Осада и оборона крепостей. Двадцать два столетия осадного вооружения

Осада и оборона крепостей. Двадцать два столетия осадного вооружения
Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк

На примере типичной европейской крепости, которая здесь называется Ла Рош-Пон, известный французский реставратор и историк архитектуры Виолле-ле-Дюк рассматривает этапы развития фортификационных сооружений и осадных орудий на протяжении более двух тысяч лет. Автор рассказывает о тонкостях политических интриг и проблемах религиозных конфликтов, описывает особенности строительства укреплений, виды обороны и взятия крепостных сооружений, эволюцию используемого войсками оружия и различные тактики ведения боя. Написанный как захватывающий роман, грамотно аргументированный труд Виолле-ле-Дюка во всем мире признан выдающимся произведением в области истории военного искусства. Книга снабжена иллюстрациями, чертежами, схемами и терминологическим словарем.

Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк

Осада и оборона крепостей. Двадцать два столетия осадного вооружения

Я хорошо знаю, что нужно потерять, а что нужно завоевать, и нет ничего неприступного; но лучше сто тысяч раз умереть, если у вас не остается ничего иного, чем произнести это ненавистное и позорное слово: «Сдаюсь!»

    Де Монлюк. Комментарии

Глава 1

Первое отступление

Много зим, как рассказывали старики в округе, прошло с тех пор, как первые человеческие существа обосновались в стране Ое, некоей обширной долине переменной ширины, которую пересекала извилистая речка, бегущая на юг до того места, где она впадала в большую реку.

Борта долины представляли собой череду холмов умеренной высоты, спускавшихся вниз своими пологими склонами туда, где долина расширялась, и более круто туда, где она сужалась. На более крутых склонах иногда обнажались стремящиеся ввысь серые скалы, а земля здесь бывала усеяна обломками камней. Взбираясь вверх по течению речки примерно через три часа от места, где она впадает в большую реку, мы обнаружим справа от себя еще одну речку, разделяющуюся в пределах приподнятой долины на несколько небольших рукавов. Летом некоторые из этих рукавов пересыхают, а другие образуют озерки, берега которых покрыты камышом и кувшинками. Обитатели здешних мест опасаются этой долины, которую, как они считают, навещают злые духи. Здесь опасно прогуливаться из-за того, что тут немало прикрытых сверху листвой и гниющими ветками трясин, в которых тонут неосторожные люди. Лес в этой долине такой густой, а растения и кустарник ак тесно переплетаются со стволами деревьев, что лучи солнца сквозь них пробиваются с трудом, и им удается осветить лишь заводи, покрытые пеленой зелени. Нечто вроде мыса разделяет в этой точке два водных потока (рис. 1) – реку, бегущую с северо-запада, и речку поменьше, что течет с северо-северо-востока. Эта приподнятая часть местности покрыта густыми лесами, и жители долины редко ходят сюда, кроме разве охоты на дикого быка – тура, кабана, волка и оленя. А дальше этот край выглядит диким; и пришельцы, которые иногда посещают жителей этой долины, чтобы обменять янтарь, медь, золото, соль и изделия из грубой шерсти или пеньки на шкуры животных, придерживаются только маршрута, которым течет большая река. Местное население живет семьями на полянах посреди лесов и на берегах рек, ютясь в конических хижинах, сделанных из укрепленных в земле кольев, связанных вверху и крытых ветками, землей и камышом. Отец семейства занимает одну из таких хижин вместе с женой и детьми, а когда его сыновья подрастают, каждый из них строит другую хибару и берет себе сожительницу.

Рис. 1. Карта страны Ое

Единственными средствами существования для людей здесь являются продукты охоты и рыболовства в совокупности с дикими корнями, которые местные жители сушат и растирают между камнями; они не обрабатывают почву, и у них нет стад домашнего скота. Наши источники, описывая их жизнь, добавляют, что им никогда не приходилось сражаться с себе подобными людьми и что, если между семьями возникал какой-либо спор, они призывали старейших глав других семей быть судьями в споре между собой. Те, кто не желал подчиниться их решению, изгонялись из долины вместе со своими семьями; они покидали берега большой реки, и больше о них никто ничего не слышал.

