Вершители. Часть 2. Копьё Маары

– Дедушка Учур, – обиженно пробасил тот, что повыше, – зачем ты так? Мы бы тебе дали более надежного провожатого. Вот какие парни у тебя во дворе стоят – выбирай любого! – низенький согласно закивал.

Дедушка медленно покачал головой:

– Нет, уважаемый. Мое слово сказано.

Мужчины не стали спорить, шумно встали с дивана, поклонились дедушке:

– Мы услышали тебя, Учур – хан. Значит, на рассвете?

Дедушка кивнул. Тогда двое, важно двинулись к выходу. Тот, что повыше, остановился перед Аякчааной, внимательно и с явным любопытством на нее посмотрел.

– Да, – задумчиво протянул он тому, который пониже, и, все вместе вышли на крыльцо. Мама суетилась, предлагала дорогим гостям чаю, но мужчины, сердечно ее поблагодарив, отказались:

– В самом деле, нам еще до Якутска ухабы собирать! Вот дело сделаем, тогда и чаи гонять будем! – хохотнул высокий. Мама только руками всплеснула.

И все четверо уселись по машинам: двое мужчин начальственного вида в одну машину, а блондинка с пожилым мужчиной – во вторую. В каждую уселось по амбалу, и кавалькада плавно поплыла по подмороженной к ночи дороге.

Аякчаана не могла сойти с места от удивления.

– Дедушка, – позвала она, – о чем они говорили?

Дедушка Учур поднялся и пересел на диван, туда, где только что сидели два важных господина, и указал ей на место рядом с собой. Аякчаана осторожно присела на край.

– Это из Якутска люди. Очень важные господа…

– Да, я поняла, я узнала одного из них, того, который высокий, – торопливо подхватила девочка.

Дедушка кивнул.

– Да и второго ты тоже видела, тоже очень уважаемый человек… Да не в том дело. Они приехали ко мне с просьбой, – он помолчал, будто подбирая слова. – Видишь, у них выборы этой осенью. Очень им надо победить…

– А ты здесь при чем, дедушка? Они что, хотят, чтобы ты за них свой голос отдал?

Дедушка усмехнулся.

– Они говорят, без помощи предков им не обойтись.

Аякчаана хмыкнула:

– А разве так можно? Это же не честно…

– Нынче, внучка, говорят: «На войне и в политике все средства хороши»! – дедушка задумался. – Я бы, конечно, им лучше отказал, не гоже духов предков по пустякам беспокоить, но, видишь ли, мне сон сегодня ночью был, что им надо помочь. Выходит, хорошее дело они задумали, раз Духи помочь им через меня велели. Как им отказать?

– А зачем ты меня позвал? Я же не умею ничего, да и нельзя мне, маленькая я еще… Ты же мне сам говорил и мне дар не передавал. Чем я тебе помогать стану?

– Ты со мной пойдешь в одно место. В священное место… – Я затаила дыхание. – Пойдем с тобой на поклон к Каменным людям.

Девочка словно окаменела. Дедушка имел ввиду Кигиляхи?[2 - «Кигиляхи» или «Кисиляхи» – в Якутии «каменные люди», монументы на острове Большой Ляховский, а также в Верхоянском улусе (районе), на материковой части Республики. Представляют собой гранитные горы – останцы природного происхождения, имеющие причудливую форму. Считаются священным местом, в которое раньше допускались только шаманы для проведения различных обрядов.]

– Да, Кигиляхи…

– Так это же далеко, – развела она руками. Она и представить себе не могла, что туда можно дойти пешком. – Тем более – там же через пролив плыть?

– Поэтому мы не пойдем, а полетим, – поднял вверх указательный палец дедушка. – Завтра рано утром, на рассвете, за нами прилетит вертолет, и доставит на остров Большой Ляховский, на полярную станцию. А оттуда – рукой подать до мыса Кигилях… – дедушка, наконец, улыбнулся.

– Оденься только поудобнее и потеплее.

Сказав так, дедушка, встал, и медленно пошел к двери, уже думая о чем-то своем.

Аякчаана очень хотела расспросить о завтрашней поездке, о том, почему она – почему он выбрал ее, но… не решилась. Больно закусив губу, она схватила пульт от телевизора, повертела его в руках, словно припоминая, к чему вообще эта пластиковая штуковина применима, бросила его обратно на диван, и рванула на крыльцо.

Выбегая из дома, она, кажется, уронила какие-то вещи с вешалки, ну и ладно… Не все ли равно.

