Письмо офицера

Виктор медленно развернулся, как если бы пребывал в смятении, и скрылся в коридоре. Илья Алексеевич лишь насмешливо хмыкнул про себя, проводив его глазами до угла.

До самого вечера Виктор не находил себе места, меряя шагами свое небольшое жилье. Приготовленный свежий сюртук дожидался его на кровати, галстук, казалось, душил при каждом движении – от нарастающего волнения он завязал его не с первого раза.

Отчего-то казалось невероятно важным произвести хорошее впечатление. Вероятно, свое мнение о нем Павел Никитич успел составить еще до их утренней встречи, но в глубине души Виктор хотел соответствовать ожиданиям.

И, конечно, оправдать надежды Елены Павловны, отпустившей в его адрес слова похвалы.

Сидя в комнате, Элен чутко прислушивалась к звукам улицы в ожидании подъехавшего экипажа. Помогавшая ей с одеждой Агафья то и дело с удивлением поглядывала на хозяйку, пребывавшую в явном смятении, но благоразумно молчала.

Ожидание становилось невыносимым. В очередной раз выглянув в окно и не увидев знакомых лиц, она вернулась к зеркалу. Отражение взглянуло на нее горящими от волнения глазами, на извечно бледной коже появился румянец.

Должно быть, это все пустое, и не стоит так переживать. Обычный ужин в кругу семьи и гостей. В ее жизни подобных вечеров были сотни, не считая званых вечеров и балов во дворце.

Что-то, однако, ей подсказывало, что именно этот вечер будет особенным.

Цокот копыт по набережной раздался ровно в шесть. Поклонившись, Агафья поторопилась вниз, где уже слышался приветственный голос Демида. Последний раз бросив взгляд в зеркало, Элен разгладила светлую юбку и поспешила следом.

Гостей уже проводили в гостиную. С веселым смехом отец пожимал руку Ильи Алексеевича, пока скромно стоявшая рядом Лидия прижимала к груди книгу. Находившийся тут же Виктор Андреевич сдержанно улыбался, незаметно потирая запястье.

Удивительно, но это был первый раз, когда она действительно видела его волнение.

Улыбнувшись этим мыслям, она вошла в комнату. При виде нее отец всплеснул руками.

– Что ж, а вот и Элен.

– Добрый вечер.

– Рад вас видеть, Елена Павловна, – Илья Алексеевич церемонно поцеловал ее руку и мягко ее пожал. – Боюсь показаться необъективным, но вы хорошеете с каждым днем.

– От вас, Илья Алексеевич, мы всегда слышим только объективное мнение, – засмеялась Элен.

Виктор за спиной директора позволил себе короткую улыбку и в свою очередь коснулся тонких пальцев, на секунду задержав их в своих.

– Добрый вечер, Елена Павловна.

– Сколько должно пройти времени с нашего знакомства, чтобы вы начали звать меня просто Элен? – тихо поинтересовалась она. Также тихо Виктор Андреевич фыркнул.

– Боюсь, еще недостаточно.

– Господа, прошу знакомиться, наша с Элен воспитанница – Лидия Степановна Кирсанова.

Очаровательно покраснев, Лидия присела в полупоклоне-полуреверансе.

– Очень талантливая девочка, – продолжал Павел Никитич. – Надеюсь, в конце вечера Лидия что-нибудь нам сыграет – игра на рояле дается ей безупречно.

– Папа, еще немного, и вы совсем засмущаете Лидию, – вступилась за нее Элен и поторопилась сменить тему. – Господа, ужин будет подан через десять минут. А пока прошу нас извинить, у нас с Лидией осталось одно очень важное дело.

Поманив девочку за собой, она вышла в коридор и свернула направо, где толкнула высокую дубовую дверь.

Вереница полок и книжных шкафов покрывала два этажа библиотеки. У дальнего окна нашел место тяжелый стол, вдоль стены протянулась софа, перед ней расположились пара кресел и небольшой столик.

Войдя следом за Элен в комнату, Лидия осторожно прикрыла дверь и тяжело вздохнула.

– Благодарю, Елена Павловна. Я совершенно растерялась…

– Не бойся, здесь все самые близкие друзья. Виктора Андреевича ты уже видела. Илья Алексеевич – давний друг нашей семьи и директор департамента полиции. Даже если ты что-то сделаешь не так, осуждать тебя никто не станет.

Лидия неуверенно улыбнулась, заправила за ухо аккуратно уложенные волосы, вероятно, собираясь с духом, и вдруг спросила:

– Выходит, Виктор Андреевич служит под руководством Ильи Алексеевича?

– Все верно.

– Они не похожи на следователей, – призналась Лидия. – Мне всегда казалось, что следователь – это кто-то грозный с виду, похожий на Павла Никитича.

В своей робости и непосредственности она была так мила, что Элен уступила собственному желанию и нежно ее обняла. Лидия осторожно смяла ткань ее юбки и притихла.

– Я помню, как впервые увидела Виктора Андреевича. Тогда я тоже ожидала увидеть кого-то совершенно другого – можно сказать, что кого-то намного хуже. Но и Виктор Андреевич, и Илья Алексеевич замечательные люди. И никто из них никогда не причинит тебе вреда.

– Я не боюсь, Елена Павловна. Просто не знаю, как себя вести, как не подвести вас.

– Ты не подведешь. Даже если что-то пойдет не так, не подведешь. Пойдем, пора к столу.

– Елена Павловна, я хотела спросить, – Лидия оглянулась на полки. – Могу я после ужина вернуться сюда, почитать? Здесь столько книг, а мне многое хотелось бы узнать.

– Думаю, отец не будет против, – лукаво улыбнулась Элен.

Мужчины дожидались их в столовой и тут же встали, стоило им появиться в дверях. Выдержав долгий внимательный взгляд Виктора, Элен обогнула стол и присела по правую руку от отца. Лидия заняла место рядом.

За мужской светской беседой время потекло незаметно быстро. Изредка дополняя рассказы отца или отвечая на вопросы, барышни тихонько переговаривались между собой, пока мужчины продолжали вспоминать молодые годы.

– Илья Алексеевич, сколько мы знакомы, вы никогда не рассказывали ни о своей службе, ни о своем помощнике, – в самый разгар ужина заметил Павел Никитич. – Виктор Андреевич, как вы очутились в департаменте полиции? Почему именно там?

Виктор Андреевич едва заметно напрягся, что не укрылось от нахмурившейся Элен.

– Я с раннего детства решил связать судьбу с сыском. Рад, что мне это удалось.

– Из Виктора Андреевича действительно вышел незаменимый человек, не только внимательный следователь, но и надежный соратник, – добавил Илья Алексеевич.

– Помню, как я в детстве намеревался однажды стать адмиралом, – засмеялся Павел Никитич. – Но уже в более осознанном возрасте это желание исчезло. Пронести вот так свое стремление через всю жизнь и добиться желаемого – это дорогого стоит. Ваш отец, должно быть, очень гордится.

– Он умер, Ваше высокородие. Сердце не выдержало частых разъездов.

– Прошу прощения.

– Так ваш отец был послом? – неожиданно спросила Лидия. Взгляд Виктора чуть смягчился.

– Нет, он был историком, переводчиком и журналистом. Побывал в самых дальних уголках империи, насколько я помню, даже успел написать несколько книг о быте и традициях северных и южных народов. А умер от обыкновенного приступа. Мама угасла следом за ним.