Маруся. Попасть – не напасть

Ах, Андрей Васильевич, как же мне вас не хватает! Но ведь так и получается!

А кто бы с этого поживился?

Опять информации не хватает! И не съездишь, не посоветуешься, не пустит никто. Хотя… Может, попробовать, в больницу-то? Пусть с сопровождением, но могут и отпустить.

Ладно. Я еще об этом подумаю после семейного ужина.

* * *

Увы, уехать никуда не получилось. Наказания за мою выходку не было, но и выпускать провинившуюся княжну из дома никто не собирался.

Отец был задумчив и серьезен, мачеха поглядывала то на него, то на меня, я расправлялась с овощным рагу, ну а моих сводных сестер по малолетству просто не допустили за стол.

Ужин прошел спокойно и тихо, а вот утром закрутилась адская карусель. Маникюр, педикюр, массаж, волосы, кожа…

Не была я в той жизни светской львицей, вот и в этой себя чувствовала драной кошкой. С которой шкуру содрали, а до того еще и эпиляцию сделали.

Болели все места. Но результат был, ничего не скажу, замечательный. Этакая аристократическая статуэтка. Правда, богини плодородия. Бюст, талия, попа – все на месте. Завтра надо правильно подобрать прическу, и все будет отлично. Лишь бы с платьем не подвели.

До вечера я так и провозилась. А вечером в комнату постучали, и внутрь проскользнула служанка. Эту я еще не видела.

Девушка протянула мне букет полевых цветов и осталась ждать у двери.

– Что?

– Ответа не будет, ваша светлость?

Я подумала минуту.

– Выйди. Я тебя позову.

Служанка поклонилась и вышла. Я вцепилась в букет.

О, а вот и наш Милонег активизировался. Кому бы такое сокровище подарить, чтобы помучились подольше?

Но каков слог!

Какие чувства!

И почерк тот же, что на карточке из букета в больнице…

«Моя очаровательная, несравненная, любимая девочка!

Я рад, что ты дома. Доверься Лине, я буду ждать тебя сегодня в саду, на нашем месте.

Тысячу раз целую твои нежные ручки, мечтаю увидеть твои прекрасные глаза.

    Всем сердцем твой Мил».

Хорошо, что мне не шестнадцать. И даже не тридцать два.

Недолго думая, я взяла перо в левую руку. До чернильных ручек тут тоже додумались, это хорошо.

Итак…

«Не могу уйти.

Встретимся завтра на приеме.

Верю в тебя.

    М».

Мария такими записочками не ограничивалась, она эпистолы на полстранички строчила. Откуда знаю? А она их в дневник переписывала, потом еще прикидывала, хорошо ли получилось. А то в романе не совсем так, и обстоятельства там другие….

Ёжь твою рожь!

Вот и дочиталась. И дописалась на свою голову. Нет, кто бы спорил, романтическая любовь обязательно бывает. Но необязательно с тобой.

Я выглянула за дверь.

Служанка стояла неподалеку. Поманила ее пальцем, та подошла.

– Отнесешь записочку. Просто так не отдавай, пусть тебе денег даст, поняла?

Та кивнула.

– Все, иди отсюда.

А если это провокация мачехи?

Нет, вряд ли. Этот умник так и подписывался во всех письмах, их влюбленная девочка тоже списывала в дневник. Понимала, что хранить нельзя, а вот переписать отдельные моменты можно.

Ладно! И не такое разгребали, и это разгребем. Стопроцентно, я не побегу невесть куда, поздно ночью, к весьма подозрительному типу…

Вот нашел идиотку!

Нет уж. Нужна – сам придешь. Нет – мужик с возу, волкам диета.

И… Подопру-ка я двери и окна на всякий случай. А то мне только романтического влюбленного в спальне не хватало. Еще бы какое-нибудь орудие пролетариата подыскать для самообороны…

В итоге я вооружилась канделябром. А что? Хороший элемент декора, старинный, бронзовый, явно дорогой. А главное – тяжелый и ухватистый. Пусть он ночью со мной поспит вместо плюшевого мишки. И на душе спокойнее станет…

Интерлюдия 2

Милонег Олегович Доброславский скомкал записочку и в ярости втоптал в землю.

Дура безмозглая!