Когда этих стариков спросили далее о том, а были ли здесь какие-нибудь человеческие существа до того, как они обосновались в этой долине, ответ был: «Да, были»; но это были маленькие люди – гномы, – которые ели землю, и у них не было луков и стрел, чтобы убивать диких животных, не было крючков, чтобы ловить рыбу, не было лодок, чтобы пересечь реку; при приближении нынешних жителей эти гномы исчезали и прятались под землей, откуда иногда выходили по ночам, чтобы заниматься своими проказами – перерезать веревки у причаленных лодок или топить сами лодки, умерщвлять грудных детей либо ломать луки или предупреждать лесных животных о намечающейся охоте, чтобы те могли ускользнуть от охотников.

Какое-то время появлялись сообщения – приносимые путниками, добравшимися до долины по реке, – что какое-то чужое племя людей огромного роста и силы, с белокурыми волосами и на лошадях уже заполонило соседние страны, изгоняя оттуда обитателей или убивая тех, кто не мчался прочь при их приближении. (В конце 3-го – во 2-м тысячелетии до н. э. происходила бурная колонизация Западной Европы индоевропейскими (арийскими) племенами с востока (ядро их формирования находилось в степях и лесостепях между Днепром и Южным Уралом). Отсюда, первыми приручив лошадь (и получив огромное преимущество в конкурентной борьбе), имея оружие из твердой бронзы, индоевропейцы наступали на запад, юг и восток – в Индию и Китай, в последнем растворились, принеся, однако, многое из того, на чем поднялась позже (ок. 1520 – ок. 1030 до н. э., легендарные даты 1766—1122 до н. э.) первая китайская цивилизация Шан (Инь). В Западной же Европе из доарийского населения уцелели немногие, например баски – потомки древних иберов. – Ред.) Пришельцы говорят на неведомом языке и ничего не предпринимают, не обсудив на своем огромном сборище и не посоветовавшись со старейшинами и женщинами, не щадят никого, кроме детей, и используют их в качестве рабочей силы во всех видах. Эта новость породила ужас в долине; главы семей собрались вместе и решили по очереди вести дозор у устья реки; молодые, которых разместили через равные промежутки, должны были предупредить громкими криками о приходе светловолосых людей, чтобы все жители долины были быстро оповещены и спрятались со своими семьями в лесу, расположенном на выступе, отделявшем реку от меньшего потока в месте их слияния. Наконец, каждый был должен обеспечить себя запасами продовольствия, которого хватило бы для охотничьей вылазки продолжительностью несколько дней.

Тем временем старейшины совещались между собой. Они решили, что при первом крике тревоги и в то время, пока захватчики будут входить в долину по одному из берегов, все обитатели этой стороны должны на лодках перебраться через реку на другой берег, чтобы объединить силы с теми, кто населяет его, и что все вместе они должны быстро перенести свой скарб в то место, где долина разделяется, чтобы поставить лодки на прикол ниже утеса на левом берегу, выше устья малой речки; что все женщины, дети и старики укроются на высоком берегу над скалой, а все боеспособные люди, отделенные от светловолосых людей большой рекой и речкой, могли принять решение, применить ли им свои луки или бежать наверх, в лес. Спустя несколько дней, как раз когда солнце начало садиться, долина огласилась тревожными криками, стократно повторявшимися, – они сообщали о том, что светловолосые люди подходят и вступают в долину с западной стороны.

Немедленно вся округа – лишь за несколько минут до этого погруженная в тишину – начала заполняться непрерывным глухим шумом; большинство жителей с правой стороны бросились в своих лодках к левому берегу; но некоторые либо по беспечности, либо потому, что были поодаль от своих жилищ, не смогли последовать совету старейшин.

Тем временем захватчики продвигались с предосторожностями: сперва показался конный отряд, объехавший лес кругом, затем их воины собрались на лужайках и, похоже, решили посоветоваться перед тем, как двинуться дальше. Они схватили нескольких слонявшихся несчастных бездельников из числа жителей долины. Их связанными погнали к месту сбора захватчиков и тщательно допросили, но те не понимали ничего, о чем их спрашивали.

