек мяса. По консистенции оно напоминало жиденькую слизь, свежая кровь придавала железистый привкус, и даже будучи голодным, он не смог себя заставить его съесть. Но он не стал отчаиваться, оторвав от своих лохмотьев кусочек ткани, привязал свою добычу к дубине, и оставил её подвяливаться на ветре и солнце. Через пару часов мясо немного подсохло, тогда он его съел, закусывая листьями дикого чеснока.

Этот жалкий обед не насытил его, но немного заглушил муки голода. В полдень наступила жара, которая загнала в норы всё живое. И даже жаворонки перестали петь, спрятавшись в тень кустарника. Неподалеку, по дну лощины протекала небольшая речушка, но к ней он решил идти только ночью, когда тьма скроет его от глаз врагов.

Роскан сильно страдал от нехватки таких простых вещей как нож, огниво, сумка, и эту проблему он решил исправить сразу, как только доберётся до реки.

Выспавшись, с наступлением вечерней прохлады, Роскан осторожно пошёл к реке, внимательно вслушиваясь и присматриваясь. Эти предосторожности и постоянный страх уже начали надоедать ему, он стал похож на маленького пугливого зверька. А так хотелось выпрямиться, расправить плечи, и гордой походкой пойти вперед, не страшась опасностей.

Добравшись до поросшей камышом реки, он с удовольствием напился, и только потом осмотрел место. Оно ему не понравилось – все берега истоптаны копытами овец и коров, а в камыше к воде протоптаны целые тропы. Но ночь уже скрыла его от взора врагов, поэтому он спокойно приступил к выполнению своих замыслов.

Самое важное сейчас для него – это большая сумка с крепкими ручками. Её он решил сплести из длинных и крепких листьев рогоза. И скоро у него получилась вместительная сума, в которую было пока положить нечего. Вторая нужная вещь в хозяйстве – это горшок для похлёбки и кувшин для воды. Практики у него уже было достаточно, и скоро он легко изготовил всё нужное. После просушки ими можно было пользоваться, но лучше было просто обжечь в костре, но… Хотя, почему нельзя? Мне нужно найти всего кусочек кремния и железа, – решил он, и пошёл вдоль берега. Но берега были глинистые, ноги скользили, а звезды давали слишком мало света, и поэтому он решил продолжить это дело на рассвете.

Надрав корней камыша и промыв их в проточной воде, он без удовольствия захрустел этой безвкусной едой. Наевшись, он лёг на спину, и долго глядел на мерцающие звезды, задумавшись о своей нелегкой судьбе. Хотя, не всё так и плохо. Он жив, здоров, его жизнь кипит событиями как кипящий котел, он свободен, перед ним открыт весь мир и нет причин для грусти.

Закрыв глаза, он снова увидел прекрасную кикимору, которая кружилась вокруг него в танце. И ему снова стало хорошо, почти как дома, когда рядом с ним были его родители и друзья.

Беглец беззаботно спал, забыв об опасности. А вокруг уже просыпалась природа, пели птицы, свистели суслики. И пылило стадо овец, подгоняемое двумя вооружёнными пастухами…

Они негромко переговаривались, поеживаясь от утренней прохлады. Вдруг один из них остановил болтовню соседа, показав в сторону реки. Там, на сухом пригорке беззаботно досыпал десятый сон Роскан, улыбаясь во сне своей зеленоглазке. А на него уже неслись два воина – кочевника, выставив вперёд острые наконечники копий…

Роскан проснулся от громкого топота и, открыв глаза, увидел скачущих на него пастухов. Бежать было поздно – от конных далеко не убежишь. Поддавшись непонятному порыву, он надел свою сумку на голову, и уселся на кучу камыша.

– Эй, ты кто? Почему без позволения пришёл на нашу реку? – произнёс один из кочевников уже знакомые слова.

Что-то нужно было ответить, пока его опять не схватили в рабство.

И тут услужливое сознание показало ему картинку из детства. Он вспомнил, как однажды увидел пораженного проказой бродягу. Бедняга был укутан в невообразимые лохмотья, на голове был капюшон, и даже глаз не было видно. Шёл он медленно, колокольчик на шее негромко бряцал. Все люди старались держаться подальше от этого странного гостя, оставляя ему еду и питье за границей поселка, стараясь предусмотреть все его просьбы, и по возможности даже не разговаривать с ним.

«А это может сработать, стоит попробовать», – решил Роскан, и замогильным голосом начал говорить…

– Я несчастный скиталец, доживающий свои последние дни на этой земле. Пожалейте меня, дайте мне еды и огниво, и боги отплатят вам за добро сторицей. Ведь от проказы не спасётся никто, лишь вдохнёт запах моей гниющей плоти. Дайте, мне еды и огня, и тогда я обойду ваше селение стороной, дабы не принести в ваши дома горя, – с завыванием произнес Роскан.

Услышав его слова, всадники отшатнулись, опустив копья. Секунду поколебавшись, один из них развязал сумку, привязанную к седлу лошади, и бросил к его ногам.