Двор драконов

Она заставила себя поднять веки и запечатлела поцелуй между глаз дракона.

Я люблю тебя.

Ей потребовались все силы, чтобы оторвать руки от дракона. Аврора уходила все глубже и глубже, и легкие Рен начали гореть огнем.

Прощай, мой друг. Ты всегда будешь в моем сердце.

Рен зашевелила ногами и сосредоточилась на воде вокруг. Чертово месиво из обломков корабля, тел, крови и акул. Она замедлила подъем, чтобы не привлекать внимания хищников, пировавших рядом. Рен пыталась выбраться на поверхность невредимой, но волны словно задались целью этого не допустить.

Будь здесь Роуэн, он бы уже выбрался на поверхность.

Он всегда плавал как рыба. И не посчитал бы штормовое море проблемой.

Она практически выплыла, все ее тело болело. Краем глаза принцесса уловила движение и резко развернулась. К ней мчалась гладкая акула. Рен отвела кулак и ударила животное по носу как раз перед тем, как оно едва не отгрызло ей руку.

Зверь рванул прочь, как раненый щенок.

Рен собрала остатки сил и энергии и заставила вымотанное тело вынырнуть на поверхность. С хрипом сделала отчаянный, спасительный глоток воздуха, и легкие ответили благодарностью. Она гребла на месте, ее грудь тяжело вздымалась, девушка озиралась по сторонам, стараясь оценить обстановку. Волна временно погрузила Рен под толщу воды, и на мгновение она запаниковала. Но потом вспомнила о тренировках, велела себе успокоиться и снова всплыла наверх.

Просто пойми, где ты находишься. У тебя получится.

Траектория падения Рен и Авроры в воду была диагональной, то есть Рен оказалась вне поля битвы. Оно находилось слева, оглушительные взрывы вызывали звон в ушах, но течение уносило ее в другом направлении, и ей, чтобы оставаться в безопасности, требовалось лишь позволить морю продолжать уводить ее все дальше.

Правее, сквозь туман, Рен приметила серую массу, которая казалась куда более плотной, чем все остальное вокруг.

Шевелись, этому тебя учил отец. Трудись, несмотря на усталость.

Она глубоко вдохнула и поплыла к тверди медленными уверенными гребками. Из-за круживших рядом плавников хотелось ускорить темп, но она двигалась размеренно, стараясь не утонуть и не привлечь внимание акул. Чтобы доплыть до черных валунов из вулканических пород, ей понадобилось больше времени, чем обычно. При виде них она вздохнула с облегчением. У нее получилось.

Выкарабкавшись из воды ровно настолько, чтобы ее не унесло течением, Рен стала ощупывать выступающий камень и не успокоилась, пока не убедилась, что ее не собьет следующей волной.

Она цеплялась и смотрела на бойню в заливе.

Внезапно Рен сдалась.

Она начала выть.

Шторм ответил, вопя ей прямо в лицо. Лорн и, следовательно, все Драконьи Острова понесли тяжелую потерю. Рен не сомневалась, что сейчас плачет не только она. Но утешения коллективная печаль не приносила, а потому она зарыдала еще сильнее.

Как же ей было больно. Мысленно, психически, эмоционально из-за невосполнимых потерь, а еще физически. Она слишком долго носила на руках Бритту, а потом управляла драконом. У нее шла кровь. Каждый дюйм ее тела покрывали синяки.

Ее веки опустились, а зубы начали стучать.

Тело отключалось.

С ней такое случалось дважды – когда она слишком сильно на себя давила.

Она подтянулась повыше и прижалась щекой к камню. Ее тело было больше ни на что не способно. Рен израсходовала всю свою энергию до последней унции и теперь заплатит за это. В голову пришло, что после всех тягот она может заснуть и просто утонуть, и от этого мрачно ухмыльнулась. Это было бы чудом.

Принцесса закрыла глаза.

Всего десять минут. Ей необходим небольшой перерыв, а потом она заставит себя вернуться на остров.

Рен проснулась с морской водой во рту.

Она зашипела и попыталась сориентироваться, цепляясь за свой камень. Прилив значительно усилился. Долго ли она спала? Рен со стоном вскарабкалась по булыжнику и села, не вынимая ноги из воды. Предполагалось, что сон поможет, вот только тело ломило сильнее, чем прежде. По нему пробежала дрожь, и Рен обхватила себя руками, засунув кончики пальцев под мышки.