Некоторое время спустя долина, насколько было видно, вся заполнилась людьми – пешими, верховыми и с колесницами; и отовсюду послышались крики. Солнце погрузилось за горизонт, но крики по-прежнему были слышны, и со всех сторон вверх поднимались столбы дыма; наступила ночь, и долина осветилась огнем костров, и постепенно наступила тишина.

Собравшись у подножия скалы на берегах обеих рек, люди страны Ое спрятали свои лодки в камышах; они отправили женщин, детей и престарелых в сторону плато; люди не осмеливались разжигать огонь, чтобы никоим образом не привлечь внимание оккупантов. Ночь прошла в бесплодных раздумьях; некоторые смелые охотники предлагали воспользоваться тем, что светловолосые спят, переплыть реку и напасть на них, как это они сделали бы с дикими животными, и перебить их всех своими каменными топорами; но главы семей посчитали, что их слишком мало для выполнения любого подобного плана; они убеждали, что за этим отрядом завоевателей следуют другие, что у них есть лошади и поэтому захватчики могут легко ускользнуть, что они выглядят высокими и сильными; и, помимо этого, они, вероятно, не убили тех жителей, которые оказались на их пути, как это рассказывали путники.

На рассвете долина огласилась необычными звуками, каких жители страны Ое никогда не слышали. Это не были крики мужчин или песни женщин, не было это и мычанием диких быков. Эти шумы привели беженцев в ужас. Они побросали свои лодки и взобрались на скалистый берег; отсюда, прячась в зарослях, старожилы долины могли разглядеть сквозь деревья, что происходит в долине. Скоро на противоположной стороне реки неподалеку они заметили многочисленный отряд вражеских воинов. Со скалы было видно, что некоторые забытые при бегстве челноки сейчас направлялись захватчиками вверх по течению. Светловолосые пробрались сквозь камыши, отвязали лодки и с громкими криками направили их к берегу напротив скалы. На эти крики со всех сторон послышались ответные возгласы, и весь отряд ринулся на берег. Но в этот момент, видимо, вмешались старейшины; они какое-то время посовещались и, похоже, пригрозили тем, кто в нетерпении рвался в лодки, часто показывая в сторону возвышавшегося над долиной плато. Основная часть отряда вновь отошла от берега, и только с десяток мужчин уселись в две лодки, которые устремились к противоположному берегу у подножия скалы. С ними были два жителя страны Ое, связанные за шею кожаными ремнями. Захватчики высадились на берег, поставили пленных перед собой и стали взбираться на плато. Двенадцать светловолосых мужчин были вооружены дубинками, заканчивавшимися длинным блестящим металлическим наконечником. У некоторых в руках были луки с вложенными стрелами. Они были одеты в короткие туники с украшениями, руки были обнажены, а ноги до колен были обернуты кожаными ремнями, к которым были привязаны закрытые сандалии. На талии у каждого из них был кожаный пояс, на котором висел мешок, тоже из кожи, с сохранившейся шерстью животного, два ножа (один длинный, а другой очень короткий) и топор, лезвие которого было изготовлено из бронзы; их шеи и запястья были украшены нитками больших стеклянных бусин или маленькими металлическими браслетами. У многих волосы были собраны в пучок на макушке и скреплены большими булавками из кости или бронзы; у других волосы делились на длинные локоны. Подбородки были тщательно выбриты, в то время как усы доставали до груди (характерно для кельтов, а также славян и других индоевропейских общностей. – Ред.). Внешний вид их был страшен, потому что все они были высокого роста; их светло-голубые глаза, очерченные черными линиями, сверкали наподобие алмазов под кустистыми бровями, выкрашенными в бриллиантовый красный цвет.

