Шеф

– Да как ты смеешь? – взвизгнула Кэсси. – Это ты – мразь бесчувственная!

– Да, мразь и еще какая. Но не бесчувственная, к несчастью! Ты довела меня до того, что я потерял контроль над собой и все повисло на волоске! Из-за тебя, дура!

– Вранье, вранье!

– Правда, правда! И если так пойдет дальше – я окончательно перестану быть тем, кем был до встречи с тобою! Будь она проклята, эта встреча! И тогда, повторяю – придет конец и тебе, и мне.

– А я тебе повторяю, что хочу этого! – прокричала Кэсси, слизав с губ слезы. Шеф взглянул на часы, еще раз вздохнул и сухо промолвил:

– Кэсси, у тебя ровно сорок минут на то, чтоб умыться, подкраситься и дойти до конференц-зала. Успеешь?

– Шеф! А вот это тебе не сделать? – спросила Кэсси и пососала палец.

– Так и быть, можешь. Но только после собрания.

– Да пошел ты!

И Кэсси встала – маленькая, худая, с кривым от бешенства ртом и вздернутым носом. Слезы еще висели на ее длинных ресницах, но глаза были сухи. И очень злы.

– Ищи себе других дур, понятно? Забудь мой номер! Я ухожу.

– Ну и иди в жопу! – взорвался Шеф. – Чтоб я больше тебя не видел! Паскуда чертова! Пошла вон!

– Урод! – прошипела Кэсси и, взяв очки, побежала к двери. Ей вслед полетела папка с бумагами. Но она ударилась об уже закрытую дверь, и сотни бумаг разлетелись по кабинету. Грохнув кулаком по столу, шеф поднялся и заметался из угла в угол. Его уста извергали матерные ругательства, глаза – молнии. Пробежав километра два, шеф остановился, как вкопанный и, тряхнув головой, вскричал:

– Она меня не продаст!

– Подарит? – съязвил Олег.

– Дай мне сигарету!

– У меня нет сигарет!

Достав из кармана брюк свои сигареты, шеф закурил и возобновил стремительное движение, рассыпая повсюду пепел.

– Она меня не продаст, если только он не предложит ей сапфировые сережки. Она три года о них мечтает!

– Так надо было ей их купить.

– Но я ее дня рождения ждал!

– Три года?

– Я не три года назад узнал, что она мечтает о них, а только тогда, когда она уже начала с поводка срываться! – ответил шеф и снова остановился. Его рот дергался, как у маленького ребенка, готового разрыдаться.

– Я ей не позвоню! – продолжил он тихо. – Это уж будет слишком! Да, это будет точно конец всему. Да и смысл? Ведь я не могу ее переделать! А вот она меня сможет. Точнее – уже смогла! Я должен остановиться на этом гибельном для меня пути, иначе – кирдык! Она меня не предаст, я знаю, но если я ее не предам, если не забуду ее, если вновь не стану таким, каким был всегда, до знакомства с нею – ты представляешь, что тогда будет?

– Да! – ответил Олег с тревогой.

– И что?

Олег промолчал. Шеф опять забегал.

– Звонить бессмысленно! Она вбила себе в башку, что я по своей природе физически не способен говорить правду, а стало быть – не поверит ни единому слову, произнесенному мной!

«Скажи ей, что ты – придурок, она поверит!» – решил Олег про себя.

– И этому не поверит, – возразил шеф, – она ко мне воспылала страстью лишь потому, что сочла меня идиотом! Теперь решила, что я ее соблазнил из соображений деловой выгоды. Ее с этого не свернешь! Зачем же звонить?

Но Олег уже понял, что шеф – из тех молодцов, которые, найдя тысячу аргументов против какой-нибудь идиотской затеи и ни одного – за, все же воплощают ее, решительно послав к черту и здравый смысл, и опыт, и интуицию, и советчиков. Эта тема буквально висела в воздухе, как табачный дым, струившийся из ноздрей растрепанного и бледного шефа.

– Если бы тебе предложили выбор между брюнеткой с большими сиськами и блондинкой со средними, но упругими – ты бы что предпочел? – нахраписто спросил он, внезапно остановившись перед Олегом.

– Я подрочил бы. Чересчур сложный выбор.

– А если бы брюнетка была повыше?

– Тогда – блондинку. Даже и думать нечего.

– Почему?

– Она поактивней будет, – сказал Олег, указав глазами на упаковку из-под виагры, – если, конечно, твоя служба безопасности глаз с нее не спускала.

Шеф покраснел до корней волос. Сел за стол, погасил окурок. Пальцы его дрожали.

– Ты не так меня понял, – начал Олег.

– Я прекрасно понял тебя, как только увидел. Настолько прекрасно понял, что не желаю слышать, с какими именно предложениями посмел ты явиться ко мне сюда, поскольку уверен, что они – гнусные!

– Ну и что? Почему к тебе, интересно, нельзя явиться с гнусными предложениями? Ты что, Папа Римский? Или Патриарх Всея Руси?

– Куда мне до них…

Шеф думал о чем-то, щуря свои большие меланхоличные глаза.

– Я проиграл все, что у меня было! – вскричал Олег. – Скажи, что мне делать?

– Играй на то, чего нет.

– Такое возможно?

– Возможно все, что заманчиво.

– Сумасшедший дом не заманчив.

– Так проиграй его.

У Олега взмокла спина.