Лили и магия перемен

Хотя у девочек были такие помощницы, как Роуз и мисс Джейн, их все равно поймали. Как только сестры освободили отца из камеры, где он провел чуть ли не десять лет, в тюрьме появилась Королевская стража во главе со вдовствующей королевой Аделаидой. Возненавидев магию, когда один волшебник убил ее мужа, она запретила ее во всей стране. Королева Аделаида приказала стражникам убить незваных гостей, но тогда девочкам на помощь прилетел Аргентум. После этого Лили не могла спать: ей слышался хриплый голос королевы, радостно отдающей приказы стражникам – схватить и убить изменников.

Когда Аргентум почувствовал, что девочкам грозит опасность, он прилетел им на выручку. Дракон вломился в тюрьму, разрушив узкие коридоры и миновав все охранные заклинания. Лили даже показалось, они придали ему сил – скорее всего, дракон эти заклинания просто проглотил. «И хорошо, что съел, – подумала тогда Лили. – Даже знать не хочу, чем еще он может питаться».

Тюрьму охраняли плохо. Королевская стража представила все так, словно шайка волшебников-предателей попыталась захватить дворец. Так как вход в тюрьму находится в арке, что ведет во внутренний дворик дворца, никто не заметил подлога. Лили зачитала вслух статейку из газеты – Аргентум фыркал и комментировал каждую строчку, а под конец заметил, что Лили действительно волшебница, не согласная с мнением королевы, да и шайка своя у нее тоже есть – Роуз, отец, Джорджианна, Николас, хотя он еще не умеет управлять своей силой, и сам Аргентум. Так что в газете, в сущности, написали правду.

Лили такая мысль даже понравилась.

* * *

Лили заглянула в комнату, пытаясь в темноте различить очертания отца, спящего под одеялом. Если бы Лили не была уверена, что он тут, то подумала бы, что комната пуста.

Девочка удивленно отступила назад. В комнате действительно было пусто! Да и Лили не стоило сюда приходить. Не смотря под ноги, она развернулась и споткнулась о Генриетту – та, недовольно встряхивая головой, сидела посередине коридора. Похоже, у нее чесались уши.

Лили взвизгнула, пошатнулась и вытянула в стороны руки, пытаясь сохранить равновесие – падать на пыльный пол ей совсем не хотелось; вдруг кто-то схватил ее за локоть и помог устоять на ногах.

– Питер!

Мальчик, нахмурившись, держал Лили чуть повыше локтей. Вид у него был непонимающий.

– Я просто споткнулась, не заметила Генриетту, – медленно произнесла Лили и взглянула на Питера: ей надо было убедиться, что мальчик успел прочитать по ее губам. Потом перевела взгляд на дверь. Что-то тут не так. Откуда появился Питер? И почему так вовремя?

Двигаясь как в тумане, она подошла к двери и снова заглянула в темную комнату.

Пусто. Пусто. Пусто.

Нет! Не может быть! Медленно, словно пытаясь пройти сквозь золотистую липкую патоку, Лили приложила кулак ко рту и укусила костяшку пальца. Боль помогла обрести самообладание, и сознание девочки очистилось от патоки.

– Ты был там! – негодующе воскликнула она, повернувшись к Питеру, и подошла к нему как можно ближе, чтобы мальчик смог ее понять. – Что ты делал в папиной комнате?!

Питер отступил назад и вынул из кармана блокнотик. Занеся огрызок карандаша над бумагой, мальчик задумался – и так ничего и не написал. Питер не знал, что ответить. Наконец мелким аккуратным почерком, намного красивее, чем у Лили, он вывел фразу:

Он тоже не может говорить.

– Что он написал? – поинтересовалась Генриетта. – Где твой отец?

– Так ты был с ним? – спросила Лили, почувствовав ревность. Она и не думала, что Питер и ее папа смогут подружиться!

Лили с ним почти не разговаривала. С момента побега из Арчгейта прошло всего два дня. В тюрьме отец сильно ослаб, и Лили не хотела его лишний раз беспокоить. Ему выделили отдельную комнату, принесли стопку одеял, на которых он спал, а еще Лили приносила ему еду – самую дорогую, на какую только хватало денег. И газеты. Это была идея Генриетты – она предположила, отцу захочется узнать, что произошло в мире за те десять лет, которые он провел за решеткой.

