Гав-мяу и сердца стук

На этом вздохи не закончились: поохать пришлось еще, теперь глядючи в зеркало, но уже больше не от образов прошлого, а от представлений о будущем, очень даже скором, в котором мне в этом наряде теперь придется возвращаться назад.

Если сюда я дошла в состоянии легкого аффекта, не замечая светофоров, зебр, а также взглядов и окриков прохожих.., то теперь меня ждало самое настоящее сексуальное приключение! Я вспомнила Лиду и внутренне ужаснулась: как можно любить и даже обожать, когда на тебя таращатся, хватают за задницу, орут вслед, посылают воздушные поцелуи и всячески привлекают твое внимание?! Мне припомнилась она и ее любимая фраза:

– Это же и есть кайф!?

Этот кайф я испытала в полной мере, пока стремилась домой галопом и аллюром, иногда по стеночке и дворами, перелезая через газоны и заборчики, беспрестанно получая любвеобильные, а по большей части похотливые взгляды и комментарии проходящих мимо мужчин в возрасте от 16 до 60-65 лет. Самым незабываемым оказался отрезок траектории, проходящий через продуктовый рынок, где красивыми сочными горками были уложены специи, фрукты и овощи, позабытые хозяевами и покупателями, когда я закрывая лицо одной рукой и разрез на груди другой, пыталась прошмыгнуть мышью мимо. Такого количества комплиментов, выраженных в экспрессивной форме, я не получала никогда до и никогда после этого сексуального эксперимента.

Даже бомж, встречаемый мною ежедневно по дороге, и тот вылез из своей конуры, чтоб выразить мне свое почтение, шепеляво пройдясь нецензурным запасом по моей пятой точке в мою пользу.

Кайф наступил тогда, когда я достигла двери своей квартиры, и особенно в момент бессильного падения на кровать в разрезах и прилипших к телу разнообразных комплиментах, когда я наконец выдохнула:

– Что бы я еще раз! Твою м.., надела.., – и скинула блузку и юбку, со смехом вспомнив свой трусливый марафон.

Закусив губу и прикрыв глаза от истинного кайфа побыть самой собой, пусть и синим чулком в сексуальных игрищах, я вдруг осознала, что вся эта история меня многому научила. И в этом не было ничего смешного, к сожалению.

Лида, Соня, Алпаслан, директриса клиники «Мой песик» и ее муж, коридор пациенток с разрезами и помадами вкуса переспелой вишни, – все они жили полноценной жизнью, а я последние месяцы лишь существовала.

Они жили, любили, играли свои роли, как могли, исходя из своего воспитания, образования, темперамента и кучи других качеств, и им можно было только позавидовать. Ибо жить – значит иметь силы быть счастливым, таким счастливым, каким ты только хочешь быть. И не мне судить, хорошо ли жить с гением-импотентом или заниматься любовью с любимой женщиной, пусть даже замужней, столько раз, сколько хочется и не спрашивать чужого мнения на сей счет. Нет ничего омерзительнее, чем совать нос в чужие постель и отношения, если, конечно, творимое в постели не противоречит Уголовному кодексу РФ. Шутка.

Потому что все эти люди не спрашивали меня, а чем счастлива я?

А я последние месяцы провела, будто придавленная могильной плитой, которую установила собственноручно.

Мне не хотелось не то что заняться сексом, а даже вылезать из своей скорлупы, например, встречаться с друзьями, пить с ними кофе по утрам, ужинать по вечерам, посещать кинотеатр, покупать себе новую одежду… Это казалось утомительным и безнадежным занятием. Тягостно тянулись минуты во время таких встреч, я лишь мечтала побыстрее вернуться в свое укрытие, словно улитка в домик, чтоб восстановить силы, которые давно иссякли.

Психологи называют это состояние депрессией. По-моему, это заблуждение называть красивое русское слово «тоска» непонятным обозначением чего-то эфемерного. Ведь все знают: тоска бывает по кому-то и чему-то, где в итоге все равно выходит, что по кому-то.

Я скучала по себе прежней: веселой, классной, милой толстушке, которая позволяла быть другим другими, а себе собой.

Любовники разбудили меня. Хотя я не поменяла своего мнения насчет сексуальной распущенности, охватившей не только наш городок, а на самом деле всю планету, где передовые и отсталые страны медленно исчезали с карты Земли, предпочитая заводить вместо детей кошек и хомяков, а вместо мужей и жен – любовников.

В истории такие периоды помешательства на пятой точке встречались часто: Содом и Гоморра, Древний Рим, Средневековье и наш нео-модернизм с онанизмом, но и они когда-нибудь, да кончатся.

К счастью, несмотря ни на что, каждый раз ростки нового мира прорывались через пепел гиблой цивилизации, и все начиналось с начала, с самого главного – с сердца каждого, кто впускал в себя жизнь. Просто хотел жить и радоваться, не задаваясь вопросом «зачем?». Ибо для здорового ума, влюбленного в белый свет и не мыслящего себя без служения другим, ответа не существовало.

