Эпоха ХХ съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

В здании Посольства СССР Микоян также встретился с государственным министром Египта А. Садатом, с которым имел беседу по вопросам ситуации на Ближнем Востоке[153 - Там же. Л. 45–53. Впоследствии Садат занимал должности вице-президента и Президента Египта. По его инициативе в 1976 г. дружеские отношения между нашими странами были прекращены, и Египет стал ориентироваться на США и их союзников в ближневосточном регионе. Погиб в 1981 г. в результате совершенного против него террористического акта.]. Приведем из нее один важный диалог.

Садат: может ли правительство Египта рассчитывать, что Советский Союз и КНР согласятся отпустить в Египет добровольцев-мусульман из своих стран. Египтяне хотели бы избежать обвинений в том, что они призывают на помощь СССР. Египет хочет, чтобы во всем мире поняли: речь идет лишь о мусульманах.

Микоян: добровольцы не смогут решить этот вопрос. Главное – это собственные кадры[154 - Там же. Л. 49.].

Затем вновь продолжились контакты с пакистанскими официальными лицами. 25 марта Микоян посетил главу Учредительного собрания Пакистана А. Вахаб Хана, а также Ф. Джинну и пригласил их, согласно ранее достигнутой договоренности, посетить Советский Союз[155 - Там же. Л. 54–56, 56–57.].

После еще одной дипломатической беседы – с главой делегации Чехословакии, заместителем председателя Национального собрания И. Вало, Микоян присутствовал на заседании Учредительного собрания Пакистана, а затем на приеме, организованном пакистанской группой Межпарламентского союза.

В 19 часов в Посольстве СССР был устроен прием, на котором присутствовали около 800 человек, в том числе пакистанские президент и премьер-министр. Им показали документальный фильм «В Пакистане» снятый в 1955 г. советскими кинематографистами – режиссером Р. Б. Халушаковым и оператором Л. Т. Котляренко.

У Микояна во время приема состоялся новый разговор с Мирзой[156 - Там же. Л. 57–58.], а чуть позднее, на отдельном приеме, он побеседовал с лидером Пакистанской Народной лиги Х. Ш. Сухраверди и иранским представителем на инаугурации – принцем Реза[157 - Там же. Л. 58, 60–61.].

На следующее утро советская делегация улетела в Дели. При отлете на аэродроме Карачи Микоян сделал заявление, в котором выразил благодарность властям и народу Пакистана за оказанный теплый прием[158 - Правда. 1956. 26 марта.]. Закончил он свое выступление с использованием фразы из языка урду[159 - Официальный язык Пакистана (наряду с английским) по Конституции 1956 г. И в тот период и сегодня этим языком владеет абсолютное меньшинство граждан Пакистана. Является также одним из 22 официальных языков в Республике Индия.]: «До свидания – Худа хафиз!»[160 - Правда. 1956. 27 марта.].

Безусловно, пакистанский этап поездки Микояну, судя по тому, как он был виртуозно проведен, можно было (как и визит в Афганистан) охарактеризовать как несомненный дипломатический успех.

2.1.3. Укрепление дружественных отношений с Индией

Индия после 1947 г. объективно являлась главным региональным геополитическим соперником Пакистана. Микояну предстояло провести переговоры с ее премьер-министром Дж. Неру и его ближайшими соратниками из числа лидеров правящей партии ИНК.

Естественно, принимающая сторона придавала этой поездке большое значение, особенно в силу того, что могло возникнуть подозрение – советская дипломатия постепенно склоняется в пакистанскую сторону и пребывание Микояна в Карачи и тот теплый прием, который был оказан советской делегации, явилось тому подтверждением.

Советскому представителю предстояла непростая задача убедить индийское руководство в сохранении желания улучшать связи с их страной по всем возможным направлениям. При этом он должен был учитывать тот факт, что лидеры местной компартии, традиционно ориентированные на Москву, не пользовались большим уважением со стороны Неру и у него на это были весьма веские причины. Все это четко проявилось еще во время визита в страну Хрущева и Булганина. «Просоветский» крен в индийской внешней политике неоднократно подвергался критике в США и Великобритании[161 - См.: Гопал С. Джавахарлал Неру. Биография. Т. 2. М., 1990. С. 244–248.].

