Изображая зло. Книга первая

Женщина будто из последних сил поднялась с дивана, медленно и грузно. Приблизилась к зеркалу, из которого на неё враждебно взирало отражение, прочертила ногтями вдоль тела. Казалось, любое движение доставляло боль, просторное чёрное платье оттеняло болезненное состояние. Но экономка давно научилась понимать свою госпожу, поэтому продолжала стоять в дверях вместо того, чтобы усадить обратно на диван и тем самым облегчить страдания.

Это были муки гнева.

– Он не просто убил её, – произнесла фрау Морреаф, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать от ярости. – Он бросил мне вызов. Показал своё хладнокровие, ловкость, коварство. Явил лишённую сострадания сущность. Кто он? Как его зовут? Встречались ли мы? Это интересно… Я уже чувствую, как азарт воспаляет вены. Он знает, что я не прощу смерть Неми. Не только потому, что мне жаль эту пылкую девочку с чистым сердцем. Просто я ненавижу терять своих людей, ненавижу прощаться с теми, кто любил меня! Они уходят один за другим, бросают меня, а мне приходится смотреть на их могилы. Отвратительно… невыносимо… больно!

Виктория оскалилась.

– Как-то мой друг сказал: «Самый страшный зверь – не тот, у кого сила, а тот, кто лишён сострадания. Сильный умеет прощать. Сильный способен остановиться, когда нужно нанести удар. Бездушный – никогда. Он зальётся кровью виновных и невинных, не замечая между ними разницы. И оттого ему нельзя сохранять жизнь. Потому что он вернётся и отнимет твою, приняв сострадание за признак слабости».

Мэри обхватила себя руками.

– Может, вам…

– Иди.

– Но…

– Убирайся! – в порыве ярости Виктория смахнула со столика лампу. – Мне ничего не нужно!

Мэри не стала спорить и тихо выскользнула из комнаты.

На осколках разбитого светильника играли лучи.

Солнце достигло зенита.

– Тебе знакома эта боль, не так ли? – спросила Виктория в пустоту. – Что ж, я тоже не проявлю сострадания.

Глава 3. Осень в Лондоне

Стоял туман. Моросило.

На Хайгейтском кладбище собрался ближний круг: члены семьи, родственники, друзья и коллеги погибшей.

Мистер Ларсен, бледный и небритый, трясущимися руками опирался на зонтик-трость, миссис Ларсен прижимала скомканный платок к лицу. Неми хоронили в закрытом гробу. Священник читал молитвы, его слова о скоротечности жизни тонули в потоке ветра.

Чарльз Уидмор бросил красную розу в могилу. Цветок упал на крышку гроба рядом с другим цветком, белоснежным. Нежные лепестки соприкоснулись, будто в случайном поцелуе. Чарльз вздрогнул, посмотрел вперёд и натолкнулся взглядом на изящную высокую женщину в пальто. Зрительная связь продержалась несколько секунд, после чего парень, ощутив смятение, отвернулся.

– Это она? – спросил он мистера Ларсена.

– Кто? – не понял мужчина.

– Виктория Морреаф.

– Да. Она, – мистер Ларсен хотел было отойти, но Чарльз перехватил его за локоть.

– Что она здесь делает?

– Провожает мою дочь в последний путь. Как и мы все.

– Почему вы позволили ей явиться сюда?

– Послушай, у меня нет настроения выяснять отношения.

Мистер Ларсен выдернул руку из хватки племянника и направился к жене, которой приходилось выслушивать уже тысячное соболезнование. Чарльз поморщился и подул на окоченевшие руки. Мелкие дождевые капли воровато стекали за ворот куртки.

– А вы мне не рады, – раздался позади голос.

Чарльз обернулся и увидел перед собой Викторию.

– Это из-за вас Неми умерла, – с вызовом ответил он.

– Считаете меня причастной к убийству?

– Считаю вас причиной убийства.

– Не понимаю.

– Да бросьте! Это ведь к вам Неми ехала в Марокко.

– Не спорю.

– Вы последняя, кто её видел.

– Нет.

– Нет?

– Нам не удалось встретиться.

– Даже так? – Чарльз горько усмехнулся. – А что, не успели?

– Не успели.

Парень фыркнул.

– Я знаю, что Неми была лесбиянкой, – вдруг добавил, сам не понимая, зачем. – Моя кузина влюбилась в вас без памяти. Я однажды заходил к Неми в комнату и увидел вашу фотографию на мониторе её компьютера. Она всегда отзывалась о вас с нежностью. А я испытываю только презрение.

– Меня не интересуют ваши эмоции. Я ищу убийцу.

– Убийцу?

Чарльз стряхнул с волос дождевые капли.

– Не желаете встать под мой зонт? – с растянувшейся на губах улыбкой предложила Виктория.

– Нет, как-нибудь переживу.

С минуту они сверлили друг друга взглядами. Ботинки Чарльза всё больше увязали в глине.