Пуля для посла

– Благодарю вас.

Рассвет этим утром оказался особенно ярким. Пронизывающие лучи густого желто-красного оттенка скользили по остывшей за ночь земле, играли в каплях росы на траве, сверкали в узорах паутинки на ближайшем дереве и убегали дальше. Наблюдая за тем, как расцветает новый день, Виктор поправил воротник туго застегнутой рубашки и сунул озябшие руки в карманы.

Где-то в недрах дворца прозвучал бой часов, заставив его свериться с брегетом. До назначенного полковником сбора оставалось еще два часа. Должно быть, он простоял здесь уже без малого часа три, даже колющие в спину ветви дикой вишни перестали так раздражать. Надвинув котелок на лоб, он внимательнее вгляделся в подъездную дорожку.

Все должно получиться. Он не мог ошибиться, все предусмотрено до мелочей. Вокруг сада выставлена охрана, у ворот дежурит усиленный караул, все входы и выходы просматриваются. Бежать ему некуда, а, значит, скоро все решится.

Заходившие по саду слуги слегка перекрыли обзор. Зорко поглядывая, не пойдет ли кто вглубь парка, Виктор недовольно щурился. Разгоревшееся после ночной дымки солнце нещадно слепило глаза, отчего он едва не пропустил медленно свернувшего по тропе мужчину.

Он шел неторопливо, едва заметно прихрамывая на правую ногу. Темно-синий фрак отливал серым цветом, руки безжизненными плетьми висели вдоль тела, но голова, впрочем, была гордо поднята, и дувший с запада ветер колыхал седые пряди у висков.

Неслышно следуя за ним, Виктор мимоходом огляделся по сторонам. В столь ранний час в парке никого быть не должно – да и мимо него самого никто не проходил, – однако он справедливо опасался возможной перестрелки.

Вскоре неподалеку мелькнули стены уже знакомого ему грота. Послышался плеск уток в озере, и шедший впереди мужчина свернул к воде. Ускорив шаг, Виктор вышел из-за угла парой секунд позже. Мужчина неподвижно замер на ступеньках пристани и безмолвно глядел на прозрачную гладь.

– Вам стоило избавиться от оружия сразу.

Мужчина печально усмехнулся, в руке мелькнула сталь револьвера. Виктор подошел ближе.

– Вы правы. Но у меня рука не поднялась – все-таки память. Да и не предполагал я, что смерть этого негодяя вызовет такую бурю… Вот уж о ком точно никто печалиться не станет.

– Зачем вы здесь, Прохор Николаевич?

Камердинер посмотрел на него долгим взглядом.

– Я ожидал чего-то подобного. – Виктор недоуменно нахмурил брови. – Вашего появления. Решил, что, раз вы узнали о том, каким на самом деле был тот француз, пора со всем этим покончить.

– В таком случае, может, расскажете все с самого начала?

Молчал Прохор Николаевич долго. Любопытные утки успели подплыть к ним и, не получив угощения, так же медленно удалиться. Мельком заметив за деревьями одного из жандармов, Виктор не спеша покачал головой. Жандарм кивнул и неслышно исчез.

– Вы ведь уже знаете, у меня нет семьи, – начал Прохор Николаевич. – Сначала всю мою жизнь занимала служба, а после ранения и отставки попросту стало не до женитьбы. Я устроился на службу во дворец, и одно время мне казалось, что у меня появилась семья. Но не было кого-то родного, понимаете? Никого во всем мире. По крайней мере, тогда. А года четыре назад Его Величество отправились летом в Киев. Прислугу тогда несколько раз отпускали в город, и там-то я и увидел двух женщин, мать с дочкой.

Револьвер в его руке задрожал, Прохор Николаевич сжал его крепче и смахнул выступившие на глазах слезы.

– Мы были близки с Галей еще в юности – выросли в одном селе, там же под Киевом. Да и позже виделись, когда я служил. А тут спустя столько лет я вдруг увидел ее… почти неизменившуюся, все такую же веселую. Ее дочь Даша была очень на нее похожа, но я с первого взгляда почувствовал в ней что-то близкое.

– Она оказалась и вашей дочерью?

– Да, – камердинер улыбнулся. – Галя меня как увидела, побледнела аж, Дашка растерялась. Но все как-то наладилось. Я стал их навещать, они ко мне привыкли, дочка стала отцом звать, рассказывала, в какой хорошей семье она служит, – он с трудом сглотнул, перевел дыхание, зажмурился. – Когда я однажды приехал, меня встретила одна Галя. Я даже сразу ее не признал: она резко постарела, глаза поблекли, будто из нее сама жизнь ушла. От нее-то я и узнал, что Дашенька моя… что нет больше Даши. В озеро бросилась с обрыва. Причин Галя не знала, а я выяснил чисто случайно: девочка одна, с которой дочка служила вместе, призналась. Брат их госпожи впервые приехал, аж из Франции. А кучер его на Дашку глаз положил. Она его избегала как могла, отбивалась… а один раз не смогла.

Виктор стиснул зубы, сдерживая рвущиеся проклятья.

– Хозяева были в курсе?