Первая из запланированных бесед с индийским премьером состоялась 26 марта в 16 часов по местному времени и продолжалась около трех часов[162 - ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 63–69; Правда. 1956. 27 марта.].

Микоян проинформировал Неру о результатах своей поездки в Афганистан и Пакистан. Он также сообщил в Москву, что заявление по Кашмиру и Пуштунистану произвело на индийского премьера «большое впечатление».

В свою очередь Неру отметил, что отношения между Индией и Пакистаном напоминают отношения в семье, в которой произошел разлад, и члены которой начинают с ожесточением относиться друг к другу. Ситуация усугубляется еще и тем, что многие английские чиновники индийского колониального аппарата уехали в Пакистан. Туда же «хлынули толпы американцев» под видом экспертов и советников и там уже наблюдаются англо-американские противоречия. При этом сами народы Индии и Пакистана находятся в «дружбе» друг с другом, «все дело в верхах».

Многие индийцы, по словам Неру, симпатизируют афганскими пуштунам. Как ему представляется, Афганистан несет ущерб, установленный от блокады Пакистаном. Кроме того, на территорию Индии каждый месяц из Пакистана переселяются по 45–50 тыс. чел. индусского вероисповедания, а вот в Индии мусульманское население полностью равноправно с индусским[163 - Эта мысль о «несправедливости» в разделе Индии по религиозному признаку до сих пор распространено в общественном мнении индийцев-индусов, поскольку около 10 процентов индийского населения (а это больше 100 миллионов) являются гражданами Республики Индия, а в Пакистане индусов менее 2 процентов.]. Споры между Индией и Пакистаном, по его мнению, носят политический характер. Пакистан боится Индии и по этой причине просит значительную помощь от США.

Далее собеседники перешли к обсуждению вопроса о Кашмире, который был поднят несколькими месяцами ранее Хрущевым и Булганиным во время их визита в Индию. Советские руководители, по словам Неру, сами изъявили желание посетить этот штат и якобы убедились в том, что «Пакистан совершил агрессию против Кашмира».

После обмена мнениями о ситуации вокруг Афганистана, Микоян проинформировал Неру о том, что сделал Советский Союз для смягчения международной напряженности. Он рассказал о посещении Советского Союза норвежским и датским премьерами, о своих беседах с В. Ориолем, о предстоящей поездке Хрущева и Булганина в Великобританию. Далее собеседники обсудили вопросы Югославии[164 - Югославия в лице Тито в этот период проявляла большой интерес в отношении Индии, стремясь стать ее важным партнером в рамках формировавшегося Движения неприсоединения… Естественно, что Югославия в таком контексте выступала объективным конкурентом Советского Союза в борьбе за влияние в регионе Южной Азии. И Микоян это прекрасно понимал. В 1955 г. Тито посетил с дружественным визитом Индию, впоследствии югославский лидер поддержал Индию в вопросе о принадлежности Кашмира и по проблемам пограничного конфликта с КНР. Подробнее см.: Shri R. S. India-China relations 1947–1971. Friendship goes with power. Part 1. New Delhi, 1999; Cavo?ki J. Jugoslavia i kinesko-indijski konfl ikt 1959–1962. Beograd, 2009.] и Ближнего Востока. Микоян дал индийскому премьеру свою интерпретацию причин его предстоящего визита в ДРВ[165 - См. Раздел 3.1. в настоящей книге.].

Микоян и Неру далее констатировали сходство позиций по Женевским соглашениям по Индокитаю, о международной наблюдательной комиссии по данному вопросу, в состав которой входил и индийский представитель.

Естественно, что в печати содержание этой беседы не раскрывалось. В «Правде» 27 марта появилась лишь анонимная заметка, в которой главный акцент делался на том, насколько разительно отличается прием в Индии Микояна от аналогичного приема, ранее устроенного там Даллесу.

