Уроки ведьмы. Книга вторая

– Я не буду настаивать, – спокойно ответил Эрик. – Возможно, потом у вас получится. Но чтобы уже сейчас стало легче, мы можем поработать с вашей эмоциональной зависимостью. Сейчас вас что-то очень сильно связывает, не говоря о том, что вы стали свидетелем ужасной трагедии. С этим тоже надо работать. Но начать с чего-то одного. Если мы уберем зависимость, то это чувство перестанет тянуть из вас соки. Вы будете помнить его и все хорошее, что вас связывало, но вас это не будет тяготить. Как вы на это смотрите?

Его мягкий низкий голос успокаивал и завораживал меня, и мне хотелось соглашаться со всем, что бы он ни предложил.

– Давайте попробуем, – тихо сказала я, откидываясь на спинку кресла. – Это прямо сейчас? Что я должна делать?

– Да, сейчас. Можно долго ходить вокруг да около, но зачем? – Он тоже сел поудобнее. – Я знаю, с картами у вас все получилось. Теперь нужно будет еще раз использовать воображение. Закройте глаза, постарайтесь расслабиться.

Я послушалась. Опасалась, что буду напряжена, но его голос снова подействовал, и я буквально растеклась по креслу. Может, он гипнотизирует меня? – мелькнула мысль.

– Теперь, Нина, даже если это будет тяжело, представьте себе, что ваш близкий человек сидит напротив. Получается?

Я хоть с трудом, но смогла вообразить образ Антона. У меня задрожали губы, и я кивнула.

– Вы отдавали и продолжаете отдавать ему свои чувства. Они у него. Они у него в руках. Он сейчас их держит. Это было частью вас, а теперь эта часть у него, и вы не можете стать цельной. Что он держит, как они выглядят, ваши чувства?

Я поморщилась, затем пригляделась и воображение нарисовало мне, что у Антона действительно в руках что-то есть. Я пригляделась и… Это был мой кнотен! Я плела свои эмоции, свивала их, создавала законченное и полное чувство, и оно превратилось в кнотен. Антон зажимал его в ладонях, скрещенных на коленях.

– Он держит… одну вещь, не знаю, как ее описать. Это… мое рукоделие, – выкрутилась я.

– Вам нужно стать снова целой, нужно забрать эту частичку, что вы отдали ему. Попросите, чтобы он отдал вам эту вещь, возьмите ее себе. Вам сразу станет легче. Вы не разрушите его. Вы просто заберете свое.

Я еще не успела ничего представить, как Антон в моей голове вдруг молча сам протянул мне кнотен, печально глядя на меня. Я вдруг подумала, что как только заберу эту вещь, то разорву нашу связь, и мне стало невыносимо тоскливо и страшно. Мне показалось, что я задыхаюсь, и я открыла глаза. Эрик сверлил меня своими прозрачными глазами, глядя в упор.

– Что такое, Нина? У вас получилось? Вы забрали?

– Нет, – выдохнула я. – Я не могу.

– Почему?! – словно бы встревожился он.

– Я не хочу. – Я еле говорила: у меня пересохло в горле. – Наверное, я пока не готова.

Я потянулась к чашке с остывшим уже чаем и в три глотка осушила ее.

– Налить вам еще?

– Можно просто воды?

Он поднялся с присущей ему элегантностью, и мне показалось, что он был чем-то обеспокоен. Возможно, он ожидал, что сейчас уже поможет мне, и я получу долгожданное облегчение, но не вышло, и потому он расстроился?

– Нина, – мягко начал Эрик, когда я утолила жажду, отдышалась и успокоилась. – Ведь вы же именно этого и хотели: перестать страдать. Что же помешало вам?

Я насупилась. Не знала, что ответить. Просто не хотела доделывать это… упражнение или как это еще можно назвать? Я понимала, что веду себя нелогично, непоследовательно, но что-то внутри меня сильно сопротивлялось.

– Я не уверен, что вы собираетесь прекращать ваши страдания, – наконец сказал психолог. – Вы словно просто не хотите двигаться дальше, продолжать полноценно жить.

– То есть как? – я удивленно воззрилась на него. Уж что-что, а страдать я точно не хотела!

– Есть такое понятие, как вторичная выгода. Возможно, это та самая ситуация. Вы что-то получаете от этих переживаний, поэтому и не готовы с ними расстаться.

– Я не готова расстаться не с переживаниями, а с чувствами, – возразила я, подаваясь вперед. Мне не нравился поворот, к которому вывернула наша беседа. – Я хочу продолжать отдавать их, не хочу забирать.

– Но тогда ничего не прекратится. Вы будете страдать дальше, видимо, вы что-то с этого имеете. Что-то вам это дает, надо просто разобраться.