На ходу запахивая плотнее куртку, девочка добежала до ворот, едва не растянувшись на покрывавшейся тонкой коркой льда луже, через которую была переброшена почерневшая доска, выскочила на дорогу.

Постояв так несколько минут, Аякчаана побрела в сторону реки. Она любила это место. Мелкий почти белый песок, камни, сухая, посеревшая от первых заморозков (а что вы хотите – Якутия!) трава… Все это кажется мелким и ненужным. Полноправной хозяйкой этих мест всегда была Лена: огромная, тягуче – всесильная, медлительная великанша, которая милостиво позволяет людям ловить рыбу в своих зеленоватых водах, да наслаждаться своей красотой, пока она сама перемигивается с лазурным небом, отражая его свет.

Сейчас, ранней осенью, могучая река словно затаилась, вглядываясь вглубь своих бескрайних вод. Поверхность ее покрылась мелкой рябью, приобрела стальной оттенок. Словно пар от гигантского колдовского котла, поднимался над ней тонкий туман. Кто там обитает, в этих холодных водах и варит свое зелье?

Аякчаана сделала широкий шаг и оказалась на большом плоском камне, утопавшем в серо – зеленых волнах.

Здесь, около валуна, рябь не коверкала прекрасный лик реки, и вода была особенно прозрачной. Чуть наклонившись вперед, Аякчаана разглядывала мелкие полупрозрачные камушки, разбросанные по песчаному дну.

Казалось, они под самой поверхностью. Но девочка знала – глубина здесь не менее полуметра. Близость камней – лишь оптический обман водяной линзы.

Но Лена ее успокоила. Вдыхая безмятежность ее вод, вглядываясь в ее бескрайние просторы, Аякчаана постепенно начала чувствовать себя их частью. Казалось, она сама стала вечностью.

Воды тихо шумят, ветер прогоняет вдаль дым человеческого жилья, голоса и песни. Она осталась одна наедине с Великой рекой.

Легко, как равная ей, Аякчаана обвела взглядом водную гладь. И они раздвинулись, расширились, поглощая очарованную девочку. И вот она стоит уже на синем льду. Прозрачном. Гладком как зеркало. Сделала один шаг, затем второй, третий. Где-то там, под метровой толщей льда важно проплывают чьи-то тени. Под ногами, у самой поверхности, промелькнула и растаяла в глубине блестящая чешуйчатая спина… А на блестящей поверхности, отразились тени битвы. Вот черные тени покрывают толщу льда, сковывая горстку испуганных людей. Тени сгущаются, приобретая чернильную плотность. Но тонкий и ослепительно яркий луч света разрезает мглу, отрывая от нее огромные куски и растапливая словно масло. Прекрасная голубоглазая девочка сжимает в руках длинный серебряный посох. Вместе они – и девочка, и посох – источники этого победоносного сияния.

Аякчаана качнулась и наваждение растаяло. Она стояла на самом краю скользкого камня, почти касаясь носками туфель ледяной ленской воды, а вокруг нее опускались пушистым покрывалом сумерки.

Торопливо ступив на берег и не оглядываясь, девочка поспешила к дому. Она, признаться, продрогла до костей (чем еще объяснить неуемную дрожь в коленях?).

Едва она показалась из-за прибрежных зарослей, дедушка Учур, все это время стоявший на крыльце и всматривавшийся в полумрак, удовлетворенно кивнул и, не дожидаясь внучки, зашел в дом, плотно притворив за собой дверь.

Глава 3. Кигиляхи

Утром, еще не было и четырех часов, Аякчаану разбудила мама. Она нежно коснулась ее плеча, тревожно всматриваясь в лихорадочный румянец на щеках дочери.

– Ты не заболела?

Аякчаана только мотнула головой. У нее уже все было готово. Ловко натянув теплые шерстяные носки поверх хлопчатобумажных, заправив в них термобелье, она быстро запрыгнула в лыжный костюм, зимние ботинки, нахлобучила шапку, и, уже выбегая из комнаты, подхватила пару мягких перчаток.

На миг она замерла перед открытой дверью. Ей хотелось запомнить этот момент. Ведь сегодня она придет к Каменным людям, и, конечно, уже не вернется сюда прежней. Старики говорят, Кигиляхи меняют людей раз и навсегда. Поэтому и охраняются заветные места. Ну, что ж, она готова к переменам!

Припрыгивая на каждой ступеньке, девочка спустилась вниз. Она ожидала, что дедушка уже готов. Однако коридор оказался пуст.