– Я так и знал, что это плохо кончится. Не надо было…
– Нет, надо было!
– Злишься, да?
– Нет… Не злюсь.
– Тогда хочешь злиться.
– Да ни то, ни другое, олень. Необязательно, чтобы было всё в чёрном или белом. Как ты меня сейчас не понял! А какие чувства у тебя были перед этим! Ты не понял! Знаешь, почему ты стал глупеть? Потому что ты стал счастлив!
– Да. Я себя чувствовал счастливым.
– Да ты и сейчас счастлив, только чуть слабее. Но это на время. На короткое время. До вечера.
– До вечера.
– Да я не прощаюсь ещё, глупый. Ещё рано. Я не сказала, что ты можешь ещё сильней поглупеть. Вот сейчас до вечера!
– Ты точно придёшь?
– Мы же договорились со всеми.
– Ладно.
– До вечера.
– Пока…
Искупникова отключила телефон до того, как Андрей успел договорить.
Яськов тревожно начал ходить по комнате. Он и угадал, и не угадал те мелодии, которые пыталась привить ему Алина. Андрей находился в неожиданном восторге: он не думал, что Искупникова может быть для него загадкой. А она таковой вдруг оказалась.
Её мистическая, страшная закрытость в совокупности с тем чувством любовным, которое появляется после ненадуманной неуверенности в ответной любви, рисовали на лице Яськова сладкую улыбку. Так улыбаются или девятиклассники, или самые опытные, изощрённые ловеласы.
Яськов, словно слышал, как счастье чмокнуло его в сердце и разлетелось по комнате, радостно кружась. Или пугая взмахом тревожных крыльев? Этого Андрей не мог понять.
Он уже предчувствовал, как вскоре что-то тёмное проберётся в его душу, пронзит её насквозь. И тут же ему начало казаться, что глаза матери смотрят на него изо всех углов комнаты. Он вновь ощутил, что чем плотнее его душа прижималась к душе Алины, тем он хуже помнил образ Ольги Николаевны; он вновь ощутил, что чем ближе был к Искупниквой, тем дальше – от Ольги Николаевны.
Чтобы забыть об этом грузе, Андрей пошёл в зал к отцу. Тот дремал.
– Поговорил?– отец услышал, как сын входил в зал.
– Ну да,– сказал Андрей, садясь рядом с ним на диван.
– И как?
– Что «как»?– спросил Ясков, отгоняя от себя постороннюю мысль.
– Учёба.
– Какая учёба?
– Ну ваша, не моя же.
– А… Ах, учёба. Вроде хорошо.
– Ну и отлично. Хорошая она девчонка, Алинка.
– Вот и женись на ней, если она хорошая. Что ты мне-то об это говоришь!– Андрей повернулся к отцу и со злой улыбкой смотрел в его сонные глаза.
– Ну ты это… не психуй. Тебе же жениться надо. Я же не говорю, что именно на ней.
– А на ком?– так же зло улыбался Андрей.
– Я не знаю… Ещё не думал.
– А ты подумай.
– Не знаю.
– Может, на Алинке.
– Точно,– вскинулся Кирилл Егорович.– Она повзрослеет, ты не переживай. И брат у неё, в общем-то, порядочный… Уважают его в городе. И учитесь вы опять же вместе. Сколько плюсов разом! Всё… решено. Женю я вас!
– Ты, что, смеёшься?
– Нет, это я от счастья разразился.
– Понимаешь, отец… Есть одна проблема у нас с Алинкой. Эта проблема – её сестра.
– А что такое?..
– Настя…
– Да я знаю, как её зовут,– у Кирилла Егоровича вспотели ладони, он нервно потёр руки.– А что с ней не так?..
– В том-то и дело, что с ней всё так. Она лучше. Она красивей.
– Ну… Ну… так… так… А вот в чём дело. И у неё брат тоже хороший, ха-ха-ха. А она правда… Как? «Красивей», ты сказал? Ну поприятней, это уж точно. А то эта… как попрыгушка… всё прыгает и рожи строит. Нет… Настька точно лучше. Она мне больше нравится. И волосы у неё светлые.
– Ах, отец,– судорога боли исказило лицо Андрея, он встал с дивана.– Как так?
– Что? Что?
– Ведь… тебе же по боку.
– Ты чего?