Стараясь не тревожить отца, девочки заглядывали к нему, лишь чтобы сказать «доброе утро» или принести еды. Лили понимала, что если заговорит с ним – не сможет остановиться. У нее накопилась целая куча вопросов: о Меррисот, о маме, о заклинаниях, что убили ее старших сестер, о темной магии внутри Джорджи. Почему отец позволил матери сотворить такое с дочерью?! Чья это была идея?!

И избавит ли он Джорджи от этих смертельных заклинаний?

За последний час Лили несколько раз проходила мимо двери его комнаты, но не позволяла себе заглянут внутрь. Ей надо было принять, что отец болен и ослаблен годами, проведенными в темнице.

А теперь выясняется, что Питер тайно с ним общался!

Я забрал грязные тарелки, – написал Питер в блокноте. – Он не дал мне уйти. Хотел задать несколько вопросов.

– По-моему, на дверь наложено охранное заклинание… – Лили нахмурилась. Это означает – отец достаточно силен, чтобы воспользоваться магией, а Питер сумел пройти сквозь нее.

Да, он удивился, увидев меня, – через мгновение написал Питер. – Я не знал, что дверь заколдована.

Лили оглядела мальчика с ног до головы. Она знала его уже много лет, с тех самых пор, как Питера, одинокого и измотанного, нашли на каменистом пляже в Меррисот. Тогда мальчик был совсем маленьким. Лили воспринимала его как должное, как друга, который всегда будет рядом. Она ненавидела тот момент, когда им пришлось расстаться. Питер помог девочкам сбежать из Меррисот. Лили умоляла его уехать с ними, но он отказался. Он оттолкнул лодку с девочками от мола и, полностью промокший, спрятался под ним, в темноте прижавшись к сваям. Лили оборачивалась и высматривала его, пока хоть что-то различала.

Сейчас, в мрачно освещенном коридоре, ей вдруг показалось, что Питер выглядит старше. Возможно, это эффект от заклинаний, которыми его пичкали в Доме Феллов. Магия запрещена по всей стране Декретом королевы, но в нем есть свои исключения. Лили почти сразу догадалась, что в какао в Доме Феллов добавляли ослабляющие заклинания. Старые пары магии, которые должны были ослабить силы детей. С учетом, что многие ученики Дома Феллов попали туда по ошибке, эффект от такого вмешательства оказался очень сильным. Некоторые ребята не были волшебниками – их отправили в исправительную школу лишь потому, что они странно, необычно выглядели. Заклинания, наложенные на дом и огораживающие его стеной, и какао ослабляли детей до невозможности, но учителя, готовые подавить любой намек на неповиновение, всегда носили с собой синие стеклянные бутылки с порошкообразной магией.

Все школьные преподаватели были уверены, что Питер – темный маг, как Лили и Джорджи, а его немота лишь подкрепляла их убежденность. Даже после того, как Аргентум очистил сознание Питера от наложенных на него заклинаний, мальчик все равно казался отрешенным и не понимал, что происходит. Когда серебристый дракон с детьми на спине взмыл в небо, Питер, словно листок, соскользнул вниз. Его поймал другой дракон, поменьше. Но Лили до сих пор с содроганием вспоминала ту секунду, когда поняла, что ничем не может помочь другу, падающему вниз к разрушенному Дому Феллов.

– Может, магия тебя теперь просто не чувствует? После тех заклинаний? – предположила Лили. – Ой! – Она резко повернулась и схватила Питера за руку. Будто сумасшедшая, Генриетта бросилась в комнату, и Лили, не в силах противиться сладчайшему заклинанию, тоже зашла внутрь. Ей этого хотелось. Ей надо было это сделать. Иначе…

– Фу как грубо! – фыркнула мопс, устроившись на одеялах и строго посмотрев на отца Лили.

Лили облегченно вздохнула: как хорошо, что это сказала именно Генриетта, а не она, хотя ей тоже этого бы хотелось!

– Вы могли просто попросить, – добавила мопс, для острастки рыкнув.

