Крылья.

– Истинно, так, Королева. – Согласно кивнул головой Настоятель.

– К этому я добавлю, что Последники создавали Город, рассчитывая сохранить вид в течение тысячи лет. Это тридцать поколений.

– Городу уже сорок пять поколений, Уиллисис. Я помню! – Королева нахмурила тонкие брови. Склонила голову.

– Как ты считаешь… – Произнесла она более миролюбиво. – Сколько поколений Город еще проживет? – Уиллисис поправил на груди орден с изображением Крыльев и задумчиво переложил посох из одной руки в другую.

– Ты молчишь? – Удивилась Королева.

– Я думаю, что Город уже мертв, госпожа. – Наконец, проговорил настоятель.

– Социальный ресурс Города выработан, как, в прочем, и прочие ресурсы тоже. – Уилисис помолчал минуту. Он многое хотел сказать Королеве, но все эти слова. Очень правильные слова откладывались на годы и годы. Откладывались по одной очень и очень важной причине. Но, он продолжил. Настойчиво и последовательно. Как его и учил Храм.

– Неуправляемый мятеж приведет к тому, что социальное устройство Города будет разрушено. – Уилисис поднял голову. – Для создания новой структуры у него возможностей нет. Энергетические ресурсы без контроля и частичного воспроизводства будут растрачены мгновенно. Через поколение Город забудет, что такое науки и искусства.

Уиллисис перевел дыхание. Снова отпил вина. Положил свою ладонь поверх дрожащих в смятении пальцев Королевы.

– Мы ничего не сможем изменить, Мать. – Столь близкое родственное обращение было принятым исключительно для общения среди Династов.

Никто в Городе не имел права назвать Королеву Матерью.

Но сейчас Уиллисис чувствовал, что Королеве нужна его поддержка и участие.

Более близкое обращение сделает его сострадание более результативным.

– Мы и без того сделали не возможное, никто не мог предположить, что последствия войны будут столь длительными.

– Сейчас у нас есть шанс сохранить, если не самих себя, то, по крайней мере, человека. Разумного человека.

– Ты говоришь о Самсоне и Вере? – Вымученно улыбнулась Королева. Она не стала пенять Храмовнику за то, что тот назвал ее запрещенным этикетом обращением.

– Да… – Кивнул головой Уиллисис. – Они последние из Изгоев, у которых есть разум, воля, сила и вера. У них есть любовь, и они… – Уилисис склонил голову. – Простите, Королева. – Не бесплодны, как были прочие. – Храмовник помолчал минуту. Произнес, словно это ему далось с великим трудом.

– Они последние, из Изгоев, которым по силам построить новый Город.

– Они – мои дети. – Прошептала Королева. Уиллисис приложил палец к губам.

– Как и все остальные, Мать. Но, если бы Изгои знали, что в их жилах течет кровь Королей, кто бы смог заставить их уйти из Города?

– У них начинается метаморфоз, ты, что ни-будь знаешь о их самочувствии? Они дошли?

– Им тяжело, Королева. – Нахмурился Уиллисис. – Мой сын слушал их и смотрел когда они вышли за геолинию. Он сумел направить их к восточному скату Крыши, Солнце там взойдет раньше. У них будет несколько часов в запасе.

– Если сторонники Уотервея найдут его, он сможет за себя постоять? – Уилисис качнул головой.

– Я дал ему, все, что мог дать Храм – Королева накрыла своей рукой руку Храмовника. Каким бы значительным ни был долг служителя Храма, он не мог подавить чувства отцовства.

– Он достоит желтой тоги, Храмовник. Я скажу о его заслугах Совету, и он исполнит мою просьбу.

– Но, это не все Королева. – Уиллисис выпрямился и посмотрел прямо в глаза Королеве, что этикетом запрещалось строго.

– Мне не страшно, Госпожа, как возможно страшно вам. Я служу – вы живете. Я исполняю то, что должен, и если вы – Королева, то исполните и свой долг тоже – дослушайте меня. – Королева помолчав минуту, склонила голову.

– Город, которым вы управляете – консервы, а не цивилизация. – Уиллисис без разрешения Королевы сделал большой глоток вина. Он потерял много сил в поединке с Уотервеем и чувствовал себя утомленным.

– После того как Самсон и Вера пройдут метаморфоз. – Он запнулся.

– Я помню как это больно, Храмовник, продолжай. – Королева не отрывала своих раскосых глаз Изгоя от тяжелого взгляда служителя Храма.

– Эти «консервы» должны быть уничтожены. – Королева нахмурилась.

– Ты говоришь ужасные вещи, Храмовник – объяснись. – Уиллисис взял с тарелки круглый шарик сырцового сахара, но, так и не решившись его съесть, положил обратно.

– После того как внутренние ресурсы Города будут исчерпаны, те кто останется в живых пойдут на Крышу, и будут искать Изгоев, потому, что они сами не приспособлены к жизни на поверхности, и их будет много.

– Вера и Самсон не успеют построить Город, способный обороняться. – Уиллисис поднял тяжелый взгляд. – Я не пугаю вас, Королева. Я предрекаю – не более. Человек как вид – исчезнет. Этого ли мы ждали с Вами так долго?

Королева молчала. Потом начала говорить с Храмовником, словно со старым другом, хотя Уиллисис был моложе ее на двести лет.

– Ты единственный, кто не испугался сказать мне правду, Храмовник. Перемен страшатся все. Особенно их страшатся те, кто живут сотни лет, не меняя ничего в своей жизни. – Она тяжело вздохнула. – Наши консервы, на самом деле давно воняют плесенью.

– Останься здесь, Уиллисис. – Коснулась она его плеча. – Отдохни, что ни- будь, съешь, повар старался.

Уиллисис поднялся. Сидеть в присутствии Династа, когда он стоял этикетом запрещалось.

Королева с силой нажала на плечо Храмовника, усаживая его обратно за стол.

– Если ты дождешься меня, то будешь первым из тех, кто узнает судьбу Города.

Длинный серебристый в алых пульсирующих прожилках плащ, который Уиллисис всегда считал лишь одеждой – символом власти Династов развернулся в два больших Крыла. Прозрачных и легких.

Вихри теплого воздуха колыхнули его тогу, когда Королева, взлетела, и, сделав круг по тронному залу, взмыла свечой под самый свод. Встала ногами на узкий мостик, вероятно, ведущий к внутренним помещениям покоев Династов и скрылась за дверью, едва различимой на фоне стены.

– По крайней мере – у них будут Крылья. – Пробормотал Уиллисис. За все годы, которые он в них верил – видел он их впервые.

# # #

Ну и что? – Высокий большегрудый Солдат в боевой трансформации, с опущенным гребнем, с роговыми доспехами на шее плечах, груди и ногах, тряс огромный пузырь со Светляками, добиваясь более яркого их свечения.

Второй терпеливо стоял рядом, озираясь по сторонам.

Они видели как младший Храмовник, явно от кого-то убегая, скрылся в проходе старых штолен.

– Мы же Храмовника здесь полгода искать будем и не найдем. Он же Храмовник – Ворчал высокий, не переставая перетряхивать Светляков.

Те по всему не жаловали нового хозяина и светили слабо, иногда вспыхивая малиновым гневом, и снова угасали в синий меланхоличный свет.

– Он младший Храмовник. – Произнес тот, что был пониже и вероятно умнее. – У него еще масть не та, чтобы с двумя Солдатами справиться. Младший он.