Лили и магия дракона

– Он в тюрьме…

– А тюрьма, наверное, в Лондоне. На письмах, адресованных маме, стоят лондонские штемпели. Больше нам ничего не известно. – Лили вздохнула и посмотрела на Даниила. – А всех магов отправляют в одну и ту же тюрьму или нет? – Она нахмурилась. – Это может быть любая старая тюрьма, только с усиленной охраной. Со стражниками, умеющими блокировать заклинания. По крайней мере, мне так кажется. Но… разве это не означает, что стражники сами используют магию, а она ведь запрещена… Тогда я не понимаю… – Лили сглотнула, в животе появилось неприятное сосущее ощущение. – Или они что-то делают с узниками, как-то останавливают волшебство? Может, вырезают магию или… не знаю…

Даниил обнял девочку.

– Если бы они делали нечто подобное, об этом бы трубили по всей стране. Лили, это невозможно. – Он взял девочку за плечи и заглянул в глаза. – Помнишь, что за границей магия разрешена? Волшебники живут припеваючи. Да даже тут, если они откажутся от магии – а ведь ваша мать поклялась Королевской страже, что так и сделала! – будут свободны. Всегда под подозрением, всегда под наблюдением, но свободны. Наверное, ваш отец не отказался от магии…

Лили улыбнулась. Она прекрасно понимала отца. Джорджи все равно, но Лили не представляет жизни без волшебства: внутри нее постоянно что-то кружится, блестит, сверкает. Сила растекается по всему телу и стекает в пальцы, как только девочка ее позовет. А когда магией она долго не пользуется, та пульсирует под кожей, желая освободиться, – это невероятное чувство. И пусть Лили нравятся волосы сестры – прямые и блестящие, она с радостью завивает себе кудри при помощи заклинаний.

Вдруг она почувствовала, что папа где-то рядом. У него тоже вьющиеся волосы – по крайней мере были – на свадебной фотографии из зеленого кожаного фотоальбома, принадлежащего маме. Он уже так много лет провел в тюрьме, что Лили его совсем не помнит.

– А в тюрьмы пускают посетителей? – неуверенно спросила она у Сэма.

Тот рассмеялся.

– Если заплатите стражникам – пустят! Вход точно открыт для миссионеров. Но, возможно, в тюрьмах для магов все по-другому…

Даниил нахмурился и провел рукой по темным волосам:

– Для меня будет огромным облегчением, если вы найдете отца. Вы еще дети, вам нельзя быть одним…

Лили улыбнулась. Даниил говорит как умудренный опытом пожилой мужчина с бакенбардами, но не как семнадцатилетний владелец скандально известного театра.

– Тюрьмы для волшебников… Я знаю лишь, что все это одна большая тайна. Уверен, охраняют их как надо, но никто не знает, где эти тюрьмы находятся. Даже спросить ни у кого нельзя – сам попадешь за решетку. Хотя подождите… думаю, в моих книгах должно найтись что-нибудь по этой теме… – протянул юноша.

Магические книги запрещены, как и магия, но Даниил тщательно готовился к волшебным представлениям, поэтому в его кабинете можно найти несколько запрещенных фолиантов. Что-то бормоча под нос, он прошел по ступенькам и направился в кабинет.

– Если хочешь подготовить номер к субботе, надо репетировать! – крикнул ему вдогонку Сэм. – Понимаю, мисс Лили недолго будет нам помогать, но надо проверить, поместится она в ящик или нет. Ты вчера сказал журналисту, что публику ждет сенсация. Люди ожидают волшебства. Дьявольский шкаф все уже видели! Да еще этот Вандиновски в своем театре поставил похожий номер. «Приходите все в субботу!» – сказал ты журналисту, забыл, что ли?

Даниил, красный как помидор, развернулся.

– Да, совсем забыл… – Он вздохнул. – Если честно, Лили, вряд ли в моих книгах найдется что-то полезное. Я перечитал их сотню раз, почти все наизусть помню… – Он решительно закатал рукава рубашки. – Итак. Репетиция?

Перед Лили стоял длинный деревянный ящик. Девочка посмотрела на него, закусив губу, – она все еще не понимала, в чем смысл нового номера. На самом деле она никогда не понимала, для чего те или иные ящики и приспособления, пока Сэм и Даниил все ей не объяснили. Правда, до сего момента обходилось без острых пил. Девочка сжала кулаки – вот бы все получилось! Она вдруг испугалась – Даниил часто витает в облаках, и если Лили будут распиливать на части – она бы предпочла, чтоб это сделал человек внимательный и осторожный.

