Голос тишины

– Рит, я тебе потом все объясню. У меня все хорошо. Завтра в универе поговорим. Обнимаю.

Света печально вздохнула и вышла из комнаты.

– Доброе утро, спящая красавица! – услышала она бодрый голос Олега.

– Доброе, – проговорила девушка, держа в руках зубную щетку.

– Умываться? Это правильно. Я тут несколько яиц в холодильнике откопал. Яичница уже готова, гренки еще сделаю —и будет самый настоящий волшебный завтрак. Ты будешь чай или чай? – улыбаясь, спросил парень. – Кофе в доме нет.

– Я буду чай. Спасибо.

– Кстати, тебе во вторую дверь справа от кухни. Чтобы не перепутать, на ней наклейка с душем, – добавил повар.

Подойдя к ванной комнате, она хотела было открыть дверь, но та распахнулась, и из нее практически вылетел Игорь. Не успев затормозить, Света носом уткнулась в его грудь. Футболка, под которой чувствовались сильные мышцы, была немного влажной и пахла приятно мужским гелем для душа. Девушка подняла глаза, и их взгляды встретились.

– Прости.

– Извини.

Проговорили они в один и тот же момент, и Света почувствовала, как густо покраснела. Он так близко, и внутри нее что-то сжалось и перехватило дыхание. Кровь ударила в голову, в глазах запрыгали точки, противно зашумело в ушах.

Грудь Игоря тяжело вздымалась. Она ощущала его дыхание на своей коже. Теплое, мягкое, с нотками мяты.

– Ой, Pfannkuchen (прим. авт. дословный перевод слова «блин» на немецкий язык, в данном случае шутка), я думал, что ты уже вышел из душа. Entschuldigung («извини» с немецкого), – пробормотал Олег, выглянувший из кухни.

Игорь отодвинул Свету в сторону и пробормотал:

– Ничего страшного.

Зайдя в ванную, Света закрыла дверь на щеколду и уселась на край белой и потрескавшейся ванной, чтобы перевести дыхание. Зажмурив глаза, она медленно выпустила воздух через плотно сжатые губы. Это же невозможно. Что она вообще за человек такой? Как можно вычеркнуть любовь к Егору за всего ничего времени? А может, это и не любовь вовсе была?