Было чертовски холодно, нет… по-зимнему морозно.

Теперь на Лорн опустилось покрывало истинной ночи, хотя лето едва перевалило за середину, этого не ощущалось. Самый сильный шторм утих, но мрачные плывущие облака все еще укутывали небо, скрывая тот факт, что в это время года горизонт никогда полностью не темнел.

Рен вытянула шею и медленно моргнула, заметив недалеко большой пляж с черным песком. Как она могла его не заметить?

«Штормы изнуряют даже самых опытных моряков», – эхом отозвался в голове голос отца.

Она изучила волны. Прилив еще продолжался, так что, по крайней мере, хотя бы здесь у нее имелось преимущество. Однако плыть будет очень трудно. Неспокойные, темные и сердитые волны словно выражали озлобленность. Может, поблизости находился дракон?

Рен приложила ладони ко рту и присвистнула.

Никакого ответа.

Она облизнула губы и начала петь так громко, как могла. Возможно, это поможет.

По-прежнему ничего.

Опустив голову, она уставилась на пальцы ног. Драконы всегда отвечали.Всегда. Не могли же погибнуть все?

Думай, Рен. Они напуганы. И не осмелятся так скоро покинуть свои гнезда.

Зубы застучали сильнее, и она с трудом сглотнула. Нужно вернуться в воду, иначе она умрет здесь. Рен подождала, пока к берегу не хлынет очередная волна, и скользнула в воду, проплыв так далеко, как только могла. Она медленно молотила ногами, держась на поверхности, пока не накатила новая волна, почти добросившая ее до суши. Ноги наконец коснулись песчаного дна. Она неуклюже побрела вперед, но споткнулась о камень, покрытый кораллами.

Рен рухнула на четвереньки и разбрызгала набегавшую воду. Стиснув зубы, поползла по мелководью и, наконец, добралась до сухого песка. Ей повезло: через полчаса море унесло бы ее за горизонт, и все было бы зря. Выходит, без сознания она провела несколько часов, а не минут.

Отдышавшись, Рен села, чтобы осмотреть ногу. Верхняя часть поцарапана, окровавлена и покрыта коркой черного песка, но не ужасна. Даже в тусклом вечернем свете видно, что кожа покрыта большими фиолетовыми синяками. Одежда порвалась в нескольких местах, а кровь не удалось отмыть даже морю, но не требовалось накладывать швы. По крайней мере, хоть какие-то хорошие новости.

Она прекратила себя осматривать и уставилась на море.

Продолжай двигаться. Займи свой разум.

Куда она выплыла?

Рен вытянула шею и стала озираться, в голове будто стучали барабаны. Луч лунного света пробился сквозь облака и осветил скалу. Три точки вдали, чуть выше, обозначали маленькую бухту к северу от замка. То есть существовал секретный подводный туннель, который вел обратно в проходы под замком.

От мысли, что придется вернуться в воду или преодолевать очередную лестницу, у Рен вырвался непроизвольный стон, но выбора не оставалось. Пляж слишком открытый. А ей нужно добраться до безопасного места и восстановиться.

Собравшись с духом, перед тем как снова окунуться в воду и напрячь мышцы, Рен, пошатываясь, поднялась и, едва волоча ноги, побрела по пляжу на юг. Сделав глубокий вдох, девушка пошла против течения, колени подгибались из-за его сопротивления. Рен вцепилась в скалу и постаралась не закричать. Неужели не может быть проще?!

Прекратить бороться было бы так легко.

– Не смей, – прорычала она вслух. – Ты больше не живешь для себя.

Бритте нужна старшая сестра.

А тебе нужна она. Другой семьи у тебя не осталось.

Хотя Рен всегда любила воду, сейчас ее пугала перспектива нырнуть в темные глубины и плыть вслепую. Вскоре она нащупала характерный изгиб подводной арки, который сообщал о начале секретного прохода – такой найдет только тот, кто знает, что искать.

Проплывая по туннелю, она вела обратный счет от тридцати. Рен была благодарна за то, что жестокое течение залива не затопило пещеру полностью. Досчитав до девяти – хотя, по ощущениям, она задерживала дыхание на две минуты, а не на двадцать одну секунду, – она протянула руку и, наконец, отыскала края того, что походило на лестницу, высеченную в скале.

