Оборотень

– Да я сейчас не совсем об этом… Сергей, вот что Вы все опошляете? Да, я считаю, что мне нужно двигаться вперед в том числе, – невозмутимо ответил Витя. – А Ларионова, в принципе, действительно весьма симпатичная. Может, если я узнаю ее получше, то и мнение о ней поменяется.

– Насильно мил не будешь, – заметил Сережа. – А ты сейчас, как мне кажется, больше стараешься убедить себя в том, что она в твоем вкусе. Не, она, конечно, действительно весьма сексуальна, но я ведь тебя знаю, ну не нравится она тебе. И никогда не понравится как девушка.

– Да знаю я, – резко ответил Витя. – Просто мне нужно не думать о Насте, которая маячит перед глазами с Лехой под ручку… Я ужасный человек, да?

– Ну, смотря, с позиции какого гендера смотреть, – глубокомысленно заметил Сережа. – Лично я считаю, что в твоих действиях нет ничего противоправного.

– Спасибо, друг, – улыбнулся Витя. – Пропустим по пивку после школы?

– А тебе колоться разве не… А, ну да, прости, не подумал.

– Я вот чего подумал – а вдруг это мутировавший Rabies virus? – рассуждал Сережа.

– Бешенство? – переспросил Витя.

– Ну да. Сам смотри – очевидно, что это группа зооантропонозов. Заражение происходит посредством укуса. Я могу ошибаться, но вроде как бешенство – единственная болезнь, передающаяся подобным образом от млекопитающих.

– Инкубационный период слишком мал, – не согласился Витя. – Минимум дней десять должно пройти. Если это действительно инфекция, то она распространилась по организму меньше, чем за двадцать четыре часа. Ну и мы не можем говорить точно о патогенезе.

– Интересно будет узнать, насколько вирус оборотничества чувствителен к температурам, раз уж речь зашла о патогенезе, – подхватил Сережа. – Насколько он устойчив при высоких температурах, допустим, градусов сто? Или, наоборот, низких?

– В деревне у меня в баню сходим и проверим, – хмыкнул Витя, отхлебывая свое любимое чешское темное.

– Да, давно мы к тебе не ездили.

Они стояли на безлюдной платформе в абсолютной тишине, лишь изредка прерываемой товарными поездами. До ближайшей электрички еще много времени, так что никто им не мешал вести активную беседу. Раньше тут часто много кто тусовался из молодежи, но после всех событий жители Белоомутска натурально боялись подходить к лесополосе ближе, чем на пушечный выстрел. Но Витя с Сережей, которые знали чуть больше, чем весь остальной поселок, были сейчас абсолютно спокойны. Омега наверняка сейчас где-то там, в поселке, в облике человека. А, может, и нет. Может он и не из Белоомутска вовсе, а из каких-нибудь соседних районов. Но думать сейчас об этом не хотелось. Вечерний зимний лес внушал умиротворение и безмятежность. Его ослепительная белизна буквально кричала о бессмысленности любых переживаний. Морозный воздух держал голову в тонусе, а еловый запах, который Витя чувствовал особенно сильно, расслаблял, будто хороший чай.

Когда Сережа подкурил, Витя непроизвольно поморщился. На немой вопрос он объяснил, что в связи с обострившимся обонянием сигаретный дым для него теперь, мягко говоря, неприятен. Да и вообще – родители у него не курят, крестный недавно тоже бросил, а он чем хуже? Сережа лишних вопросов задавать не стал, а молча отошел на приличное расстояние, чем заслужил Витину бесконечную благодарность.

Первый учебный день заставил Витю задуматься. Он понимал, что Леха в какой-то степени прав – в футбол он играть не умел никогда. Но сейчас есть реальная возможность для новой жизни. Доказать, что Витя Соколов не просто подающий надежды милый мальчик, мечтающий о поступлении в медицинский. Доказать… Кому? Родителям? Одноклассникам? Или все же одному единственному человеку по имени Анастасия Цветаева? Цветик… Он так ее называл, когда они близко общались. Витя поймал себя на мысли, что многое бы отдал, лишь бы ее еще раз так назвать.

Ужасное чувство, когда разум говорит одно, а сердце совсем другое. Вите хотелось зайти в самую чащу леса и просто кричать в пустоту. До хрипоты. Выплеснуть эмоции. Главное только при этом не превратиться и не зашибить в эмоциональном экстазе какого-нибудь зайца. Или, чего доброго, лося.

Витя приметил замаячившую вдалеке неясную мужскую фигуру. Она не торопясь дошла до железной дороги, на секунду остановилась, словно оглядываясь вокруг, перешла пути и направилась дальше в лес, как ни в чем не бывало.

– Господи, какой идиот решил по лесу прогуляться? – вернувшийся Сережа тоже заметил того человека. Витя еще раз пригляделся. Бородатое лицо, чуть прикрытое воротом серого пальто, казалось каким-то до ужаса знакомым.

– Кажется это Макс, – нахмурился он.

– Какой Макс? – не понял сначала Сережа. – А, стоп, тот самый второй оборотень, который тебе вчера люлей отвесил?

– Именно, – ответил Витя. – И сейчас мы пойдем за ним.

– Ну нет! – запротестовал Сережа. – Мне вчера хватило жителей общины на свою психику. Одного оборотня мне вполне достаточно для веселой жизни.

– Слушай, мы вчера убедились, что Макс не Омега, да и вроде как даже не особо опасен, – Витя не хотел сдавать позиции. В памяти у него, конечно, все еще крепко стояли события вчерашнего вечера, но сейчас он был уверен, что все будет иначе. – Ну, ладно, я убедился, по крайней мере. Серег, нам нужны ответы. И, хочешь ты этого или нет, но я на сто процентов уверен, что оборотень сможет куда лучше ответить на вопросы об оборотнях, чем любые книги, как бы хорошо они не были написаны. И единственный наш вариант – это Макс. Ибо Омега вряд ли станет нам что-то доходчиво объяснять.