Подойдя на расстояние пятидесяти шагов от уступа скалы, где было чуть больше места, они остановились, и один из пленных произнес следующее:

«Светловолосые люди захватили нескольких из нас; они не причинили нам зла; они не сожгли наши хижины, не убили женщин и детей. Они хотят жить с нами всегда в мире на одной земле. Они не будут мешать нам охотиться, или ловить рыбу, или жить здесь с нашими женами и детьми. Они говорят, что эта земля хорошая и может прокормить много больше людей, чем сейчас. Они несут с собой множество вещей, полезных для человека. Они научат молодежь верховой езде и тому, как использовать оружие против злых людей. В общем, они говорят, что нам нечего бояться и что мы можем вернуться в свои жилища.

Мне все это сказал один из тех, кто говорит на том же языке, что и мы, и кто когда-то жил в нашей долине, из которой его изгнали. Светловолосые также говорят, что, если вы не вернетесь в свои дома и не будете жить с ними в мире, они убьют нас всех, как диких животных, потому что светловолосых много и они сильны. Они будут ждать вашего ответа здесь до тех пор, пока солнце не окажется в зените. Это все, что мы должны сказать».

Тогда из леса вышли и приблизились к пленникам несколько старейшин долины; но группа светловолосых воинов подала им знак не подходить ближе, и при этом они вложили стрелы в свои луки. Пленник, только что произнесший речь, вновь обратился к ним: «Не подходите ближе, посоветуйтесь между собой и быстро дайте ответ. Это все, что мы должны сказать».

Тогда старики собрались вместе, и, отрезав несколько ветвей от деревьев, на которых они сами сидели, один из них произнес следующее: «Эти светловолосые люди с раскрашенными лицами более многочисленны, чем мы; мы не можем изгнать их из этой долины; если они хотят жить с нами в мире, как они это говорят, почему бы нам не считать их друзьями? Разве им выгодно убивать нас? Нет. У них есть много такого, чего у нас нет, и они обеспечены тем, что им необходимо. Заметили ли вы стада животных, груженые повозки и женщин и детей, которые их сопровождали? Они не грабители с пустыми руками. Давайте примем условия, которые они нам предлагают».

Тут поднялся один из охотников, относившийся к храбрейшим в долине, и произнес в свою очередь: «Почему эти люди с раскрашенными лицами пришли в нашу долину? Для того чтобы завладеть ею и прогнать нас отсюда. Они чужие для нас. Почему они не остаются там, где родились? Хватит ли рыбы в реке и дичи в лесу, чтобы прокормить нас и их? Они заберут все, а нам не оставят ничего. Сражаться против них невозможно – это так, но мы можем бежать. Не так далеко есть другие долины и другие реки. Давайте заберем наших жен и детей; я знаю хорошие леса в трех днях пути отсюда. Давайте оставим наши хижины и наши лодки и уйдем, и будем жить вдали от этих чужеземцев». После того как были высказаны эти два противоположных мнения, раздался гул сотен голосов; некоторые поддерживали мнение старика, другие – охотника.

А несколько молодых людей захотели даже напасть на этот маленький отряд чужеземцев и перерезать всех.

Некоторые из самых уважаемых жителей долины Ое несколько раз пытались добиться тишины, чтобы выслушали и их, но брожение продолжало нарастать, собрание раскололось на группы, женщины начали кричать и рыдать, а дети плакать. Тем временем небольшой отряд светловолосых на их берегу начал рубить кусты и шиповник и сооружать из всего этого защитную ограду.

Вскоре реку пересекли еще двенадцать лодок, из них вышли шестьдесят чужеземцев и присоединились к первым двенадцати. У этих было двенадцать овальных плетеных щитов, покрытых шкурой. Они установили щиты на землю и закрепили стойками, вбитыми в землю, и расположились позади щитов; были видны только их головы, окрашенные в красное и синее, да их сверкающие глаза. Они вместе громко смеялись.

