Дракон и Джинн

– Я скоро вернусь, – сказал сэр Мортимор.

– Брайен, – сказал Джим, когда рыцарь вышел из комнаты, – надо вовремя остановиться. То, что ты сейчас выиграл, возмещает, по крайней мере, часть твоего проигрыша.

– Это верно, – согласился Брайен. – Но, Джеймс, я должен дать ему шанс. Представь себе, что у моего противника на турнире лопнула подпруга еще до того, как мы скрестили копья. Я бы презирал себя до конца дней, если бы не повернул коня на исходную позицию и не подождал, пока противник не переседлает лошадь.

Появился сэр Мортимор. Он сел за стол и потянулся за кошелем:

– Раз ты ставишь на кон золото, сэр Брайен, я решил не отставать от тебя.

Рыцарь высыпал на стол содержимое кошеля. Против французских мутондоров Брайена сэр Мортимор выставил английские нобли, очень похожие на те, которые Брайен получил несколько месяцев назад за победу на рождественском турнире. Скорее всего, те самые, подумал Джим. На столе было полно денег.

Игра возобновилась. Брайен снова начал выигрывать, потом немного проиграл, а затем удача вернулась к нему. Правда, вторая полоса везения оказалась короче первой. Игра пошла с переменным успехом, и все-таки постепенно золото Брайена перекочевывало к сэру Мортимору. Оба игрока целиком отдались игре. Азарт охватил даже Джима – теперь он не пропускал ни одного хода. Наблюдая за прыгавшими кубиками, Джим все больше и больше убеждался, что сэр Мортимор каким-то образом держит игру в своих руках. Как ему это удавалось, Джим понять не мог. Сэр Мортимор метал кости в одной манере – что перед выигрышем, что перед проигрышем, да и кости были теми же самыми.

И все-таки Джим не мог отделаться от своих подозрений. Более того, они все росли и росли. В игре прослеживалась явная закономерность. Стоило Брайену немного выиграть, как он тут же проигрывал значительно больше, чем перед этим снял с кона. И так повторялось из раза в раз.

Джим постарался вспомнить, что ему вообще известно о мошенничестве в этой игре. Оказалось, немногое. В памяти остались обрывочные сведения всего о двух приемах надувательства. Кажется, о них он где-то читал. Первый прием заключался в том, что ловчила, перед тем как метнуть кости, устанавливал на каждой из них по счастливому перевертышу, а для исполнения второго вроде бы требовались кубики с подточенными ребрами – тогда кости всегда падали нужной стороной кверху.

Но если Джиму не изменяла память, а кубики сэра Мортимора действительно подточены, это бы ничего тому не дало. Брайен бросал бы такие кости с не меньшим успехом.

Тогда, может быть, «счастливый перевертыш»? Но с ним много возни: устанавливай каждый раз на ребро кубика, а после броска снимай, да и метать кубики нужно особым образом. Вряд ли сэр Мортимор стал бы заниматься всю игру подобной процедурой.

Тогда что-то третье. У сэра Мортимора могло оказаться два комплекта костей. Одним он играет сам, а второй подсовывает Брайену. Но это казалось невероятным, как и использование счастливого перевертыша. Если сэр Мортимор подменял одни кости другими, ему приходилось делать это у всех на глазах. А это было попросту невозможно.

Невозможно ли?

Джим вспомнил, что вроде бы в каком-то прочитанном им романе детектив утверждал: когда все вероятные версии преступления оказываются несостоятельными и остается лишь одна, самая немыслимая, она и есть единственно правильная. Оставалось исходить из того, что сэру Мортимору удается каким-то образом манипулировать двумя парами кубиков, и попытаться определить, как он это делает.

Сам Джим ни разу не играл в кости, даже в двадцатом веке. Он был одним из тех немногих людей, которые не пускаются в авантюры, если только на карту не поставлена их жизнь.

Правила игры, за которой наблюдал Джим, были просты. Один из игроков бросал кости и объявлял выпавшее на них число очков, а затем за оговоренное количество попыток пытался выкинуть то же число очков снова. Если ему это удавалось, он выигрывал и вел игру дальше. Если ни одна из попыток не приводила к успеху, он проигрывал и кости переходили к его сопернику. Тот, в свою очередь, бросал кости, объявлял число выпавших очков и пытался за отведенное количество попыток выкинуть выигрышное число очков.