– Так, если признаться, в этом трюке есть одна маленькая, просто малюсенькая загвоздка… – начал Даниил и раскрыл блестящие медные щеколды на ящике.

– Меня разрежут на кусочки, да? Так я и думала! – Лили отступила назад.

– Нет-нет, ты что! Хотя… мы можем чуть-чуть задеть пальцы на твоих ногах. Если ты замешкаешься, мы их… немножко укоротим! – серьезным тоном сказал Даниил.

– Она не будет в этот участвовать! – одновременно выпалили Джорджи и Генриетта, после чего удивленно посмотрели друг на друга.

– Каким образом вы хотите отрезать мне пальцы на ногах, если будете распиливать меня посерединке? – Лили недоверчиво посмотрела на ящик.

Даниил раскрыл дверцу – ящик напоминал гроб, а внутри него висели цепи. Не самое приятное зрелище.

– Сейчас покажу. Ложись сюда. – Даниил вздохнул, заметив испуганный взгляд Лили. – Обещаю, я даже не прикоснусь к пиле. Генриетта, сядь на нее!

Даниил положил пилу на пол, и мопс села на рукоятку, чтобы никто не смог пилу взять.

– Итак, что будет дальше? Мне интересно! – Генриетта была вся внимание.

– Лили, ты должна улыбаться, махать залу рукой. Покажи, что тебе ни капельки не страшно! Потом ложись в ящик. – Собачка фыркнула, но Даниил не обратил на это ни малейшего внимания. – Мы цепями пристегнем к ящику твои запястья и лодыжки. Лодыжки очень важны!

– Сама знаю! Поэтому не надо отрезать мне ноги! – прошипела Лили.

Даниил закатил глаза.

– Лили, я к пиле даже не притронулся. Дай хотя бы объясню, в чем идея трюка!

Лили осторожно забралась в ящик, Даниил пристегнул ее цепями.

– Во время выступления я чуть больше внимания уделю замкам, не волнуйся, – объяснил он. – Потом закрою ящик. Вот так. Твои ступни не видно, верно? Но зрители все еще видят твое лицо. Думаю, здесь тебе надо изобразить испуг.

Генриетта хихикнула, Лили поежилась. Она чувствовала себя неловко – ящик заканчивался на уровне ее шеи. Странно, когда из ящика торчит лишь голова…

– Нет, не до такой степени, спокойнее! – Даниил нахмурился. – Видишь пустое пространство там, чуть пониже?

– Нет! – выпалила Лили. – Мне ничего отсюда не видно!

– Да, верно, извини. Так вот, внизу есть пустое пространство. Именно там я и буду пилить.

– А куда же деться Лили? – обеспокоенно спросила Джорджи. – Я вижу в этой дырке ее платье – вы же не будете его резать, нет?

– Лили должна вытащить ноги из цепей. Зрителям будет казаться, что мы приковали ее очень плотно, на деле – это не так. Ноги вытащить очень легко. Места в ящике достаточно. Лили, тебе надо поднять к груди ноги, свернуться калачиком. Все неимоверно просто. Мы специально соорудили ящик таким образом, чтобы снаружи он казался уже, чем есть на самом деле. Зал увидит, как я приковал тебя к ящику, а потом распилил пополам! Восхитительно, правда?

– Наверное… – согласилась Лили. Что-то ей подсказывало – из зала этот номер смотреть интереснее, нежели из самого ящика.

– А что там с пальцами на ее ногах? – потребовала объяснений Генриетта. Она встала на задние лапки и понюхала ящик.

– Ах, да, точно. Лили, сгруппируйся, как я сказал, попробуем!

Лили повращала ступнями – оказывается, Даниил не соврал, в ящике действительно много места. Девочка подтянула ноги к груди и руками обхватила ступни.

– Готово? – спросил ее Даниил. Лили кивнула. Она так сильно сжалась, что ей даже дышать было трудно – тем более говорить!

– Отлично. Во время представления мы с Джорджи возьмем пилу и будем водить ею туда-сюда, делая вид, что мы распиливаем тебя на две части. Придется притвориться, что это не так-то просто. – Он улыбнулся. – Но на самом деле мы тебя даже не коснемся. Пила пройдет по пустому пространству под тобой.

– Мамочки… – пробормотала Лили.

В глазах Даниила светилось радостное нетерпение, Лили же хотелось поскорее выбраться из ящика.

– И вот ящик распилен пополам!

Даниил раздвинул его руками, без помощи пилы, и Сэм, увидев, что Лили в безопасности, облегченно вздохнул.

– Ты идеально подходишь для номера! Невероятно! Только будь аккуратна с ногами, во время представления группируйся, как сейчас!