Утром следующего дня состоялась короткая беседа Микояна с министром торговли и промышленности Индии[166 - ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 69–70.], а затем прошла вторая беседа с Неру[167 - Там же. Л. 71–75.], которая имела для Микояна не менее важное значение, чем предыдущая. Ему предстояло рассказать о XX съезде КПСС не одному из представителей «братских» стран или партий, а восточному, пусть и прогрессивному, но все же «буржуазному» политическому лидеру.

Можно было только предполагать, как он мог распорядиться полученной информацией[168 - Решение проинформировать Неру о том, что происходило на XX съезде КПСС, было принято на заседании Президиума ЦК КПСС 14 марта 1956 г. См.: Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Т. 1. С. 115.].

Микоян и премьер-министр Индии Неру во время переговоров в Дели (ГАРФ)

Микоян вначале дождался момента, когда заинтригованный индийский премьер сам об этом его попросит. Неру сказал, что в Индии «с интересом следили» за советским партийным форумом, но их источники информации ограничены официальной печатью. Микоян рассказал Неру о закрытом заседании, посвященном вопросу о культе личности Сталина. Отметил, что доклад Хрущева по этому вопросу был «полностью одобрен», но публиковать его в открытой печати делегаты съезда не сочли возможным, поскольку это может быть использовано «врагами против нас»[169 - ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 71.]. Члены КПСС ознакомились с его содержанием в своих партийных организациях. Поскольку Неру – «наш друг», мы можем «в совершенно доверительном порядке» информировать его об основном содержании этого доклада.

По сообщению Микояна, отправленном вскоре в Москву, Неру слушал его «с напряженным вниманием», а потом «тепло поблагодарил».

Затем Неру задал несколько вопросов, относившихся к услышанному:

Неру: Первое. Являлось ли соглашение 1939 г. между Советским Союзом и фашистской Германией результатом культа личности или нет? Многие к нему отрицательно относятся.

Микоян: этого соглашения никогда бы не было, если бы не «глупая политика англичан и французов перед второй мировой войной». Прежде всего, это было «глупое» их поведение в ходе состоявшихся летом 1939 г. трехсторонних англо-франко-советских переговоров. «Мы вынуждены были принять это решение, – сказал Микоян, – в силу позиции, занятой англичанами и французами»[170 - Там же. Л. 72.].

Неру: Второе. И до Сталина в истории были случаи, когда вся власть в государстве находилась в одних руках, в чем смысл таких решений съезда?

Микоян: на XX съезде КПСС этот вопрос был поставлен для того, чтобы не допустить повторения такого рода эксцессов в будущем.

Неру: Третье. В свете решений XX съезда окончательная картина социализма должна представлять из себя разнообразие систем, а не сплошное сходство.

Микоян: такое утверждение «бесспорно».

Неру: Четвертое. О причинах разрыва с Югославией. Это была ошибка Сталина?

Микоян: это был каприз Сталина, остальные члены советского руководства не сочувствовали этому, однако ничего поделать не могли[171 - Там же. Л. 74].

Неру: Пятое. В каком состоянии находятся советско-турецкие отношения?

Микоян: Турецкие лидеры после Ататюрка стали ухудшать отношения с нами. Это не значит, что мы тоже должны были обострять отношения. Это была ошибка Сталина, о чем Хрущев и заявил в закрытом докладе на XX съезде. При этом мы не имели по отношению к Турции никаких агрессивных намерений, этого не хотел и Сталин. Всем известно, подчеркнул Микоян, «что Советский Союз всячески поддерживал Ататюрка»[172 - Там же. Л. 73. Как мы уже отмечали выше, в последнее время появились сведения о личных контактах Микояна с Ататюрком, происходивших в 1925 и 1937 гг. Вполне возможно, что в беседе с Неру Микоян говоря об этом, опирался и на свои собственные наблюдения.].

Неру: Шестое. Нам известно о неодобрительной реакции на решения XX съезда со стороны Французской компартии. Так ли это?

