Потому что могли

– Ну, что я могу сказать вам, коллега, – язвительно произнес старший дозорный. – В принципе неплохо, но мало и чего-то не хватает. Соображаешь, чего не хватает? Я скажу. Остроты нет.

– Но это не художественное произведение, – растерялся окончательно Микки. – Мы не на дегустации блюд.

Палыч, скривив рот, вернул лист.

– Микки, ты прав. Рапорт – официальный документ, но никто тебе не мешает поставить слова так, чтобы привлечь внимание к своей персоне.

– Палыч, ты о чем?

– Ладно, проехали.

– Я все хотел узнать, а кто такие Непорочные Отцы? Или секрет?

Палыч опять забрал лист с рапортом и, убрав его в папку, произнес:

– Я заберу его за не имением лучшего и… Как сказано в одной умной книге: нет ничего в мире тайного, что не станет явным. А те слухи, подобные мошкаре, кружащейся вокруг Отцов, не более чем стремление людей к сказке, к чуду. Мы не должны осуждать слухи. Это естественно. Просто не надо замечать их, и все. Но Непорочные, как ты понимаешь – дети из пробирки.

Микки не понял в первую секунду, но затем уточнил:

– Искусственное оплодотворение?

– Да. Люди сдают половые клетки. Так формируется банк – генофонд будущих Непорочных Отцов. Конечно, сохраняется анонимность, в документах имена доноров не фигурируют. Только номера. Точнее время и дата сдачи материала. Периодически этот самый материал извлекается из банка и… Дальше объяснять?

– А к чему такая сложность? Почему бы ни выдвигать на должность Отцов обычных людей, зачатых естественным способом? По-моему, здесь неоправданное усложнение, даже не усложнение. Искусственное оплодотворение сейчас не такая дорогостоящая операция. Я, хотел сказать, зачем это бессмысленное условие?

– Не бессмысленно. Непорочные не знают своих биологических родителей, а это плюс: они не связаны эмоционально с социум, у них нет привязанности к прошлому. Ведь, пойми, разруливая сложные задачи, важно иметь холодный и трезвый ум, лишенный предрассудков. Отрешенность дает большую объективность в выработке правильного решения. Если короче, незнание семьи – один из факторов, влияющих на объективность точки зрения.

– Любая точка зрения субъективна.

– Справедливое замечание. Но их несколько, следовательно…

– Ясно. Но ведь их кто-то выращивает, воспитывает?

– Это тоже Непорочные Отцы.

Микки с недоверием посмотрел на Палыча, а тот и бровью не повел, словно сказанное старшим дозорным – истина, не терпящая и тени сомнения, и все не шутка.

Происхождение Непорочных Отцов показалось невероятным. Быть того не могло. В их истории много надуманного и абсурдного. Хорошо, еще одна бюрократическая структура, но зачем так мучится, чтобы создать совет, исполняющий решения Наставника? Снова это свербящее ощущение маскарада. Оно возникло темным призраком, а призрак, словно черная птица, взмахнул крыльями и исчез в тумане мыслей. И само собой Микки вспомнил о свалке. Сейчас она почему-то воскресла, металлически гремя коричневым телом, и стала медленно и неумолимо надвигаться на Серышевск. Опасность исходила от свалки – мелькнула мысль. Свалка, вползая на улицы, заглатывала дома, с хрустом пережевывала, оставляя бетонные обломки и покореженный металл. Шершавые бока чудовища перепахали землю и… Микки прогнал видение.

– Палыч, – выдавил он, – что-то мне не по себе.

– Брось, Микки. Непорочные Отцы ознакомятся с рапортом, возможно, зададут вопросы, сделают замечания, наверно, и все.

– Я их представляю призраками. Они не реальны.

– Не смеши. Кто? Отцы? Они такие же люди, как и все, только из пробирки. И слухи, что ты знаешь о Непорочных – забудь. Выкинь из головы.

– А великий исход из города тоже слухи?

– Ты о чем?

– Я слышал истории о серышевцах, которые однажды покинули город, но о причинах великого исхода я не знаю.

– И ведь словосочетание какое придумали: «великий исход», – хмыкнул Палыч.

– Ну, не великий, а просто исход.

– Допустим, что он случился. Представим себе это на минуту. И как ты это видишь? Как представляешь? Люди снялись с насиженных мест? Покинули уютные и теплые квартирки? Серышевцы, имеющие все: газ, воду, тепло, связь, вдруг отказываются, не хотят жить по-старому? Абсурд! – раздраженно закончил Палыч. – Ладно, Микки, пошли. Хватит лясы точить. Непорочные ждут нас.