Наступил полдень, а среди беглецов продолжало царить замешательство. Потом снова послышались те же странные звуки, которые так встревожили несчастных обитателей Ое на рассвете; и берег напротив скалы покрылся множеством светловолосых воинов, разбитых на несколько отрядов, и все были вооружены. Они стали переправляться через реку и рассаживаться в ряд на берегу под обрывом. Потом пленник, уже выступавший до этого, приблизился в одиночку к лесу и, когда его можно было услышать, произнес: «Друзья мои, братья мои, сейчас на вас нападут, а нас убьют на ваших глазах. Пожалейте сами себя, пожалейте и нас. Спуститесь к светловолосым людям; они не причинят вам никакого зла; они отнеслись уважительно к вашим домам и женщинам, которые попали к ним в руки. Не думайте, что сможете защититься, – они перебьют вас своим острым оружием!» При этом последнем призыве беглецы умолкли, и поднялся один из жителей долины, который с утра не произнес ни единого слова. Это был невысокий, крепкого сложения человек со смуглой кожей и кудрявыми волосами; он был хорошо известен как искусный плотник, и самые лучшие лодки были произведением его рук. «Больше нет времени для споров, – произнес он. – Пусть те, кто хочет оставаться в долине, выйдут из зарослей, а остальные как можно быстрее спрячутся в глубине леса. Они смогут убежать вместе со своими семьями; ведь чужеземцы не знают, сколько нас здесь. Что до меня, то я останусь там, где родился». Много людей собралось вокруг плотника с восклицаниями, в сопровождении своих жен и детей; и все вместе, не задерживаясь ни на минуту, предстали перед войском чужеземцев. «Мы вернемся в свои жилища» – вот все, что сказал плотник пленному переводчику, и потом они двинулись вперед к небольшому лагерю.

У многих в руках были луки и каменные топоры. «Бросьте оружие, – сказал пленный. – Бросьте свое оружие, оно вам больше не понадобится». Захватчики, занявшие позиции на берегу, разделившись на две группы, быстро взбирались вверх по склонам скалистого берега справа и слева; так что через несколько минут плотник и его компаньоны были окружены неисчислимой толпой, которая рассекла массу беглецов, разбила их на мелкие группы и отобрала то немногое оружие, которое все еще сохраняли у себя некоторые.

Чужеземцы смеялись, прыгали и прислонялись челом к груди жителей долины в знак своей доброй воли. И несколько сот местных жителей побрели вниз к реке в окружении своих новых гостей. Там их заставили рассесться по лодкам, и они вернулись в свои дома, которые оказались полностью разграбленными. Многие из хижин оставались пустыми, и пришельцы стали их хозяевами, не особенно заботясь об уважении к местным жителям и к тому, что с ними стало.

Глава 2

Оппидум

Спустя два столетия земля Ое обрела новый облик, а ее название изменилось. Теперь ее именовали долиной Авона.

Прекрасные поля, дававшие возможность пасти стада, устилали ковром склон пограничного холма; а внизу, в долине, зрел урожай ячменя и ржи. Водоразделы все еще были покрыты лесами, а повсюду среди лугов виднелись деревянные дома, окруженные оградами-палисадами, раскрашенными в яркие цвета.

Омуты малой речки были осушены, а на самом верху скалистого берега четко вырисовывался на фоне неба откос Оппидума, господствовавшего над долиной и двумя реками. История его происхождения такова.

Вскоре после вторжения светловолосого народа (здесь – кельтов. – Ред.) бежавшие в леса прежние обитатели долины появились вновь, на этот раз в сопровождении огромного количества людей того же племени, и как-то на рассвете с огромной яростью и громкими криками набросились на чужеземцев.

Те, не ожидая нападения, тем не менее защищались изо всех сил; но самые молодые и самые активные из них собрались на вершине утеса, где стали дожидаться прихода ночи. Тогда они бесшумно спустились вниз, перешли речку и в свою очередь обрушились на людей старого племени, которые считали, что долину себе отвоевали. Многие из людей старого племени спали; многие разбрелись в поисках пищи и трофеев. Молодые светловолосые перерезали множество их, не делая разницы между старыми жителями, которые, покорившись светловолосым, оставались в своих домах, и теми, кто представлялся врагами; щадили только женщин и детей.

После совета старейшин народа светловолосых и после совещания с их женщинами было решено, что для того, чтобы избежать новых сюрпризов и защитить новых жителей долины, надо построить большой лагерь над скалой, где в случае тревоги люди долины Авона могли бы укрыться со своими семьями, стадами, продовольствием и оружием, отбить любой штурм и в подходящий момент произвести свою атаку.

