Край света

Дитрих рассеянно помолчал. Потом сконцентрировался.

– Представь себе такую ситуацию. Лето. Ты пришла из сада с полной тарелкой свежесобранной виктории. Садовой земляники. Ну, клубники, как сейчас говорят, хотя это совершенно другое.

– Мм, клубничка – обожаю!

– Ополоснула водой, очистила от листиков, потолкла в чистой тарелке толкушкой, залила молоком, перемешала. Зачерпнула ложкой прохладную смесь и в рот…

– Я не люблю с молоком.

– Ну, тогда просто чистые красные ягодки сложила горкой целиком или разрезанные пополам, пшикнула на них сверху сливками…

– Я люблю просто клубнику, без всяких добавок.

Дитрих терпеливо улыбнулся.

– Теперь твоя очередь.

– Так нечестно! Ты моё любимое ощущение рассказал, это я его хотела… Ладно. Новый год. Наряженная ёлка с горящей гирляндой. Праздничный стол. И мы чистим мандарины. В нос брызгает мелкая такая капелька и раздаётся резкий мандариновый запах.

– Великолепно! Теперь я. Представь себе: зима, солнечно и морозно. Ты идёшь по узкой тропинке в искрящемся снегу, а он под ногами громко скрипит: хру-хру…

– Колокольный звон…

– Так. Ну, ещё поподробнее, ярче опиши. Где ты, кто рядом, какая погода?

– Не знаю. Просто колокольный звон.

– Ладно. Ты идёшь по переулку и проходишь мимо пекарни. Из приоткрытой двери доносится мягкий обволакивающий запах свежеиспеченного хлеба. Ты заходишь, покупаешь горячую румяную булку. И, не доходя до столика, с хрустом разламываешь её ближе к кончику…

Полчаса спустя девочка не выдержала, слезла с баулов на тротуар и пошла рядом.

– А если я буду сзади толкать – ты сможешь ехать быстрее? – съехидничала она.

– Но нам же надо везти всю эту поклажу. На себе не унесёшь! Это ещё повезло, что у нас так мало вещей. Представь, большинство людей всю жизнь стоят на одном месте – так много у них накопилось имущества. Оно держит их, как огромный морской якорь. Они вросли корнями в твердь, словно деревья.

– Получается, чем меньше у человека вещей, тем он быстрее движется?

– Получается, так.

– Значит, мы тоже с якорем, только меньшего размера? – Она скептически пожала плечами. И возразила сама себе: – Да нет. Чушь какая-то. Быстрее движется тот, кто на автомобиле.

Дитрих ничего не ответил. Он размышлял.

Посуда, постельное белье, одежда, обувь. Он в деталях помнил, как всё это плотно укладывал во вчерашний дневной тайм. Сколько было затрачено усилий, чтобы упаковать вещи компактно. А скольких денег это когда-то стоило! При скудных финансовых запасах на текущий момент. Инструменты, утюг, чайник, сковородка с кастрюлей, шторы, несколько картин, тазик, книги, какие-то склянки и тюбики для ванной. Как без всего этого прожить?

Минимальные бытовые удобства – фундамент современной жизни. И насколько всё это ненужно для чего-то Главного в Жизни. Только вот в чём состоит это Главное? И в какой стороне искать Главное? Ясно одно – на Землю не попасть прямиком из Сущего мира. Это всем известный факт. Но можно ли попасть туда из Искусного мира? И существует ли вообще Земля?

Вопросы, вопросы. Страшные и зудящие, как ночные комары.

Дитрих вспомнил о своём страхе. Собственно, он никогда о нём не забывал. Тревога лишь то заглушалась, то вновь обострялась. Зачем ему будет нужен этот хлам, когда он превратится в камень?

– Солнышко, а тебе самой нужны эти вещи?

– Подушка со львёнком! – вскричала Лиза. – Хотя, если подумать… М-м-м… Нет, не нужны. Но кое-что пригодится.

Дитрих заехал на стоянку у спортивного магазина и заглушил драндулет.

«Хорошо бы продать или припрятать куда-нибудь. Вдруг вернёмся».