Пора понаблюдать за руками сэра Мортимора, решил Джим. А посмотреть было на что. Руки рыцаря были не только мускулистыми, но и необычайно длинными. Сэр Мортимор нисколько не преувеличивал, говоря об их ловкости. Рыцарь тряс кости в кулаке ладонью книзу, почти над самым столом, а бросал их, резко разводя пальцы в стороны. После броска пальцы рефлекторно возвращались обратно, правда, не собираясь в сжатый кулак. По-видимому, рыцарь одинаково хорошо владел обеими руками, по крайней мере, кости он бросал то правой, то левой.

Брайен бросал кости по-другому. Он тоже сначала тряс их в сжатой руке, но держал кулак мизинцем книзу, будто хотел ударить кулаком по столу, а потом просто поворачивал руку ладонью вниз и тихонько разжимал пальцы.

По сравнению с Брайеном сэр Мортимор расправлялся с маленькими белыми кубиками просто артистично. Если Брайен в совершенстве владел оружием, то за игорным столом он явно уступал в грациозности своему сопернику. Он бросал кости так, как, должно быть, принялся бы за это сам Джим, приведись ему когда-нибудь сесть за игру.

Сэр Мортимор не только виртуозно метал кости, но и манипулировал ими гораздо быстрее Брайена. Едва успев бросить кости на стол, он тут же быстрым движением забирал их обратно в руку. Его пальцы так и мелькали перед глазами Джима. Подозрения росли. Быстрота обращения с кубиками могла быть умышленной, рассчитанной на то, что соперник чего-нибудь не заметит. Если так, то не грех воспользоваться магией, решил Джим, и скрытно понаблюдать за действиями сэра Мортимора. Для этого много энергии не требовалось.

Джим настроил свои глаза так, как настраивают кинокамеру для ускоренной съемки. Теперь он мог воспроизвести действия рыцаря в замедленном темпе.

Проследив, как сэр Мортимор в очередной раз бросает кости, Джим мысленно записал увиденное в памяти. Теперь можно и воспроизвести изображение. Над столом видны руки сэра Мортимора. Одна из них зажата в кулак. Кулак медленно разжимается, большой палец отходит в сторону, остальные пальцы распрямляются. Распрямляются, но не до конца! Кубики остаются в ладони! Другая рука, согнутая в запястье, разгибается, и из рукава на стол падает вторая пара костей. Пальцы, удерживающие на сгибе первую пару кубиков, сжимаются и быстрым движением посылают кубики в рукав.

Это была последняя попытка сэра Мортимора выкинуть выигрышное число. Она была, по-видимому, обречена на неудачу, и кости перешли к Брайену.

Джим перешел на обычное зрение.

Брайен бросил кости. На одном кубике выпало пять очков, на другом – два. Попытки выбросить снова семь очков не удались, и Брайен проиграл. Сэр Мортимор быстро собрал кости, и Джим сразу заметил – уже без помощи магии, – что рыцарю удалось переправить их в пустой рукав, тот самый, в котором они и находились перед тем, как Брайен вступил в игру. В ход пошла первая пара кубиков, извлеченная из другого рукава рыцаря.

Теперь сэр Мортимор тряс кости обеими руками. Он походил на боксера, поздравляющего себя с победой. Выпало восемь очков. С третьей попытки рыцарь выбросил выигрышное число, и Брайену пришлось расстаться с поставленными на кон ноблями. Стало ясно: одна пара кубиков предназначалась для выигрыша, другая – для проигрыша. Сэр Мортимор контролировал игру и по своему усмотрению подсовывал Брайену то одну, то другую пару костей.

Джим удовлетворенно хмыкнул. Вывести сэра Мортимора на чистую воду оказалось непросто. Теперь оставалось с помощью магии восстановить справедливость, помочь Брайену вернуть деньги, а это уже несложно.

Ты не сделаешь этого, – раздался в голове Джима голос Каролинуса.

Глава 12

Неожиданно для себя Джим обнаружил, что лишился тела. Его тело осталось за столом в компании игроков, а сам Джим – совершенно бестелесный – стоял у стола рядом с невесть откуда взявшимся таким же бестелесным Каролинусом. Игрокам за столом было и невдомек, что в комнате появились духи.