– Терпеть не могу, когда ты прав, – недовольно буркнул Сережа. – Как думаешь, а его те друзья, они тоже…

– Вот и узнаем, – ответил Витя, одним глотком допивая пиво и отправляя бутылку в мусорку. – Пошли.

– Взять след! – весело скомандовал Сережа.

– Как оригинально, – закатил глаза Витя.

Впрочем, именно это ему и пришлось сделать. Когда друзья добежали до места, где Макс переходил пути, Витя принюхался. Они могли пойти по его следам, но на снегу еще остались признаки их вчерашней вылазки. Проще было выслеживать Макса по еле уловимому запаху. Как только Витино обоняние зацепилось за невидимые тонкие нити, сразу взыграли инстинкты. Они будто направляли его по верному пути, буквально нашептывая его в подсознании подростка.

Так далеко в лес Вите еще не доводилось заходить. По крайней мере, без родителей. Они уже давно миновали заброшенную пятиэтажку, углубляясь все дальше и дальше. Среди заснеженных крон деревьев друзья себя чувствовали будто под куполом. Лишь изредка пробивались лучи угасающего солнца. Сугробы, не тронутые цивилизацией, словно непреодолимые крепости, возвышались со всех сторон, будто скрывая что-то. Того и гляди – сейчас из-за них заяц выскочит в такой же белоснежной шкурке. Или еще какой-нибудь зверь. В таком диком лесу можно было ожидать чего угодно. Но пока стояла благоговейная тишина, лишь изредка прерываемая вороньим карканьем, да мерным постукиванием дятла о древесную кору. Вот друзьям под ноги упала шишка – Витя непроизвольно поднял голову вверх и едва успел заметить беличий хвост, который скрылся среди ветвей.

Волк внутри отчаянно хотел играть. Ему явно нравилось то, что он сейчас видит. Витя чувствовал это. Хотелось носиться сломя голову, прыгать через эти сугробы, изредка зарываясь в них носом в поисках чего-нибудь съестного. Все эти ощущения заставляли юношу улыбаться во весь рот, отчего Сережа даже пару раз спросил – все ли с ним в порядке.

– Это все инстинкты, – отвечал Витя. – Я не знаю, как это объяснить так чтобы ты понял. Я просто… Просто чувствую, будто я дома.

Вдалеке показался просвет. Видимо, лес там заканчивался и начиналась более равнинная местность. Но на самом деле друзья вышли к небольшому покрытому льдом озеру.

– Вау… – им только и оставалось, что восхищаться.

Они слышали об этом озере. Но даже не представляли, что пейзажи здесь настолько красивые. Как завороженные, они оглядывались по сторонам, словно пытаясь вдохнуть красоту каждой снежинки, каждого дерева и каждого дуновения прохладного зимнего ветра. И вдалеке, за озером, они, наконец, увидели ряд деревенских домиков, будто сошедших с иллюстрации к русским народным сказкам. Они были маленькие и аккуратные, укутанные в снежную шубу. Вите почему-то вспомнились пряничные домики. Вне всяких сомнений – это было именно то, что они искали. Наконец-то они достигли общины.

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты – в ризах образа…

Не видать конца и края —

Только синь сосет глаза.

Есенина Витя процитировал почти непроизвольно. Настолько это сейчас было подходящим по атмосфере.

– Ну, что я могу сказать, – заключил Сережа. – Эти лесники умеют выбирать живописное место проживания.

Вблизи община была точно такой же, какой казалась издали. Милые заснеженные домики, которые, судя по выходящему из каждого дымохода дыма, отапливались вручную. Сама территория общины была обнесена легким проволочным забором. Лишь на входе стояли недавно покрашенные железные ворота с надписью «Добро пожаловать!» и рядом открытая дверь на вход и выход. Местные, видимо, совершенно не боялись и не стеснялись того, что к ним могут нагрянуть поселковые или еще кто-нибудь. Да и вообще община выглядела совершенно не так, как представлял себе Витя – вместо полуразрушенной деревни, перед друзьями предстало вполне себе ухоженное подобие садоводческого товарищества. Дорожки были старательно отчищены от снега, вдалеке можно было видеть пару человек, которые шли куда-то по своим делам, почти в каждом окне уже горел свет. Община производила максимально приятное впечатление, да так, что Витя даже поймал себя на мысли, что был бы не против и сам тут поселиться.

– Уверен, что нам прям именно внутрь надо? – уточнил на всякий случай Сережа.

– Ну, вход открыт, – сказал Витя. – Раз открыто – значит можно.

– Просто я сейчас вспомнил фильм «2001 маньяк» и мне немного не по себе, – Сережа беспокойно озирался по сторонам.

– Слушай, прекращай панику наводить, – мягко улыбнулся другу Витя.

– У меня есть для этого все основания, – Сережа если и не боялся жителей общины, то относился с подозрением уж точно. – Господи, в какой дурдом превратилась моя жизнь! И на кой я тебя только к Насте потащил, лучше бы ты действительно математику в ту ночь зубрил.

– Твоя жизнь превратилась в дурдом? – с иронией уточнил Витя.

– Да! Моя! Ты получил ачивку в виде волчьей силы, а я теперь сиди и за обедом с Гришей общайся! – выругался Сережа и с максимальным достоинством прошел на территорию общины.

– Кстати об общении, – Витя нырнул следом за другом. – Ты созванивался с Катей?