Войны инков. Incas

– Бог мой! – Тумписец промокнул нос. – Киту и Манта… Северней чибчи с муисками… В центре мира есть майя, нет их мудрей.

– Молчи, батаб! С майя сын наш покончит; нам хватит Тумписа… Ты служи нам. Нет нас сильнее. Тропы покажешь нам в эти страны.

Чимуское посольство отбыло с письмом Кохиля, чтоб его передать царю Тумписа: «Хун-Ахпу! (Кохиль знал о кончине Шбаланке). Черви закопошились. Полог над нами убран. Кто кого прежде? О, Синекровый!»

На побережье тракт тонул в дюнах. Около рек, нистекавших с гор в море, – рощи, поля, селенья… Снова барханы… Снова долины… Се была Чиму – империя из десятков долин под инками… Стольный город Чан-Чан – в руинах… Улочка за вратами длилась меж глинобитных стен к площади, окаймлённой домами с храмами. Городская река отражала здания. Всё в отметках пожарищ и разрушения. На террасе под опахалами, среди знати, стыли царь в мантии и в тюрбане из серебристых перьев да ещё инка-наместник, стриженый.

Чимуское посольство, пав ниц, вскричало:

– Луннорождённый! Носоукрашенный!

Инка, хмурясь, велел вещать языком имперским. Гневный владыка бросил на руна-сими:

– Набольший Господин сияет?

– Ярко, Минчансаман! – ответствовал Чи, алаек[49 - Один из титулов государства мочиков (400 – 1000), которым наследовала Чиму.], главный посольства, чувствуя, как со лба пот течёт прямо к носу, украшенному подвеской.

– Слава!

Тронулись в храм инкского стиля, где помолились во здравие императора, и пошли во дворец с паласом меж гобеленов птичьего пуха. Серебряная луна в тронном зале, осклабившись, выпускала язык. Царь сел. Бриз с моря покачивал полог входа. Враз зашумели вдруг опахала.

– Чи.

Тот, придерживая носовую подвеску, низко склонился забормотав: – Сын Солнца из Чили пойдёт в Вануку, чтоб покорить её… А Совет признал земли собственностью трона. Чиму впредь не твоя…

Царь встал.

– Знать в страхе! – вставил Чи на родном языке и продолжил вновь на имперском: – В Куско нас упрекают: мало, мол, льём металлов, – хоть мастеров, знаем, взяли в плен и угнали… Им также, царь, дай списки, сколько здоровых, годных к труду, чтоб чистить путь к северным побережным долинам – для их захвата. В треть увеличь посевы. Тёплое слово нам за мятежников, Куско выданных. Сын твой учится подчиняться и объясняться на руна-сими. Инчик же, дочь твоя, служит там девам Солнца. Прочее – чушь, тебя недостойно.

Инка-наместник встрял:

– Набольший – он по всем Сторонам глядит! В угол наш он не смотрит! Недодаём, сказал? А знать в золоте! Глянь, на всех висит! Снять его, переплавить. Золото – инков. Так сказал Пача К?тек. Солнце не чтят в Чиму! Тут двое знатных мочились на храм. Им суд!

В зал ввели связанных.

Инка-наместник сел на начальственный табурет. – Суди их.

Царь изрёк: – Солнце бог есть супруг Луны-Матери… Смерть вам.

– Ты, – начал вдруг подсудимый, – трусишь? Кайся пред Луной-Матерью и бери копьё! Восставай, царь! Пусть народ за тобой пойдёт за свободу!

Царь выдрал ему подвеску – знак благородного; и преступников, привязав к шестам, проносили по городу до заката; после доставили на гуановый островок, вспугнув птиц. Испражнения погребли тела.

Звёзды мерцали в дымке. Тысячи факелов собрались близ пруда подле дворца.

Луна встала. Трубы взревели. У храма на трёх платформах плакали жрицы. Луннорождённый брызгал из чаши священной влагой. Сановники в белых мантиях поклонялись.

Луна окрепла, и толпы взвыли. Царь сошёл в судно, где были жрец с веслом да сиятельный Чи с подносом, чтоб кормить лунных рыб в пруду. Глянув толпы по берегу, царь схватил горсть сердец попугаев и кинул в воду.

– Жрец нем, Чи.

– Чимор Великий! – начал тот. – Мать-Луна велика, рыбы плещутся шумно, ибо хотят знать правду! Вот что узнал я. Куско гниёт, как труп. Пача К?тек, сын шлюхи от прежнего главы инков, смяв чанков с аймарцами и сослав отца, оттеснил Титу Йавара как законного. Встала Радуга[50 - Эмблема и герб потомков Пача Кутека.] новой династии и концом уперлась в Айаваку, вторым – в край Чили. Инка-панака звать их. Скольких попрали – столько врагов у них. Рать держат всюду, бунты плодятся. Сим предовольна, часть бывших мыслит восстание… – Чи кивнул на поднос, потому что наместник смотрел на них с берега. Царь швырнул в воду птичьих сердечек для лунных рыб, что плеснули под вопли, и Чи продолжил: – Царь мой! Синчи Йупанки, Вождь Куско, и Титу Йавар, главный Востока, – головы остальным. Из них две, видел, – инка-панака. Ведь Мама Вако тщеславием и гордыней отцу Титу Йавару не уступит и ищет трон Апу Камаку, сыну. Он не наследный принц, потому что отец его, Т?пак Инка Йупанки, нынешний властелин, взял в койи, то есть в супруги, новую даму. Принц хочет с матерью и сородичами вернуть власть. Сговор с Ольантаем и чилийским великим вождём и с Кохилем состоялся…