На опавшей хвое ельника
Он лежит – и ни шу-шу,
А дожить до понедельника
Всех труднее алкашу.
Горит всегда его душа,
Ему грозит позор и ссылка:
Ориентир для алкаша
В тайге ли, в тундре ли – бутылка.
Нельзя того не видеть факта,
Что, дым пуская из ушей,
Ещё стоит Россия как-то
На миллионах алкашей.
Надо слышать ход времён ушами,
Видеть жизни смысл, как на расстреле.
Многие не стали алкашами,
Потому что в зеркало смотрели.
Как мерзавцев ни тряси,
Ни сажай их за ограды,
Есть и будут на Руси
Алкаши и казнокрады.
Если победить алкоголизм
Напрасно общество ворчало
О реках вин без берегов:
Алкоголизм берёт начало
Не с первой капли, а с мозгов.
Мы зря про выпивку ворчим —
И в ней немало есть добра:
Алкоголизм неизлечим,
А пьянство лечится с утра.
Не смогли построить коммунизм —
А жалеть с какого перепуга?
Если победить алкоголизм,
Уважать не будем мы друг друга.
Вы сдержанный имейте оптимизм,
Желая пьяниц вешать и сажать:
Допустим, победим алкоголизм,
А кто друг друга будет уважать?!
Наш алкоголик— это что-то
Нам с детства этот тип знаком,
Что с неустойчивой походкой,
Кто с материнским молоком
Впитал ещё и пиво с водкой.
Он уже не пашет и не сеет,
Урожая требуя ещё:
Алкоголик думать не умеет,
Но соображает хорошо.
Трезвеннику дурно в пьяный век,
Не зовут его присесть за столик.
Самый грустный в мире человек —
Это только бывший алкоголик.
Он в трясучке сел за столик,
Морда белая, как мел:
В книге жалоб алкоголик
Ищет деньги на похмел.
Умеет наш народ
Пахать и пить до колик:
Кто раньше всех встаёт,
Тот, значит, алкоголик.
Наш алкоголик – это что-то
С душой распахнутой и пылкой:
Он даже в паспорте на фото
И с сигаретой, и с бутылкой.
Довела нас всех до колик
С пьянством долгая война:
Понимает алкоголик
Только лишь язык вина.
Ты лучше милую одень
В шелка, накрой без водки столик:
Кто пьёт за женщин каждый день —
Не джентльмен, а алкоголик.
Имеет каждый слабые места,
Скрывая их виляющим хвостом.
Мечта у алкоголика проста:
Сначала выпить – трезвым стать потом.
В голове, в кармане звень —
Всё для вас, для алкоголиков,
Будто это и не день,
А сто тысяч белых кроликов.
Всюду молча садясь за столики,