«Союз нерушимый…»

Следаки резонно решили, что это могли быть заезжие, а стало быть нужно шерстить отели, гостиницы и наёмное жильё. Начали в близлежащих отелях выяснять, кто выехал, начиная с субботы и по сей день, то есть по вторник. Получилась приличная куча людей. Версию с переодеванием даже не стали рассматривать, как весьма фантастическую и могущую круг подозреваемых увеличить до бесконечности. Так продолжалось до пятницы. В пятницу мне позвонил один из этой группы следаков и сказал, что они тут всё завершили и уезжают и меня тоже не задерживают, намекая этим, чтобы я свалил «по добру, по здорову» с их поляны ответственности.

Я не стал кочевряжиться и тут же «укатил» назад в Москву. За эти дни я хорошо надышался «дымом отечества», который, как известно, «и сладок и приятен». Наобщался со сродственниками со стороны брата, то есть со снохой, племяшем и сватами. Одарил подарками. Созвонился с родителями и братом.

Ну и, конечно, Серёга уделил мне время и внимание. За это я разрешил ему иногда использовать мои апартаменты.

В самолёте из Борисполя в Шереметьево я опять столкнулся с Шу. И та снова бесцеремонно обменялась местами с моим соседом и «присела на меня» с расспросами.

– Дэн, что это за ужасные слухи?, – был её первый и главный вопрос.

Я решил занять «глухую оборону»:

– Не понимаю, о чём ты Шу? Лучше расскажи, чего это тебя на «старые грабли» потянуло и ты все эти дни не вылезала из притона этого педофила Толяна?

– Да какой он педофил? Так, просто, любит малолеток «распаковывать, – отмахнулась та.

– Ну ничего себе. Да за это срок полагается, – не унимался я.

– Так, Дэн. Это не твоё дело. Это, во-первых. А во-вторых, там всё по согласию. Никто так заяву на него и не накатал тогда. Не задавался вопросом, почему?, – поставила она меня в тупик.

– И вообще, чем он хуже нашего школьного худрука или вожатого из моего пионерлагеря? Все они «любят детей» по своему. Так Толян хоть не скрывает это под личиной «ты такая единственная и неповторимая». Не обманывает…, – продолжила она свой «наезд».

– Ладно, сдаюсь, – прервал я её, – действительно не прав. Но с только точки зрения закона. Нет решения суда – нет преступления. А вот с точки зрения общественной морали…, – попытался я обосновать свою точку зрения, но был прерван уже Шу.

– Так, успокойся. Моралист великий. Я лично ни о чём не жалею. И считаю те времена лучшими в своей жизни. На сегодня !

– Всё. Сдаюсь, – шутливо я поднял руки вверх.

– Вот то-то-же, – удовлетворённо она проговорила и улыбнулась.

– Давай, колись. Что за кипишь был?, – снова Шу вернулась к первоначальному вопросу.

– Да ничего такого. Просто кто-то влез ко мне в мою новую квартиру, – сделал я робкую попытку отвязаться от расспросов Шу.

– И поэтому приехала следственная группа КГБ из самого Киева? Не смеши меня !

– Послушай, Шу. Ты же большая уже девочка, в некоторых местах, и должна понимать, что раз этим занялись из регионального КГБ, то всё очень серьёзно и я тебе ничего не расскажу, – не выдержал я и доходчиво пояснил Шу ситуацию.

– Ну и больно мне оно надо, – легко согласилась Шу с моим объяснением и тут же продолжила допрос:

– А, что это за тёлка с тобой тёрлась весь вечер?

– Да понятия не имею !

– А, мне показалось, что ты её знаешь и ещё приговаривал: «моё новогоднее приключение» или «незнакомка» и ещё «испанка» какая то, – поведал Шу мне, что она слышала в тот злополучный вечер.

– Да вот представляешь, ничего почти не помню, – сказал я ей откровенно.

– Да ты вроде и не сильно пьяный был, а потом исчез куда то. А у меня на тебя были планы…, – полезла Шу своими шаловливыми пальчиками к моему «дружку».

– Какие планы?, – от неожиданности я ляпнул невпопад.

– Да самые обычные. Мы с Ленкой монетку бросили. Кто сейчас, а кто завтра, «обкатает твои апартаменты», – проворковала соблазнительно Шу, продолжая продвижение своими пальчиками в нужном ей направлении.

Спрашивать от куда они узнали про мои новые апартаменты было глупо. И так ясно, что Серый проболтался, поэтому я поинтересовался о другом:

– И как, это Ленка так согласилась?

– Да я ей пообещала помочь в кинокарьере. Не ты же у нас один в этом деле, – продолжила Шу меня удивлять и одновременно пробуждать во мне «подъём жизненных сил».

– Да я тоже не против помочь.

– Поможешь, Дэнчик, поможешь, ой как поможешь. Вначале мне и прямо сейчас, – с этими словами она грациозно встала со своего кресла и направилась в сторону туалета, и меня призывая своим бля..ским взором следовать за ней.

У нас уже был подобный опыт. И его повторение не составило особого труда. Правда, когда мы с ней покидали авиационное общественное место, так нагло нами используемое не по прямому его назначению, то удостоились двумя противоположными взглядами. Одним, гневно-осуждающим, от дамы «больших достоинств» и вторым, озорным и одобрительным, от рыженькой, смазливой стюардесски.

Затем, наш разговор потёк более мирно. Шу поведала мне, что таки пошла учиться на модельера в институт текстильной промышленности. Всё таки опыт костюмера и некоторые связи в этой сфере ей в этом способствовали. Угрозу нарожать, она пока выполнять не собирается. – Пока с биологическим отцом не определилась, – произнесла она загадочно и откровенно на меня посмотрела, как «цыган на лошадь».

Я ей поведал о своих перипетиях, учёбе, работе. И пригласил заезжать и пробовать себя, начиная с массовки, а потом и с эпизодных ролей «без слов». – А там и до слов дойдёт, – подбадривал я её.

– Может и другую работу тебе предложу. Нам нужны свежие идеи в костюмах. Начинаем снимать настоящую космическую фантастику, – пояснил я ей.

– Не хуже, чем у американцев будет. Тем более, что купили их киностудии и переманили к себе их целыми «звёздными» командами, – добавил я.

Вот в таких разговорах незаметно и пролетели полтора часа полёта.

В Шереметьево мы разбежались в разные стороны. Шу встречал её «папик», а меня мой водитель.

Через несколько дней на студию заехал Саныч.

– Привет, «жертва ограбления», – начал он с шутки.

– Привет, Саныч, – поздоровались мы тепло за руку.

Раздевшись и присев в кресло, Саныч спросил:

– Ну, что там стряслось?

Я заказал нам чаю и к чаю, а потом тоже присел в кресло напротив и коротко поведал о события.

Пока я рассказывал, нам принесли заказанное и теперь мы неспешно наслаждались горячим напитком, сидя «в тепле, в добре», перед большим панорамным окном, с видом на заснеженные Лужники.

– Дааа, делааа, – протянул Саныч, присёрбывая чай.

– А, что ваши накопали?, – задал я ему давно меня интересующий вопрос.

– Да можно сказать, что ничего. Чертовщина какая то, – буркнул Саныч.

– Начиная с твоей «новогодней незнакомки» и заканчивая попыткой ограбления, или что это было.