Рен выбралась из воды в поисках изогнутых перил, которые тоже обязательно должны были высечь, правой рукой она вслепую ощупывала стену. Рен обхватила перила пальцами и вздохнула с облегчением. Пускай идти скользко, но лучше так. Падать с каменной лестницы в полной темноте не только больно, но и страшно.

Дрожащие ноги не подгибались только благодаря силе воли.

– Ты молодец, – тихо прошептала она и несколько раз моргнула, будто могла разогнать темноту перед глазами. – Просто продолжай идти.

Один неуверенный шаг, затем еще один и еще.

Она взбиралась, и взбиралась, и взбиралась.

Рен выругалась.

Разрыдалась.

Наконец, она запела.

Ее голос мягко отдавался эхом от стен пещеры. Она находилась внутри утеса, и ее окружал только камень. Ее могли услышать, но Рен не находила сил остановиться, пока не закончила. В воздухе повисла последняя нота, и она сделала следующий осторожный шаг, нащупывая ступней пол. Ничего.

Рен опустилась на колени и стала водить рукой. На ее лице растянулась улыбка. У нее получилось. Девушка знала этот проход наизусть. Плоский и узкий, он вел прямо к замку Лорн.

Почти на месте. Еще чуть-чуть.

Она захромала по коридору, поглаживая каждую стену. Воздух потеплел, и Рен заколебалась. Замок высился прямо над ней. Обычно она распознавала, куда идет, по шуму шагов и болтовне.

Но сейчас до нее не доносилось ни звука.

Она удивилась, ведь не сомневалась, что верлантийские солдаты уже празднуют победу, пируя в большом зале блюдами, которые собирались подавать после ее свадьбы. Драконьи Острова не славились своей изысканной, модной кухней, но люди здесь умели готовить.

При мысли о еде живот Рен заурчал, и она накрыла его рукой.

С губ принцессы грозил сорваться непроизвольный смех, и девушка крепко их сомкнула. Было бы иронично, если бы врагам ее выдал урчащий живот.

Рен подавила хохот, желудок снова болезненно сжался. Ей придется миновать крепость, так отчего бы по пути не прихватить еды?

Она шла, вытянув руки перед собой, пока не уперлась в деревянную дверь. Остановилась с бешено колотящимся сердцем и, приложив к ней ухо, прождала невероятно долго, прислушиваясь к признакам жизни с другой стороны. Вода с порванной кожаной одежды капала на пол, под ноги, и дрожь усиливалась. Либо солдаты умело сохраняли тишину, либо рядом никого не было. Она могла продолжать прятаться. Однако, если не согреется, у нее наступит переохлаждение. Черт, наверняка она уже переохладилась.

Рен открыла потайную дверь, которая вела к фальшивому камину в одном из небольших кабинетов. Низко наклонилась и перешагнула через несгоревшие поленья в очаге. Каменный пол укрывал ковер, приятно ласкавший ее босые, побитые ноги. Она наслаждалась ощущением мягкого темно-малинового материала, забиравшегося между пальцами, и испытывала искушение просто лечь и заснуть.

Прекрати. Тебе просто холодно.

Нужно оставаться начеку и двигаться. Не помешало бы найти сухую одежду. А лучше – горячую еду.

Рен взяла кочергу и на цыпочках подошла к открытой двери. Никогда никуда не ходи без оружия. Она высунулась в коридор. Ни души. Можно выдвигаться. Она направилась по коридору, вздрагивая при малейшем звуке. Добравшись до внутреннего двора, сглотнула и резко остановилась. У нее сбилось дыхание.

Камни, орошенные темной кровью, в тусклом лунном свете выглядели зловеще. Впрочем, ожидаемо. Но чего Ренне ждала, так это полного отсутствия тел. Куда делся ее народ? Неужели эльфы убили всех? Это невозможно. Они являлись образцовыми кретинами и скотами, но подобное бы не сотворили. Это глупо с точки зрения стратегии. И сегодня она четко уяснила – верлантийцев неразумными не назвать.

Ветер дул с юго-востока, принося с собой запах железа и гари. Рен заметила столб дыма, поднимавшийся в небо у южного залива.

Ее наполнил ужас.

Они сжигали тела? Мерзавцы не оставили скорбящим семьям Лорна возможности похоронить своих погибших, а это не что иное, как богохульство. Многие люди, отдавшие сегодня свои жизни, заслуживали настоящих проводов, а не тех, что устраивали им верлантийские солдаты.