Я хотела жить, любить и двигаться дальше! Моим росткам, давно пробивавшимся из-под могильной плиты, нужны были свежий ветер, море и солнце в счет отработки за Аполлона Аполлоновича.

Продолжение следует

История № 43. Крымские приключения

Глава 1. Мадагаскар? Индонезия? Крым!

На дворе стоял октябрь – любимое время Пушкина и нелюбимое всех россиян, однажды побывавших осенью на море и увидевших, что там лето не кончается, в отличие от средней полосы России, где оно закончилось еще в августе. И от того каждому хотелось заделаться поэтом-прозаиком с использованием непубличных выражений в творчестве, как это делают все монтеры, сантехники, строители в душе пушкинисты. Кстати, говорят, хоть это и не подтверждено, сам Гений выражался очень даже весьма…

В общем, осень плохо подействовала на мой организм, и я решила, что несмотря на плотный график, мне срочно нужен отпуск, при этом заслуженный.

Признаюсь, история с «красивым членом» подкосила мой дух. Ну во-первых, я давно не видела себя не в себе, будучи на грани пойти и купить вибратор, ну то есть совсем съехать с кукухой в деревню к Пушкину, любившему сочинять под ливнем и в слякоти.

Во-вторых, я серьезно была готова к новому этапу. Насмотревшись на то, как все вокруг наслаждаются любовью во всех ее проявлениях, я тоже захотела впустить любовь в свою жизнь. Но для любви нужны были силы. Скрести по сусекам, да еще в октябре месяце в центральной полосе моей горячо любимой родины было можно, но с применением алкоголя или душевных лекарств по рецепту.

Отпуск был полноценной и очень экологичной заменой.

Мне дали его без слов: то ли упадок сил был заметен невооруженным взглядом, то ли имелась какая-то другая причина, но две недели замаячили перед глазами ярким солнцем и нескончаемым летом.

Я нависла над картой мира, как Кощей Бессмертный над златом, вспомнила географию школьной программы, пожевала во рту пару иностранных названий, где солнце жило круглый год: Мадагаскар, Индонезия, Бора-Бора, Коста-Рика. Потом сверилась с подсказками одного турагентства: сколько часов дороги до той или иной точки мира. Оказалось, там, куда звали мои сновидения, время измерялось не часами, а сутками, и не рублями, а какими-то деньжищами, хотя вроде бы все страны проходили как представители третьего мира, то есть отсталого и бедного…

Покумекав, взвесив все за и против, я решила, что нет ничего лучше, чем родные просторы. Достала другую карту и стала изучать все туристические и курортные точки наших ширей. Пришла в голову мысль поехать попить минеральных водичек в Кавказские кущи. Но тут вспомнилось мое последнее дефиле, а точнее, трусливый бег в облегающем с разрезами платье по местному рынку, и я подумала, что две недели такого успеха с моими-то формами, пусть даже облаченными в балахоны бабушки Нади, я не выдержу.

Так мой взор упал на Крым, куда меня еще пару лет назад приглашали приехать Катя-энолог, Кузя-кот и генеральный директор в трусах в зеленый горошек. Помните этих моих замечательных приятелей, в зарождении любви которых я сыграла не последнюю роль? Так вот, все это время мы поддерживали связь. Катя периодически посылала мне открытки с крымскими красотами, на которых все больше и больше росли и возвышались виноградники, заводик, ресторанчик и теперь еще гостевые домики с видом на море. Моя мечта! Мое лекарство! Мои сны!

И недолго думая, я отправила Кате сообщение, что еду. Правда, в ответ не получила гостеприимной смс, но смело взяла билет на самолет и ринулась собирать вещи, преимущественно летние.

Родители благословили, а также попросили заехать к каким-то их друзьям – передать разные вкусности, которых, конечно же, не пробовали в Крыму, потому что они были сделаны руками папы и сердцем мамы по старинным рецептам бабушки Нади, матери моего отца, которая могла речитативом на древнем языке, которого никто не понимал, вылечить любую живность от всех напастей. Врачевательство братьев наших меньших текло у нас в крови.

Чемодан и рюкзак сразу же потяжелели на пять, а может, и десять килограммов.

И на прощанье полив цветочки в своей милой квартирке, по окнам которой корябал октябрьский дождик, я отправилась на вокзал, а оттуда в аэропорт. И вот Крымский полуостров – одно из самых магических мест на Земле – встречает меня хвойным и сладким бабьим летом с аномальной жарой даже для этих широт.

Из головы вылетели глупости последних дней, страхи перед одиночеством, печали и тоска по прошлому. Правда, отключился мобильный телефон, тоже отказываясь работать и принимать сигналы цивилизации в таких экстремальных условиях. Я решила отложить поездку в сервисный центр, решив сначала добраться до друзей.