– Дочь, я схожу куплю палатку, рюкзаки. А ты пока достань свою одежду и то, что для тебя ценно. Я сниму баулы. Остальные вещи оставим здесь. Пойдём пешком, так быстрее.

– Но я не хочу пешком! – заныла Лиза. – Давай вернёмся домой! Я уже напутешествовалась. И проголодалась.

– Я сдал каморку хозяину. Пути назад больше нет. Только вперёд.

* * *

Город тянулся бесконечно. Из него ещё не так-то просто было выбраться. Казалось, уже закончились сияющие проспекты с гигантскими шикарными домами, торгово-развлекательные центры, вся эта суета и дребедень. Началась промышленная зона с заборами и гаражами, густо дымящие трубы теплоэлектростанции, железная дорога с вихляющими пьяными колеями, огромные складские комплексы. И вдруг опять – многоэтажки, торгово-развлекательные центры, проспекты.

Город – это и был весь Сущий мир. Точнее говоря, плеяда городов, связанных друг с другом хайвеями и высокоскоростными магистралями. Кому в здравом уме придёт мысль выбираться за пределы Мирополиса? Внутри всё, снаружи – ничего.

Пилигримы останавливались в дешёвых хостелах при заправочных станциях. На четвёртый день стали подходить к окраинам Золотого Города.

Здесь, собственно, не было не то что пешеходных дорожек, – даже тропинок. Только широкая автострада на высокой насыпи с толстыми металлическими отбойниками. И обочины у дороги не было. Впереди блестела тёмная река. Отец с дочерью шагали друг за другом по трассе, прижимаясь к отбойнику, держась за руки и вздрагивая каждый раз, когда на огромной скорости мимо проносилась грузовая фура, швыряя в них ударом воздуха.

Лиза беспрерывно хныкала.

– Хочу домой! Папа, что мы здесь делаем? Я боюсь!

– Лисёнок! Потерпи немного. Мы только перейдём мост через реку, а потом спустимся вниз, в сторону от шоссе.

– Не хочу вниз, хочу домой!

Дитрих прекрасно понимал дочь. Он и сам чувствовал себя дурно. Воздух был густо пропитан автомобильной и асфальтовой гарью. Уши закладывало от гула. Разболелась голова. Преодоление моста оказалось большим стрессом. Дитрих подсадил Лизу на ступеньку отбойника, потом перелез сам и перетащил дочурку. Придерживая её за руку, стал осторожно спускаться по крутому щебёночному откосу. Камни проваливались и осыпались под ногами.

Наконец добрались до зелёной травы, показавшейся инопланетной, и свободно вздохнули. Вернее, Дитрих свободно вздохнул и полез в рюкзак за таблеткой от головной боли и за бутылкой воды. У Лизы же появились новые причины для нытья. Она вдруг обнаружила в воздухе рой мошкары, которая досаждала и больно кусала. Лиза устроила истерику.

– Хватить мне на голову приключений! – орала она, размахивая руками и топая ногой. – Наприключались! Поехали домой! Они куса-а-а-ются! Ай! Ой!

Дитрих снял куртку и стал вертеть ею, как пропеллером, над головой и по сторонам.

– Пойдём скорее, – скомандовал он. – Здесь низинка, высокая трава и ветра нет. Скорее покинем это место, там дальше не будет никакой мошки. Побежали!

И они быстро засеменили вперёд, туда, где вдалеке на пригорке одиноко высилось кирпичное строение с металлическими решётками на окнах, обнесённое бетонным забором с колючей проволокой. Здание казалось старым, заброшенным и нежилым. Во всяком случае, в тёмных закрытых окнах не заметно было никакого движения. Красные потемневшие кирпичи, рябые, изъеденные временем. Заплесневевший с зеленью высокий бетонный забор с колючей проволокой поверху. Справа от глухих ржавых ворот в заборе виднелись помятые металлические двери, сбоку от них была привинчена небольшая стеклянная табличка: «Департамент здравоохранения. Психиатрическая лечебница №126».

– Всё, нет больше мошек? Убежали от них? – приободрил дочку Дитрих.

– Здесь мне тоже не нравится. Как-то мрачно.