Ее охватили гнев и беспомощность. Устремившись к часовне, она обнаружила, что пересекает пустой двор. Разум кричал бежать, но она не могла. Хотела узнать, забрали ли ее родителей и Роуэна. И, тая опасную надежду, задавалась вопросом, не выйдет ли Роуэн из тени, чтобы обнять ее.

Рен не удалось подавить всхлип, вырвавшийся из горла.Хватит. Его нет, Рен. Сама знаешь.

Она крепче стиснула пальцами кочергу и оглядела двор. Пусто. Вокруг не слышно даже эха шагов. Что произошло в ее отсутствие?

Деревянные двери, которые вели в большой зал, заперли на цепь, остававшуюся целой до сих пор. Она нахмурилась, а затем ее осенило. Враги заперли людей внутри, прежде чем напали.

Испытывая отвращение, она, прихрамывая, обошла здание сбоку и направилась в левый угол двора, зная, что там есть потайной вход в большой зал и часовню.

В замке действительно имелось удивительно много тайных ходов.

Рен с благодарностью вспоминала бесчисленные часы, в течение которых изучала их, проводя время с отцом. И дни, когда они вместе с Роуэном их исследовали, считая своей площадкой для игры в прятки. Знания о потайных ходах и правда пригодились.

Вход именно в этот проход представлял собой люк, подозрительно похожий на брусчатку, которой был вымощен внутренний двор, вход с трудом бы заметил даже осведомленный о его наличии. В очередной раз напрягая мышцы, Рен поморщилась, но подняла дверцу и спустилась вниз, после чего закрыла люк. В туннель не проникал ни один источник света, но она знала, куда идти.

Несколько коротких шагов вперед, затем немного вправо, и она добралась до двери. Та открывалась за широким гобеленом, гордо висевшим на южной стене.

Рен дрожащей рукой повернула ручку, и через мгновение в лицо ударил прохладный поток воздуха. В часовне всегда было холоднее, чем в других помещениях замка, не говоря уже о том, что восточная стена теперь полностью отсутствовала. Бредя на ощупь вдоль гобелена, Рен вцепилась в ткань, дошла до опаленного края и заставила себя повернуть голову, чтобы посмотреть на то, что осталось от некогда прекрасного места.

Именно тогда она поняла, что находилась в помещении не одна.

В самом центре часовни стоял мужчина.

Он уставился на то место, где Рен произнесла клятвы. Ее сердце сжалось.

Перестань думать об этом.

В этой комнате тоже не осталось ни одного тела, отчего ярость Рен только усилилась. Но она слишком устала и огорчилась, чтобы что-то сделать. Возможно, если бы не присутствие постороннего, она бы в отчаянии что-нибудь пнула, пускай это и не принесло бы никакой практической пользы. Вместо этого она продолжила изучать своего врага.

Он не носил шлем. Это было необычно.

Огромный, под одеждой бугрятся мышцы, длинные серебристо-белые волосы заплетены в косы и небрежно заколоты сзади. Заостренные уши выдавали его истинную суть: верлантийский солдат. Что он делал в этом пустынном месте? Пришел ли позлорадствовать над жизнями, которые забрал и разрушил?

Она пальцами стиснула кочергу, когда посмотрела на его оружие. Сбоку каждого из бедер висит по мечу, из-под ремней, закрепленных на ногах и предплечьях, торчит несколько кинжалов. Нагую спину прикрывают лук и колчан. Этот человек излучал опасность. Это она могла сказать наверняка. Только убийца носил такое количество оружия. Может, его послали сюда навести порядок?

Желчь обожгла горло Рен, и она впервые обрадовалась, что ничего не ела.

Эльф вытянул шею и направился к краю недавно появившегося обрыва, ветер трепал его серебристые волосы. Он держался словно… горный кот… грациозный и сильный. Перегнулся через край, и если бы Рен верила, что у нее есть шанс, она бы тут же пересекла комнату и столкнула его вниз.

Но она не шевельнулась.

Вместо этого присмотрелась к гравировке на его наручах, покрывавших предплечья. Они были замысловатыми, дажедорогими. Что-то подсказывало Рен, что этот человек не являлся обычным пехотинцем. Он исполнял важную роль, в этом она не сомневалась.

