Суета Нового Мира. Часть V. Книга Покаяния

Ладно, оставлю грязь в покое, пока не придёт время генеральной чистки, когда я наконец-то смогу уделить время на то, чтобы очистить своё творение от сорняков, нагло вросших в его кристально девственное тело.

– Как тебе такой ход, Гастард?

– Зайти в Барьер через чёрную антидыру, неустойчивую во всех возможных и невозможных средах? Да уж, гениальный ход для того, чтобы поставить жирную точку в Большой Игре, ввергнув противника в полную растерянность своей фантастически шумной гибелью! Ведь если антидыра сколлапсирует ниже точки сингулярности, даже Барьер не сможет сохранить свою целостность и окончательно рухнет, побудив исток Пустоты незамедлительно начать поглощение Мирозданий, на что он, собственно, и был запрограммирован изначально.

– Согласен, риск есть, но лишь он сможет дать нам возможность оставаться некоторое время инкогнито! Ведь с недавних пор Барьер стал похож на проходной двор. Я не удивлюсь, если вскоре мы с тобой столкнёмся в одном из порталов с полу разумным гуманоидным видом, бороздящим просторы Вселенной на своих допотопных ржавых корытах, которые его представители гордо именуют космическими кораблями.

– Хозяин, как долго ты сможешь удерживать в стабильном состоянии ключ, открывший тебе дверь, ведущую в центр Барьера?

– Это ты сейчас так витиевато выразился о компактной антидыре?

– Ага! О ней родимой!

– Да хрен его знает! Экспериментальная разработка, порождённая вспышкой моего интеллекта как раз для такого случая. Не было возможности собрать больше данных.

– То есть, ты не в курсе особенностей работы изделия, которое сотворил на скорую руку?

– Ну, несколько часов, я думаю, у нас всё-таки есть.

– И на том спасибо!

– Пожалуйста! Не запачкайся.

Мы вышли с Гастардом за пределы зоны, где действовали законы чёрной антидыры, чтобы тут же погрузиться в первородные океаны свободных тахионов, разогретых до умопомрачительных температур!

– Осторожнее, Гастард! Не спали к чертям собачьим свои копыта!

– Ты же прекрасно знаешь, что никаких копыт у плазменной сущности нет и быть не может?

– Знаю…

– Но, всё равно подначиваешь?

– Ага.

– Безумец! Ты понимаешь, что мы можем здесь реально утонуть? И всё твое хвалённое супер-пупер бессмертие растает без остатка, выпитое из тебя до последней капли местной средой.

– Нет. До этого дело не дойдёт!

– Думаешь?

– Уверен! Как уверен и в том, что, если ты продолжишь болтать без остановки, сожжёшь себе-таки что-нибудь в районе пасти, невзирая на свою плазменную суть.

– Ладно! Куда двинем? Направляй, давай, наездник! Я везу, ты указываешь – такие у нас с тобой роли. И я намерен придерживаться своей…

– Слился, значит, балабол?

– Я как-то всегда чувствую, когда надо остановиться.

– Прыгаем через ближайший океан в самый большой здесь каскадный поток. Через него попадаем прямиком во временную воронку третьего уровня и…

– И, это – ещё не всё?

– Нет. И оказываемся в центральном мононерве юго-западного сектора Барьера, – закончил я.

– Нерве? Как ты понял, что это именно нерв?

– Я раскрыл его суть.

– Вот так, просто? Ты раскрыл, мать твою, суть? Тогда почему ты не раскроешь суть всего: Высших, Сил Природы, Пустоту, в конце концов?

– Жить станет неинтересно, Гастард! А для Смерти такое смерти подобно.

– Сумничал?

– Каюсь, есть немного.

– Что нас ожидает по дороге к этому «нерву»?

– В основном, временнЫе парадоксы. Но ты к ним привыкнешь. Тем более, ты уже с ними встречался.

– Те самые, что промывают до дыр сознание и душу посильнее любого растворителя? К такому невозможно привыкнуть!

– Тебе совсем необязательно сопротивляться их давлению. Растворись в потоках, что они создают, почувствовав себя со стихией единым целым!

– Приняв и пропустив всё это временнОе дерьмо через себя, я крышей случайно не двинусь?

– А кто тебе сказал, что ты сейчас вменяем? Всё в этом мире относительно, включая и отдельно взятый рассудок одного, не в меру ретивого, боевого Коня, вечно перечащего своему всаднику, коим является сам Мастер Смерти.

– Намёк понят! Умолкаю и готовлюсь к прыжку.

– Только погружайся в местную среду предельно осторожно и плавно. Аборигены – тахионы не любят резких движений. Это их страшно нервирует, а когда тахионы становятся буйными, то лучше сразу постараться себя обнулить, чтобы не страдать вечность от триллионов укусов, которые они наносят твоему сознанию ежемоментно!

– Ладно, не пугай! Пуганный я уже. Попробуй, поживи с моё в Цитадели Древних Жнецов!

– Да там с тебя пылинки сдували и разрешали делать всё, что тебе заблагорассудится! Вот и вырос таким особенным, мягко выражаясь.

– Под стать своему наезднику!

– Огрызнулся-таки? Нервничаешь?

– Немного.

– Ничего. Мысленно вдохни.

– А потом также безнадёжно выдохнуть? Прекрати, Хозяин! Я успокоился. Начнём?

– Начнём!