– Ты забыл сразу о двух вещах, Джим, – сказал Каролинус. – Неужели ты действительно думаешь, что стоит тратить магическую энергию на то, чтобы вернуть проигравшему его деньги? Запомни, наша великая наука служит делу защиты, а не агрессии. Если ты вернешь Брайену деньги, то попросту ограбишь сэра Мортимора.

– Но он выиграл их нечестным путем.

– Поступки людей – хорошие или плохие, не имеет значения – Департаментом Аудиторства не рассматриваются, а магическая энергия предназначена не для того, чтобы пресекать отдельное зло, а для того, чтобы помочь людям проложить путь к Цивилизации. Если бы маги отвлекались на частности, они бы только и занимались восстановлением справедливости, вместо того чтобы помогать людям познать окружающий мир и самих себя. Магия не должна защищать индивидуума, за исключением тех случаев, когда в защите нуждаются сами маги или люди, находящиеся под их покровительством.

– А Брайен находится под твоим покровительством? – спросил Джим.

– Нет, – лаконично ответил Каролинус.

– Тогда, может быть, под моим?

– На этот вопрос ты должен ответить сам, Джим. Если ты берешь Брайена под защиту, то должен определить, в каких случаях станешь его защищать, будешь ли оберегать его от любой опасности или окажешь ему помощь только сейчас.

– Ты хочешь сказать, я должен установить рамки своей помощи Брайену? И что, я буду на веки вечные связан своим обязательством?

– Вовсе нет, – ответил Каролинус. – Ты можешь в любое время пересмотреть границы своей помощи. Главное – помнить о предназначении магии. Всякий раз, прежде чем оказать помощь своему подопечному, ты должен взвесить, как далеко можешь зайти за ту черту, которая отделяет защиту от нападения.

– Ты говорил, что я забыл сразу о двух вещах, Каролинус. А что второе?

– Что ты скажешь о том, как относится Брайен к кодексу чести?

Джим почувствовал, что ему нанесли удар под ложечку. Если удастся с помощью магии выудить у сэра Мортимора все те деньги, что он выиграл у Брайена, как сам Брайен отнесется к поступку Джима?

Ответ был очевиден. Брайен будет оскорблен до глубины души. По его понятиям, рыцарь не может воспользоваться неблаговидной помощью. Брайен будет настаивать на том, чтобы вернуть деньги сэру Мортимору. Он и во внимание не примет, что его самого обобрали. И только потом, когда возвратит деньги, если твердо уверится в виновности сэра Мортимора, вызовет его на поединок и будет драться с ним насмерть.

Но деньги так и останутся деньгами сэра Мортимора, даже если тот умрет. Обирать мертвого Брайен не станет. А вот дружбе Джима с Брайеном, скорее всего, придет конец.

Остается одно: вернуть деньги Брайену так, чтобы ни он, ни его соперник даже не заподозрили вмешательства в их игру Джима. Позже, по истечении какого-то времени, Джим, может быть, и прольет свет на свой поступок, найдя тему удовлетворительное объяснение.

– Будь я проклят! Я оказался на распутье. Если послушать тебя, Каролинус, передо мной два пути, и оба не ведут к цели. Если я помогу Брайену вернуть его деньги, то тем самым нанесу ему оскорбление.

– К сожалению, ты столкнулся с проблемой, Джим, которую сможешь решить только в будущем, когда займешься высшей магией. Ничем не могу тебе помочь. Рад бы, да не могу. Я как родитель, который не должен мешать ребенку, достигшему совершеннолетия. Ты переступил тот порог, Джим, после которого надо действовать на свой страх и риск. К своей самостоятельности ты шел постепенно и не заметил, что она имеет и теневую сторону.

– Что ты имеешь в виду под теневой стороной?

– Ты все отлично понимаешь, Джим, – сказал Каролинус. – До недавнего времени ты думал, что я не уделяю тебе того внимания, на которое ты мог бы рассчитывать, далеко не все тебе объясняю. Ты даже полагал, что я иногда обманываю тебя. Действительно, в некоторых случаях я говорил тебе лишь часть правды. Когда ты станешь Повелителем Магии, если только такое случится, ты поймешь, почему я так поступал. А сейчас ты должен действовать самостоятельно. Ты столкнулся с проблемой, тебе ее и решать. Я буду наблюдать за твоими действиями, но помочь тебе не смогу.

Каролинус исчез. Джим воссоединился со своим телом. Игра продолжалась. Сэр Мортимор выигрывал кон за коном.