Он опустил правую руку и согнул пальцы. Она уставилась на него и испытала странное ощущение. Он мог бы задушить ее одной рукой. Но даже повернувшись к ней спиной, стоя на краю четырехсотфутового[1] обрыва, он выглядел расслабленно.

Он не начеку.

Эльф посмотрел направо, давая ей возможность мельком увидеть его профиль, и сжал челюсти. Высокие скулы, тонкий нос и ямочка на щеке. Рен моргнула. Так неправильно, что у ее врага ямочки на щеках. Они слишком милые, ими не мог обладать хищник, беззаботно стоявший перед ней.

Он провел правой рукой по лицу и вздохнул, опустив плечи, словно его что-то расстроило.

Из-за чего ему расстраиваться? Он стоял в ее доме, испачканный кровью ее родных. Гнев обжег Рен изнутри.

Краем глаза она заметила окровавленный меч, брошенный в углу. Недолго думая, бесшумно подкралась к нему и переложила кочергу в левую руку. Подняла меч прежде, чем пришла в чувство. Она потворствовала ужасному желанию подкрасться к мужчине и зарубить его на месте.

Это ради семьи.

Она беззвучно сократила расстояние между ними за несколько секунд.

Тебе следовало быть настороже.

Она ударила его мечом, но погрузившееся в плоть лезвие уткнулось в ребро.

Солдат зарычал и развернулся к ней, выбивая меч из руки. Она отшатнулась, цепляясь за кочергу. Мужчина бросился на нее, его лицо исказилось от боли в боку, затем он вытащил застрявший меч и швырнул Рен на землю. Солдат был ловким, он не потратил впустую ни капли энергии; двигался гибко, осторожно и крайне расчетливо. Он опустился на колени и огромными руками обхватил горло Рен, и хотя она царапалась и пинала мужчину в живот, пытаясь сбросить его, он не шевельнулся и даже не дрогнул.

В другой день – когда Рен не была бы измучена, ранена, переполнена горем – она бы отыскала способ скрыться от этого человека. Перехитрила бы его и нанесла сокрушительный удар. Или, по крайней мере, сумела сбежать. Она не сомневалась, что была быстрее него. Когда в глазах потемнело, она поймала себя на том, что всматривается в лицо мужчины, запечатлевая в памяти его черты, чтобы унести их с собой в могилу.

Невероятно светлые, отражающие свет голубые глаза, словно сделанные из хрусталя. Высокие скулы. Ресниц длиннее у мужчин она не встречала. Волевая челюсть и царственный нос. Его лицо было слишком красивым – слишком героическим, – чтобы соответствовать исказившей его свирепости. Даже оскал на его лице выглядел элегантно.

В последнюю секунду перед тем, как навсегда погрузиться во тьму, Рен почудилось, что она заметила в его взгляде проблеск воспоминания и представила, что он ослабил хватку. Но затем ее видение растворилось, и все мысли – о человеке, который хотел убить ее, о родителях, Роуэне и Бритте – исчезли, а затем она погрузилась во тьму.

Глава десятая

Аррик

Именно поэтому он ненавидел женщин-воинов.

Было неправильно причинять боль женщине, и все же именно она первой пролила кровь.

Аррик вздохнул и отпустил ее горло. Дышала она ровно, не должна была находиться без сознания долго. Он душил Рен достаточно долго для того, чтобы она отключилась, при этом не желая нанести непоправимые повреждения.

Отец назвал бы его слабаком. Может, он не ошибался. Что она здесь делала?

Арри специально выбрал это место, чтобы побыть в одиночестве после того, как его люди в последний раз прочесали крепость, забрали из замка еду, вино и эль и отнесли их на пляж. Он остался и наблюдал за ними сверху, пока они ели, пили и праздновали победу, а тела павших сгорали дотла, как и положено.

Многие из его людей все еще не выносили того, что Аррик относился к телам врагов с таким уважением. Ему казалось, оставлять павших воинов гнить – неправильно. Они были солдатами, выполняющими приказы точно так же, как он и его люди. Они доблестно сражались и заслужили воинские проводы, надлежащие похороны.

Мужчина отстранился, но пока не освободил девушку. Боль пронзила бок Аррика, и он, поморщившись, прикрыл рану левой рукой. Дикарка набросилась на него, как призрак. Аррик заметил ее присутствие за долю секунды до того, как она решила напасть таким глупым способом. Знала ли она, что шансы прирезать его со спины невелики? На пути слишком много костей.