– Нет. Я им сообщил, как узнал все. Госпожа от шока в обморок упала, муж ее заикаться начал. Они потом Гале помогали деньгами, но поделать-то все равно ничего не могли. Правда, насколько я слышал, брат госпожи в следующие свои визиты приезжал уже без этого мерзавца – видно, барышня ему все рассказала. Спустя еще год он появился уже при дворе среди дипломатов. Меня тогда во дворце не было, по возвращении смотрю – все девушки какие-то тихие, испуганные. Нюрка потом рассказала, как к ним французский кучер приставал, благо господин его в узде держал. Я тогда сразу понял, о ком речь, подумал, вот, шанс упустил ему в глаза посмотреть… А пару дней назад нам сказали, что они сюда едут. Я уж грешным делом подумал, что совсем спятил – меня ведь здесь быть-то не должно было. Возраст, да и здоровье уже не то. Взяли в последний момент, вместо более молодого. Я как услышал об этом визите, так все и решил. Не думал только, что такие последствия будут – потому и оружие придержал. Рассудил, если вы до правды не докопаетесь, сам все расскажу. А коли сами все выясните, так оно мне еще пригодится.

Вытерев глаза, Прохор Николаевич посмотрел на Виктора. Тот тяжело вздохнул.

– Я знаю, вы хотите, чтобы все кончилось, хотите уйти достойно, как офицер. И вы правы, мы сами все выяснили, и доказательства теперь я найду. И все же порой пуля – это не выход, вам ли об этом не знать.

– А ради чего мне жить, сынок? – устало спросил мужчина. – Я был счастлив почти целый год, пока этот… все не разрушил. Мне уже нечего терять.

– Полковник Строцкий и посол должны услышать все от вас. Думаю, Его Величеству тоже будет интересно. Вы хотели не просто мести, а справедливости. Так добейтесь ее. Свести с жизнью счеты вы всегда успеете, и револьвер для этого необязателен.

Камердинер, опустив глаза, не ответил. Протянув ему руку, Виктор сделал пару шагов и остановился напротив.

– Я обещал кое-кому, что сегодня новых жертв не будет. Что на моей совести не станет больше на одного человека, которого у меня не получилось спасти. Помогите мне сдержать обещание.

Последние слова прозвучали шепотом, почти скрывшимся за поднявшимся ветром, но мужчина их услышал.

– Береги тех, кого любишь, сынок, – после долгого молчания проговорил Прохор Николаевич. – Родные, любимая женщина, дети… Береги их. Если однажды не станет их – не станет и тебя.

Тяжелый револьвер лег Виктору в руку, облегченный вздох разорвал повисшую тишину. Качнув головой в сторону дворца, он пропустил камердинера вперед и пошел следом, думая над его словами.

У дворца царило оживление. Полковник отдавал распоряжения и вскоре скрылся за углом, несколько жандармов встали у дверей, и, подходя к ступеням, Виктор увидел мелькнувший за стеклом силуэт, в следующую секунду вырвавшийся наружу.

– Прохор Николаевич? – выдохнула Елена Павловна, быстро подходя к ним. – Боже милостивый, я так надеялась, что ошиблась… Как же…

Прохор Николаевич улыбнулся ей доброй отеческой улыбкой, стукнул каблуками лакированных туфель и коротко поклонился.

– Простите, Ваше сиятельство. Для меня было честью знакомство с вами.

Несколько мгновений Елена Павловна кусала губы, затем порывисто обняла камердинера, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, и отступила. Подошедшие жандармы встали по обе стороны от мужчины и неторопливо вошли внутрь.

В глубине дворца часы пробили десять.

По-летнему теплый ветер будоражил все вокруг, путался в ветвях деревьев, кружил в волосах, цеплялся к подолу платья. В очередной раз придержав шляпку, Элен глубоко вдохнула чистый полуденный воздух.

Где-то неподалеку пели птицы, тихо переговаривались Василина и Китти на соседней тропинке. В окнах то и дело маячили силуэты слуг, накрывающих стол к обеду, а пара лакеев торопилась отнести багаж к ожидавшему во дворе экипажу.

Трудно сказать, что привело ее в сад в этот час. Мысли о печальной судьбе камердинера мучили ее всю ночь, мешая заснуть, отчего в голове теперь отчаянно звенело. Ей бы хотелось не думать об этом, но как она ни старалась, ничего не выходило.

Она повернула по тропе к дворцу, но у самых ворот передумала и свернула правее. Там, у самого поворота ее и окликнул Виктор Андреевич, как раз появившийся на тропинке.

– Не знал уже, где вас искать, – он улыбнулся, обнажив морщинки у глаз, поцеловал ей руку и зашагал рядом. – Пришлось обратиться за помощью к Наталье Владимировне.

– В таком случае, думаю, к моменту нашего возвращения все во дворце будут изнывать от любопытства, с какой целью я вам понадобилась.

– Не предполагал, что мои поиски обернутся такими неудобствами.

– Вы до сих пор не привыкли к дворцовым сплетням? – шутливо поинтересовалась Элен. Виктор усмехнулся.

– Должен признаться, меня больше поражает скорость их распространения.

Они сделали круг и повернули обратно. Бело-голубой дворец справа от них сверкал на солнце позолотой, заставив их щуриться.

– Елена Павловна, могу я задать вопрос?