– Да что я с этого могу иметь?! – я чуть не взорвалась. Какой-то странный этот Эрик! Какую я могу получать выгоду от своих мучений, что за ерунда? – Я страдаю, я запиваю эти страдания вином, какая мне радость с этого?

Эрик Романович был очень терпелив. Никак не реагируя на мой возмущенный тон, он очень спокойно продолжил:

– Подумайте, чего вы лишитесь, если закончатся ваши страдания? Что вместе с этим вы перестанете делать?

Я задумалась. Сосредоточиться было очень трудно, потому что внутри я вся буквально закипала, но я постаралась взять себя в руки. Несмотря ни на что, я почему-то доверяла ему, мне казалось, что он знает очень многое. Знает как никто другой, и обо мне в том числе. Даже больше, чем я сама.

Итак. Что же я потеряю, перестав страдать по Антону? Я вспомнила утро, когда проснулась на полу в жутком состоянии и с его футболкой под головой. Вот этого уже не будет, допустим. Разве это плохо? У меня не будет повода заливать горе вином. То есть я, конечно, могу и дальше продолжать поглощать алкоголь в таких количествах, но только у меня уже не будет оправдания, что я вся такая несчастная и не могу иначе забыться. А придется признать, что мне это просто нравится.

Я скривилась. Ничего себе выводы. Озвучивать их что-то совершенно не хотелось, даже психологу, которому доверяла. Хорошо, идем дальше. Что еще? У меня не будет повода злиться на ведьм. То есть повод, конечно, будет, но яркость этих эмоций и злоба, что отравляет меня ядом, точно пройдут. А я, возможно, черпаю в этом силы.

Что-то не нравились мне мысли, к которым подтолкнул меня Эрик своими вопросами. Не пожалеть бы еще, что я пошла на поводу у Светланы и притащилась сюда. Помимо всего прочего, прекратив страдать, я потеряю смысл в добровольном домашнем заключении. Мне нужно будет куда-то ходить, с кем-то встречаться. Если я сейчас сижу дома и предаюсь унынию и тоскливым размышлениям, спрятавшись от всего мира, то если эта тоска пройдет, мне разонравится торчать дома в одиночестве? Но это ведь так приятно! Неужели Эрик имеет в виду именно это? И я действительно нахожу во всем этом… как он сказал… вторичную выгоду?

Я почему-то до чертиков разозлилась на Эрика и на саму себя за то, что поддалась на провокацию и придумала столько оправданий своим переживаниям. Зачем я только ввязалась во всю эту ерундистику?!

Я резко вскочила на глазах у изумленного психолога, быстро вытащила из кошелька заранее приготовленную сумму и положила на стол.

– Вот. Простите, я поняла, что совсем не готова ко всему этому… к работе над собой и так далее, – сбивчиво пробормотала я. – Спасибо за потраченное время и за то, что пытались помочь. Еще раз извините!

После этих слов я буквально пулей вылетела из комнаты, и Эрик даже не успел что-либо сказать или задержать меня. Хотя, конечно, он и не пытался: выглядело бы странно, если б психолог вдруг схватил клиента за руку на пороге собственного кабинета. Он только посмотрел на меня исподлобья своими странными глазами с поволокой, даже не вставая с кресла, и его тонкие губы слегка кривились в усмешке, но вероятно, мне это только показалось.

Да, можно сказать, я психанула. И может быть, он был прав, и в моих проблемах есть вторичная выгода. Сейчас доберусь до дома и выпью эту вторичную выгоду!

Глава 10. Безрадостная встреча.

– Давно как я у тебя не была. – В прихожей у Лады Марина искала, куда бы пристроить мокрый зонтик.

– Давай я в ванной поставлю, – предложила подруга, забирая зонт, – чтоб вода стекла. Ты своим ходом что ли?

– Да нет, но у тебя весь двор заставлен, машину далеко оставила. Пока до подъезда добежала оттуда, меня вот так залило. Кофейку мне сваришь?

– Конечно! – крикнула из ванной Лада.

Подруги прошли на кухню, Марина расположилась за столом, а Лада стала возиться с кофемашиной.

– Когда ты последний раз приезжала? – спросила она.

– Честно, не помню, – протянула Марина задумчиво. – Мы вообще все стали реже видеться. Все как снежный ком с горы покатилось…

– Да, – вздохнула Лада, поставив перед Мариной дымящуюся чашку с кофе и усаживаясь напротив. – Мне тоже кажется, что в последнее время все катится по наклонной. Чем дальше, тем хуже становится. Просто руки опускаются. Даже подумываю, не завязать ли со всем этим.

Марина встревожено взглянула на Ладу. И она туда же? Да что ж происходит? Словно они какой-то нарыв расковыряли или разбудили вулкан. И все началось с Нины. Не возьмись она тогда ее учить…

– Надо ж было тебе на эту Нинку напороться, – вдруг озвучила Лада ее мысли.