Он вскочил на ноги, выпрямился и зарычал, рана саднила и горела. Девушка его не убила, но нанесла неприятную травму. Аррик выругался и шагнул к гобелену, висевшему на южной стене, оторвал снизу кусок и прижал его к кровоточащей ране.

Повернувшись лицом к девушке, он, впился в нее взглядом. Любой другой мужчина умер бы из-за того, что осмелился на него напасть. И все же он не убил ее, в этом и заключалась проблема.

Он не брал пленных.

Темные эльфы не брали пленных.

Аррик сделал себе имя, будучи холодным, жестоким монстром. Исключения из правил противоречили его принципам. За такое убивали.

Он отбросил грязную тряпку и оторвал еще одну длинную полоску от нижней части гобелена.

Краем глаза он все еще видел ее огненно-рыжие волосы. По тому, как она двигалась, было ясно, что она измотана, и ей не хватало сил для нападения, в то время как он почти лениво вытащил меч из своего бока. Проворно обернув лоскут вокруг талии, поверх кровоточащей раны, он завязал его узлом под грудью. Аррик даже не успел хорошенько рассмотреть лицо девушки, прежде чем она потеряла сознание.

Честно говоря, он не заметил ничего, кроме ее буйной шевелюры. Другое правило, которого он придерживался, – не разглядывать побежденных им людей. Во снах его преследовало слишком много лиц. Она была безликой, отчаявшейся жительницей Лорна.

Посмотри на нее.

Аррик поднял голову и снова повернулся к ней лицом. Она являлась единственным светлым пятном среди разрушений в помещении. Аррик нахмурился. Почему его так к ней тянуло? В чем, черт возьми, дело? Он гордился своим самообладанием. Оттачивал его с самого детства. Двор его отца славился развращенностью, и выживали только те, кто умел носить маску непоколебимости или обладал садистской жилкой.

Из коридора напротив донесся звук шагов, но он и не подумал сдвинуться с места. Походка этого человека выдавала его с головой.

Его помощник вошел в часовню и сразу обратил внимание на девушку, лежавшую на полу без сознания. Шейн сощурил карие глаза и повернулся к Аррику, ничего не упуская из виду. Он от удивления поднял черные брови.

– Она тебя ранила? – спросил Шейн, прислонившись плечом к стене. – И все еще жива?

У Аррика не было ответа.

Его помощник оттолкнулся от стены и приблизился к женщине. Остановился рядом с ней и скрестил руки на груди.

– Какая соблазнительная шевелюра. – Шейн на мгновение замолк. – Мне нравится.

По какой-то причине от этих слов у Аррика волосы встали дыбом. Он подошел к девушке слева и тоже уставился на нее сверху вниз. Ее лицо было повернуто к Шейну, словно она не хотела смотреть на Аррика. Волосы закрывали глаза и щеку, поэтому он не видел ее лица.

– Не похожа на женщин нашего двора, да? – спросил Аррик.

Шейн покачал головой.

– Хотя мне нравятся яркие штучки, порой хочется вкусить чего-то дикого. – Он вздохнул: – Но, увы, ее судьба решена. Она пролила королевскую кровь и поэтому должна заплатить своей.

– Погоди, – скомандовал Аррик, в глубине сознания его что-то беспокоило. Он опустился на колени, нависая над ее почти безжизненным телом, и впервые должным образом рассмотрел девушку.

Конечно, сначала его взгляд остановился на ее ярко-рыжих волосах, мокрых и спутанных из-за бушевавшего снаружи шторма, но он не сомневался, что видел такой оттенок всего раз – сегодня, на голове воительницы, которую приказал прикончить в небе.

Невозможно.

Аррик провел пальцами по ее волосам и вытащил из распущенной косы выбившиеся анютины глазки. Он знал, существовало лишь одно объяснение. Ни у кого не было рыжих волос такого оттенка.

Только у нее.

– Милорд? – напомнил о себе его помощник.

– Ты нашел наследницу? – тихо спросил Аррик, убирая волосы девушки с ее бледных щек. Он осторожно повернул ее к себе лицом, чтобы получше рассмотреть. Скулы и нос покрывали веснушки, а обладательниц таких длинных ресниц и дерзких, пухлых губ еще стоило поискать.

– Никаких признаков. Мои люди прочесывают окрестные вересковые пустоши.