Поэтому вершина скалы была расчищена; все трудоспособные мужчины должны были отрабатывать каждый четвертый день до тех пор, пока укрепленный лагерь не будет закончен; а те из старых обитателей, которым удалось избежать резни, а также женщины и дети должны были без перерыва трудиться на строительстве валов. Женщины готовили пищу для работников, а дети носили землю в корзинах или приносили ветви деревьев, которые смешивались с землей.

Точно по краю плато вожди восьми племен светловолосых, обосновавшихся в долине, отметили границу укрепленного лагеря, его входы, его оборонительные сооружения, убежище для стариков, место для скота, а также для жилищ семей и, наконец, место, подобающее для воздвижения Немеды (святилища) храма Белена (насчет имен кельтских богов не все ясно. Однако известны Дис (или Дит) Патер – Отец богов; покровитель ремесел и созидатель Луг; громовержец Таранис; Тевтатис и Огмиос – боги войны; Мапонус и Бригита (что-то вроде Аполлона и Афины соответственно); а также Езус, Эпона, Кернуннос и другие, имена которых неизвестны (как, например, божества, аналогичного римскому Плутону, покровителя царства мертвых. – Ред.) и жилищ друидов (друиды – «люди дубовых деревьев» (дуб особо почитался кельтами) – жрецы, судьи, а также лекари, маги, мудрецы и провидцы кельтских племен. – Ред.).

Прежде всего с помощью крепких рычагов из дерева, закаленного в огне, выступавшие над поверхностью высокого берега над скалой камни были вынуты и разложены по упомянутому выше периметру; потом на этот слой, позади которого был сложен крупный галечник, смешанный с землей, были уложены крест-накрест стволы деревьев через каждые 4 фута. Промежуток между стволами заполняли камнями, землей и ветвями. Затем еще один слой камней смешивался с землей, потом три ряда стволов деревьев, на этот раз уложенных по длине, скрепленных прочными связками ивовых прутьев, причем всегда в промежутке укладывался галечник. На это – третий слой камней, затем еще слой из стволов деревьев поперек, перекрывающий другие, а верх вала – из галечника, дерна и почвы, образуя пешеходную дорожку в укреплении.

Через каждые 5 футов (более 1,5 метра) вертикально устанавливались столбы, и их прочно забивали в глубину на 3 фута (более 0,9 м) в укрепление на внешней стороне, где они использовались для закрепления с помощью ивовых связок плетеных изгородей высотой 5 футов 6 дюймов (около 1,7 метра), при этом образовывался непрерывный бруствер с амбразурами.

Крепостной вал вырос до высоты 5 футов (более 1,5 метра). Была построена ограда, друиды обозначили территории, отведенные восьми племенам. Каждому из них внутри лагеря выделялось круговое пространство 200 футов (61 метр) в диаметре; жилища располагались двумя кольцами по периметру; в центре находился загон для животных и жилище вождя племени.

Общий вид лагеря приведен на рис. 2, где показаны крепостной вал, два входа, выкопанные рвы, защищенные с одной стороны валом, насыпанным землей, которая извлекалась при строительстве рвов, и восемь кругов, отведенных племенам; в секторе А находится Немеда и жилище друидов и жриц, окруженное священной оградой. В каждом из кругов, а также в ограде Немеды были выкопаны колодцы.

Рис. 2. Оппидум

На рис. 3 изображена часть крепостного вала с террасой А для передвижения защитников; через определенные интервалы имелись скаты Б, удобные для того, чтобы подняться на террасу. Входы в крепость маскировались насыпью, образующей передовые сооружения и оставляющей два выхода вдоль крепостной стены.

Рис. 3. Крепостной вал Оппидума

На рис. 4 показано, как располагались эти входы. Две оконечности крепостной стены были укреплены более широкой насыпью, З, создающей пространство для многочисленных групп защитников. Здесь же показан быстро устанавливаемый заслон, прикрывающий выемку в валу, и в Л выкопанная дорога со своим валом М.