Такси быстро домчало до «Гордости Крымского виноделия», где, как оказалось, меня совсем не ждали. Катя с распахнутыми ресницами и такими же распахнутыми объятиями встречала меня нежданную и была очень удивлена сообщению, которого не получала, потому что 100 лет назад сменила телефоны и всем заранее разослала уведомления. Однако 11 месяцев коматоза сказались и на социальных связях.

– Но это неважно! Главное, что ты здесь! – радовалась Катя, поглаживая животик, в котором варилось счастье, равное семи месяцам. – Единственное, есть проблемка. На две недели вперед у нас выкуплены все бунгало. Нет ни одного местечка. Ни единой коечки. Как назло приехали навестить и родственники, мы даже не можем поселить тебя у нас. Но! Крым – магическое место. Раз он тебя позвал, значит, тебе надо здесь быть. И мы поднимем на уши весь полуостров, но найдем тебе ночлег.

Генеральный директор, глядя на которого я живо представляла мужские трусы в зеленый горох, и которого поначалу рука не поднималась назвать Володей, был настолько приветлив и гостеприимен, что обзвонил все гостевые дома в округе, в конце концов, обнаружив один номер в люксовом пятизвездочном отеле ровно на две ночи и три дня. И не разрешив мне оплатить его, поселил там, радушно отнеся мои чемодан и портфель, груженные соленьями и копченьями для крымских друзей, в номер. Но я не могла так просто отправиться спать в такую потрясающую, ароматную, звездную, тихую ночь. Поэтому заказав фирменный коктейль с зеленющим и ароматным эстрагоном, который рос, похоже, тут повсюду, уселась на террасе внимать, вдыхать, лицезреть, обалдевать и влюбляться.

Глава 2. Шампанское рекой

Тишиной не удалось понаслаждаться долго, так как буквально через пять минут на террасе появился еще один влюбленный в ночь – весьма симпатичный, как я отметила, спортивной наружности молодой человек с седыми висками, которые при лунном свете отдавали какой-то благородностью. Я вспомнила небезызвестного персонажа с седыми висками и дидактическим складом мышления, как вдруг спортсмен открыл рот, продемонстрировав белохромную улыбку, в которой, как в зеркале, отразились луна и все звездное небо, и начал смешить меня, пытаясь познакомиться и усесться рядом. Магия первого впечатления о статском советнике рассеялась, уступив место веселому прототипу Остапа Бендера, который был немного или очень много навеселе.

Олег – так звали Остапа, которого тут же понесло. И если поначалу меня раздосадовало его появление, с каждой минутой смех от его вида, шуток и притязаний на мою руку смешил и радовал.

Я восхищалась такими людьми: ну как можно было с полпинка втесаться в доверие, рассмешить меня уставшую, а еще заставить выпить три коктейля вместе с ним уже пьяным в дудочку?

Луна, такая романтичная и скромная, запрыгала итальянской тарантеллой в моих глазах, которые вообще не собирались слипаться от сна и усталости, а только брызгали слезами от смеха.

– Главное, лебеди! Понимаешь, лебеди! – смеялся Олег, красивой мужской рукой поправляя волосы и влажным взглядом поглядывая на меня. – Значит, ты ветеринарша и разбираешься в жучках-паучках и скотине?

Я кивнула, от улыбки стали болеть мышцы на лице, потому что глядя на этого выхоленного балагура, от которого несло дорогим одеколоном и таким же дорогим алкоголем, хотелось смеяться и ужасно радоваться жизни. Мое желание классно провести отпуск и, возможно, даже начать новые отношения, сбывалось с первых же поступов по обетованной земле, где жило солнце.

– Да звери все тупые, хотя и милые создания, – вот теперь улыбка слегка сползла с моего лица на этот комментарий пьяненького Остапа. – Мы были как-то в Африке, на сафари, – Олег посмотрел на луну, и белые зубы стали опять синими, походя на хорошо вычищенный кафель. – Гид рассказывал, как живут львы. Ну тварюги тварюгами! Бестолковые, как пеньки, только что красивые, слов нет. Шевелюра у льва чего стоит! – он взлохматил свои волосы и зарычал. – Ну что? – глаза сделались совсем влажными. – Еще по одному коктейльчику и ко мне? У меня полулюкс. Люкс каким-то фраером был занят, так что пардоньте, – он, как клоун, развел руками.

Улыбка совсем слезла с лица, ее сменил кривой жгут, бывший когда-то моими губами.

– Ладно-ладно! – теперь поднял руки вверх Олег, сдаваясь. – Все-все! Перегнул! Рановато! Вижу. Интеллектуалка. Надо еще разговоров, чтоб печь затопить, – он упал на колени и стал целовать мое платье. – Ну прости, прости раба Божьего. Перебрал. Попутал. Со всеми бывает. Ну ведь с первого взгляда любовь! Вышел на террасу и влюбился. Королева!

Я помотала головой и рассмеялась, вот те на! Ну нахал! Балагур! Бесстыдник! За три минуты заставил меня влюбиться, возненавидеть и опять влюбиться.