Дозорные покинули патрульную территорию. На автомобиле они доехали до центра города, где черной скалой над всеми зданиями возвышался небоскреб «Комитета».

Микки сидел на пассажирском кресле, молчал, разглядывая Серышевск. Мимо проплывали серые дома, люди шли по тротуарам, блики солнца играли на мокром асфальте – недавно проехала поливальная колонна машин. Ему казалось, что это происходит не с ним, а с чужим человеком, носящим его имя и фамилию, его биографию. Сейчас в авто находится чужая физическая оболочка. Она очень похожа на него. Но где он настоящий?

Палыч припарковал авто и через короткое время они оказались в огромной комнате.

Окна закрыты вертикальными жалюзи. Высокие потолки, глянцевые стены, изумрудного цвета ковер мерцал при электрическом свете, будто крупинки драгоценных камней вплетены в ткань. Ноги утопали в теплом ворсе. Из мебели – лишь несколько столов, поставленных друг за другом, множество стульев. Непорочные занимали дальнюю от входа часть столов.

– Здравствуйте, господа, – произнес кто-то из Отцов. – Вы, если не ошибаюсь, дозорные? Так? Майкл Старфилд и Семен Павлович Зорин?

– Все верно, – отозвался старший дозорный.

– Проходите. Прошу. Занимайте места. Будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях, – закончил пресной шуткой Отец.

Микки не смог разглядеть лиц Непорочных. Взгляд не цеплялся за них. Лица оказались незапоминающимися, а вот белые одежды, похожие на туники, привлекли внимание.

Дозорные сели.

– Господин Зорин нам все сообщил. Есть много неясностей. Мы надеемся разрешить их сейчас. Рапорт готов?

Палыч достал из папки исписанный лист и передал его Отцам. Один из них взял рапорт и погрузился в чтение. Теперь у Микки было достаточно времени разглядеть лица членов комитета. Внешне ничего особенного. Скорее, серые будничные маски людей, спешащих на работу, занятых своими повседневными делами. Индивидуальность стерта, потому как она скрылась где-то в глубине тела и не желает выходить наружу. Лица Отцов должны быть монументальны и торжественны. Это изваяния из камня, и что-то надмирное есть во взгляде, в выражении. Внутренняя уверенность. Тихая торжественность, ибо с торжественным лицом творится великая история. Микки отчего-то считал именно так, но реальность с вымыслом разошлись. «Хотя, – решил он, – с чего бы вдруг? Они обычные люди, как и все. С ними встретишься взглядом в толпе и забудешь в следующую секунду». Непорочные никогда не выступали на телевидении. Микки не вспомнил ни одной передачи. А вот Наставник мелькал иногда. Его глаза будто смотрели тебе в душу, но не было ничего противоестественного или удручающего во внимательном взгляде. Предложения он говорил четко, отделяя каждое слово, наполняя, казалось, великим смыслом любой даже самый простой звук, слетающий с уст.

Наставника среди Отцов не было.

– Ну, вот. Другое дело, – произнес Непорочный. – Видите, все выяснилось. Замечательно. Господин Старфилд, а как вы отнесетесь к очерку?

– Что?

– Напишите очерк о пребывании на свалке. Это же интересно. История. Приключения. М? Я уже предвосхищаю ваши возражения, так и слышу слова: мол, опыт мизерный, да и стоит ли тратить время? Во-первых, вы можете заглянуть в техническую библиотеку и найти там превосходные материалы по свалке. Не один же Майкл Старфилд герой. – Непорочный выдавил улыбку. – Были люди и до вас, делавшие смелые вылазки. Кроме того, опыт, будь он мал или велик, всегда ценен. Так как?

Елейный голос Отца выбил Микки из колеи. Он хотел крикнуть: «Да что здесь, в конце концов, происходит?!», но вслух ответил:

– Согласен.

– Тогда приступайте.

И Непорочный продолжил сыпать словами:

– Я думаю, недоразумение уладится. Сие не отразится на вашей карьере. Считаю, наряд в дозоре вне очереди будет достаточной мерой наказания, и господин Зорин не станет возражать, да? Ведь проступок не так фатален? Ничего страшного не произошло, если судить по рапорту. Кстати, господин Зорин, вам устное предупреждение. В следующий раз информируйте. С чего это вдруг промолчали? Ну, пожалуй, все. Все свободны.