Микоян: Для них это было неожиданно, но они разделяют решения съезда. При этом Микоян сослался на свои беседы в кулуарах съезда с М. Торезом[173 - Генеральный секретарь ЦК Французской компартии.] и Ж. Дюкло[174 - Член Политбюро ЦК Французской компартии, ее главный идеолог.].

Неру: Седьмое. Будет ли существовать Коминформ?

Микоян: Коминформ имеет сейчас мало пользы, т. к. фактически не работает[175 - ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 73. Как мы отмечали выше, еще в феврале 1956 г. Микоян высказывался по этой теме совсем иначе. См. Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Т. 1. С. 107. (заседание 22 февраля 1956 г.)].

После таких беспрецедентных откровений, Микоян в свою очередь попросил Неру рассказать о его недавних контактах с западными политиками, на что тот, сославшись на дефицит времени, обещал, что сделает это во время следующей встречи.

Вечером того же дня посол СССР в Индии устроил прием в честь Микояна и Рашидова, на котором присутствовали Неру, члены кабинета министров, лидеры политических партий и представители общественности. Через час был обед уже у министра торговли и промышленности, на котором Неру также присутствовал.

Гость и хозяева обменялись приветственными речами. Так, в своем выступлении Микоян сказал о том, что Советский Союз готов, «если того пожелает правительство Индии», поделиться накопленным опытом в создании собственной нефтяной промышленности, а также, «если потребуется», организовать поставки в Индию нефтяное оборудование и организовать подготовку национальных кадров и др.[176 - ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 77–81. Л. 77–81; Правда. 1956. 29 марта. В том же номере «Правды» была опубликована статья О. Орестова и О. Скалкина «В эти дни в Дели», в которой высоко оценивалась деятельность Микояна во время пребывания в Индии.]

На следующий день утром Микоян посетил место кремации М. Ганди и возложил к мемориалу венок из роз[177 - Махатма Ганди (1869–1948) – один из самых почитаемых в Индии политиков и мыслителей, сыграл большую роль в достижении независимости страны. Погиб от рук фанатика-индуса. Посещение места его кремации являлось одним из обязательных пунктов дипломатического протокола для зарубежных делегаций, посещавших с официальными визитами Индию.]. После этого протокольного мероприятия состоялась предусмотренная ранее беседа с министром внутренних дел Пантом и министром финансов Дешмуркхом по вопросам перспектив советского участия в финансировании второго пятилетнего плана развития Индии[178 - После получения независимости в Республике Индия перешла на плановое развитие своей экономики. В отличие от СССР, где планирование носило директивный характер, в Индии оно было рекомендательным. Первая пятилетка проходила в 1951–1956 гг., а вторая намечалась на 1957–1961 гг. В декабре 1955 г., вскоре после визита Хрущева и Булганина, на сессии правящей партии Индийский национальный конгресс (ИНК) было провозглашено строительство в стране «общества социалистического образца». Наверняка, этот лозунг выдвигался в расчете на получение в больших объемах советской помощи. «Индийский социализм», естественно, не имел ничего общего с советской и иными моделями «реального социализма».].

Президент Индии Р. Прасад чуть позднее дал торжественный завтрак в честь Микояна, на котором присутствовали Неру, его дочь И. Ганди, вице-президент С. Радхакришнан, а также члены кабинета министров.

После этого протокольного мероприятия Микоян и Рашидов совершили ознакомительную поездку по окрестностям Дели, посетили одну из близлежащих деревень, где поинтересовались условиями жизни крестьян и доходностью их хозяйств.

Микоян в тот же день присутствовал на заседании нижней палаты индийского парламента, а после в его честь там был дан прием, на котором вновь присутствовал Дж. Неру. Именно там между ними состоялась отложенная ранее индийской стороной беседа[179 - ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 83–89.].

Неру сдержал ранее данное обещание и проинформировал Микояна о своей беседе с Д. Ф. Даллесом и французским политиком К. Пино.

По словам индийского премьера, они с Даллесом обсуждали вопрос о Багдадском пакте и СЕАТО. Неру в ходе беседы высказался против этих соглашений, прежде всего потому, что они, по его мнению, мешают «нормальному развитию» индийско-пакистанских отношений.