Ричард де Амальфи

Я крикнул:

– Что за хробойл? Быстро!

Он указал в небо.

– Да вон же он!.. Ах, вы таких еще не видели?.. И не слыхивали? Да, издалека вас занесло… Эта штука рассматривает нас!

Птица в самом деле снизилась, сделала над замком широкий полукруг. Мне почудилось, что огромные выпуклые глаза слюдяно блеснули, словно там не живые глаза, а какие-нибудь фотоэлементы. Или не какие-нибудь, а то и вовсе фотоаппараты.

– Ненавижу! – заорал Ульман. – Ненавижу гадов, что вот так сидят за тысячу миль и рассматривают нас!.. Добраться бы, всем кишки б выпустил.

Он потряс огромным топором, вылитый берсеркер, а я торопливо вытащил из-за спины лук. Другая рука нырнула в колчан за стрелами. Сам ненавижу, когда следят, человек должен быть свободным, это же нарушение моих прав…

Тугой лук послушно начал изгибаться, я оттягивал тетиву с кончиком стрелы до уха, задержал дыхание и оттянул еще, еще. Птица опустилась ниже, на этот раз круг меньше, окрестности ее не интересуют, только замок, его оборона, расположение укреплений…

Тетива звонко щелкнула по рукавичке, стрела исчезла. Мы ждали, затаив дыхание. Синее небо рассекла крохотная черточка, птица дернулась, взмахнула крыльями, ее рывком подняло, но тут же провалилась еще ниже.

Гунтер, хоть и рыцарь теперь, орал и потрясал кулаками вместе с народом. Я быстро наложил еще одну стрелу, выстрелил, затем еще. Третья со страшной силой ударила в середину туловища. Перья вылетели роем, будто от крохотного взрыва. Птица вскрикнула, замахала крыльями. Ее понесло по дуге, пыталась подняться, но за нею оставался след из быстро выпадающих перьев.

– Ваша милость! – прокричал Ульман, мгновенно переходя от слепого бешенства к детскому ликованию. – Вы сбили ее, сбили!.. Что за лук у вас?.. Что за стрелы?.. Так им, гадам, и надо!

Птица медленно, но неуклонно опускалась, дальше лес, высокие зеленые верхушки деревьев, мне даже показалось, что я заметил, где она булькнула в зеленую ряску леса.

Гунтер сказал торопливо:

– Она упадет! Как Бог свят, упадет!

Подбежал Зигфрид с криком:

– Собираю отряд?

– Зачем? – спросил я гордо. – Вряд ли теперь клюнет.

Он потряс головой, смущенный и раздосадованный, что его могли заподозрить в трусости.

– Упадет во владениях Крысы!.. Там как раз его земли вклиниваются в наши.

– Но не держит же он там отряд! – возразил я.

Зигфрид и Гунтер переглянулись, Гунтер сказал со вздохом:

– Держит. Как раз там и держит. На случай, если попытаемся отрезать тот клинышек. Так что они первые будут возле этой птахи.

Я подумал, сдвинул плечами.

– А так ли уж она нужна? Сбили, ну и хорошо. Чтобы выслать вторую, понадобится время. Как думаешь?

Гунтер с неохотой кивнул.

– Вы правы, ваша милость. Эта птаха летела из самых-самых южных земель. Даже птице лететь неделями. Скорее всего, второй не будет. А если будет…

Он смолчал, но взгляд был многозначительным. Я кивнул. В самом деле, если прилетит вторая, значит, эта не просто фотографировала по заданным квадратам, а получила задание заснять во всех подробностях именно этот замок.

– Седлай коней! – велел я. – Побыстрее!

Глава 4

С тяжелым грохотом пронеслись по мосту, Гунтер сразу же взял направо. Кони идут тесной группой, приучены, впереди речка, всем отрядом промчались через брод так, что под конскими копытами оголилось дно, дальше снова лес.

Влетели в тень, по сторонам замелькали толстые стволы. Лес сосновый, деревья прямые и уверенные, настоящая корабельная роща, ветви на самой верхушке, а кустов нет, так что несемся, почти не сбавляя скорости.

Гунтер знаками велел всем, в том числе и мне, держаться позади, он лучше знает места, дорога пошла под уклон, а на той стороне этого почти засыпанного временем огромного оврага уже густой лиственный лес.

Мы придержали коней вслед за Гунтером. Я чувствовал себя не в своей тарелке, не люблю в чужую квартиру без хозяина, а Гунтер, азартный и готовый к драке, еще и предупредил:

– Это уже владения Крысы! Будьте наготове!

Зигфрид, приподнявшись на стременах, заорал счастливо:

– Вот она!

И вломился в кусты напрямик, за ним метнулись еще двое. Я пустил коня неторопливо следом, несолидно для феодала нестись, как мальчишка или однощитовый рыцарь. И так ветви трещат, как сухая солома, мой конь ломится подобно ледоколу через тонкий лед.

Деревья разбежались, как перепуганные олени, на небольшой поляне Зигфрид указывает вверх железной дланью. Один из лучников встал ногами на седло и пытается дотянуться до веток. Напарник подал копье, первый с усилием начал тыкать им сквозь зелень листвы. Наверху заметались растревоженные белки, злобно стрекотали, а самая отважная с женским визгом запустила в человека сосновой шишкой.

В развилке толстой, как конское бедро, ветки застряло нечто коричневое, я не сразу вычленил взглядом обвисшие крылья и странное тело, покрытое не перьями, а короткими волосами, как у короткошерстного пса.

– Хробойл, – выкрикнул Гунтер ликующе, – самый настоящий!

– И так близко, – сказал лучник на коне, – никто еще… не сбивал… хробойла… Да что же он, гад, клювом вцепился, что ли…

Кончик копья осторожно шевелил странную птицу. Поляна заполнилась топотом, всадники теснились, готовые подхватить добычу.

– Погоди, – велел я, – приготовься ловить…

Рукоять молота вывернулась из моей ладони даже раньше, чем я разжал пальцы. Встревоженно зашелестела листва, раздался сухой треск. Толстая ветвь с развилкой подпрыгнула и начала крениться. Я напрягся, заранее поморщился и пошире растопырил пальцы. Бешено вращающийся от избытка дури молот несся в мою сторону, похожий на работающий пропеллер, рукоять смачно шлепнула по ладони. Я торопливо повесил молот на крюк, а воин на коне вскрикнул и повалился под обрушившейся на него тяжелой ветвью.

Второй ликующе закричал, тут же по ушам хлестнул тревожный вскрик Гунтера:

– Люди Крысы!.. Скачут сюда!

Я прокричал:

– Без драки!.. Только без драки!.. Давайте уважать их права.

– Какие права? – изумился Зигфрид.

– Суверенные!