Отец грустно улыбнулся и покачал головой.

– Или… нет, не могли. Что ж… – пробурчала Генриетта.

Питер шагнул к импровизированной кровати, не выпуская из рук блокнотик с карандашом, но отец снова улыбнулся и жестом попросил их убрать. На мгновение он закрыл глаза – Лили он показался бледнее, чем обычно, – а потом снова открыл и посмотрел на стену.

Девочка повернула голову в том же направлении и засмеялась. На стене был ребенок. Маленькая, пухлая девочка, тянувшая к ней ручки. На малышке было выцветшее желтое платье. Лили нахмурилась и попыталась пальцами дотронуться до ребенка, но вдруг поняла, что это всего лишь картинка. Она узнала это платье. В Меррисот никто никогда не выбрасывал одежду. Это желтое платье всегда лежало в деревянном сундуке около ее кровати.

– Это я? – спросила она, радостно посмотрев на отца.

Тот кивнул.

Дрожа, не сводя взгляда с улыбающейся девочки, Лили села на одеяла рядом с отцом. Он не забыл ее! Он все помнит! Он запомнил Лили счастливым ребенком, а не оружием, переполненным страшной магией для убийства королевы.

– Я боялась – ты нас не вспомнишь… – прошептала она.

За маленькой Лили появилась девочка постарше. Джорджи было всего три года, но даже тогда в ее взгляде читались беспокойство и испуг, и она все время кусала ногти. Мама уже начала давать ей уроки.

– Почему ты не помешал ей? – зло спросила Лили, посмотрев на отца. Зачем он позволил матери сотворить такое?! Он же наверняка все знал! Даже если он любил Нериссу до безумия, он не мог не видеть, что происходит!

Когда Лили родилась, Люси и Прюденс, ее старшие сестры, уже были мертвы. Девочки не выдержали отравляющих заклинаний, наложенных на них мамой. Люси и Прюденс слабели на глазах. Когда мама решила, что они бесполезны, то обратила внимание на Джорджианну. Лили маму никогда не интересовала, хотя, скорее всего, она считала младшую дочь запасным вариантом. Который в итоге не пригодился. Джорджи не показала себя талантливой волшебницей, но ей хотя бы удалось выжить.

У Лили остались воспоминания об играх с сестрой, но было это очень давно. Когда ей исполнилось четыре, а Джорджи – семь, старшая сестра стала все дни проводить в библиотеке вместе с мамой. Ее окружали огромные тома учебников и необычные магические предметы, и на игры у Джорджианны не осталось времени.

Тогда Лили хотелось, чтобы мама занималась и с ней тоже, но мать не видела в младшей дочери никакого таланта, к тому же у нее была Джорджи. Зачем обременять себя ненужным ребенком, который ничего не умеет?

Сейчас Лили осознавала, что ее спасло именно отсутствие таланта. Мама не обращала на нее внимания, и девочке удалось узнать, что происходит, подслушав разговор матери и ее горничной. Тогда они с Генриеттой убедили Джорджи, что дома оставаться нельзя. Они сбежали от мамы, уплыв из Меррисот на лодке, но темные заклинания все равно остались внутри Джорджианны. Они ждали подходящего момента, чтобы вырваться наружу, и с каждым днем становились все сильнее. Лили была уверена, что скоро они себя проявят – и тогда что-нибудь… произойдет. Положение усугублялось тем, что Джорджи понятия не имела, что это за заклинания и на что они способны. Она лишь знала, что это магия темная, ужасная и должна изменить ход истории.

Джорджи должна была стать волшебницей, которая восстановит магию в правах. Ей предрекали великое будущее – ведь так было предначертано. Ее задача казалась благородной, красивой и такой… правильной! Но ни Лили, ни Джорджи не понимали, что именно должно произойти, чтобы ситуация в стране переменилась, пока не наткнулись на список заклинаний в фотоальбоме. Там лежали выцветшие фотографии их старших сестер. Лишь прочитав заклинания, девочки все поняли. Жестокая, беспощадная магия губительна, а сгубить она должна была, судя по маминым запискам, кого-то определенного.

Когда сестры дочитали список до конца, им открылась страшная правда.