Хиона

Хиона
Илья Бигильдин

На истерзанной планете, иссякшие ресурсы приводят к риску краха цивилизации. Созданный Альянс мировых держав двадцать пятого века устанавливает жесткий диктаторский режим, направленный на выживание человечества. Полис Иберис, когда-то освободившийся от оков Альянса, теперь становится последним убежищем для тех, кто стремится сохранить свою свободу. Но за всё приходится нести свою цену, и Адри, юноша, живущий на ещё свободной земле, вынужден принять тяжелейшее решение, которое навсегда определит его дальнейший путь и новую главу в истории человечества.

Илья Бигильдин

Хиона

«Менгир – наше спасение и судьба, ответы на все вопросы. Сейчас, когда мы продвинулись так далеко в познании себя как вида и своего места во вселенной, когда нам позволено заглянуть в саму смерть, мы не можем допустить утраты этих знаний. Мы должны колонизировать Хиону, это наш долг перед всеми будущими поколениями»

Отрывок из «коллективного письма» гелиандов Сефиды президиуму Верховного Совета ТЭРА 2346 год н.э.

Последние приготовления к похоронам были почти завершены; оставались лишь небольшие штрихи. В конце церемониального зала священной крипты стоял каменный прямоугольный стол, он имел форму перевёрнутого треугольника верхушкой к полу. Эту конструкцию покрывал традиционный тёмно-бордовый сатин, на котором лежала молодая девушка с широко открытыми глазами. На ней был надет кружевной сарафан белого цвета, без обуви. Кожа на всём теле имела синеватый оттенок, руки сложены на груди, веки посмертно «натянуты» и зафиксированы специальной нитью к бровям.

Каменный стол стоял в центре, слегка отступая от массивных колонн, которые напоминали ветвистые деревья. Они поднимались к потолочному своду, создавая впечатление нависших крон почти по всей площади церемониального зала. Тёмная, гнетущая атмосфера окутывала зал, и лишь частички солнечного света проникали внутрь через небольшие круглые окна вверху крипты. Её внутренняя часть освещалась электрическими светильниками, имеющими форму расходящихся ветвей дерева. Этот мрачный и слегка угрожающий облик, сочетаясь с высоким потолком, создавал впечатление античной величественности и благородства.

В зале находилось двое мужчин, это были служители обрядов хионизма. Они готовили тело к прощанию и кремации. Один из них, сгорбившись над женщиной, очень тихо произносил молитву, смотря ей в глаза. В руках он держал тёмный церемониальный сатин тёмно-голубого оттенка, украшенный угловатым узором. Второй, тем временем, на полу рядом с входом, размещал небольшую книгу – «аркана», священное собрание текстов и посланий, свидетельствующее о первой экспедиции на Хиону и о первых гелиандах, создавших эту церковь.

Мужчин называли силентинами, преданными помощниками главного арканиста Арона в этой крипте. Стать силентином означало совершить добровольный акт пожертвования своей жизнью во имя служения Хионизму. Их имена, данные им при рождении, полностью упразднялись, а они сами обязаны были хранить обет молчания до конца своей жизни. Это была плата за вечную преданность церкви. Со стороны они выглядели старыми и худыми, словно скелеты, одетые в тёмно-серую рясу из льна. В их глазах читалась бесконечная усталость, впалые щёки и огромные чёрные круги вокруг глаз создавали впечатление больных людей.

Их физически старил менгир, минерал, похожий на переливающийся серебреный песок, который добывался на планете Хиона. Собранные в естественных пещерах его сталактиты, впоследствии перетирались в порошкообразную форму для проведения обрядов кремации и просвещения в криптах. Он был неотъемлемой частью хионизма. Основа, на которой зиждилось влияние церкви. В больших концентрациях в «комнате тишины» минерал способен насылать видения, которые могут дать ответы на самые глубокие и волнующие вопросы. Он был одним из самых ценных и дорогих священных артефактов на данный момент. Однако на Земле его воздействие было необратимо пагубным, он медленно вытягивал жизнь из тела человека.

– Вы закончили? – в зал ворвался Арон.

Один из служителей поднял указательный палец вверх, что означало практически всё готово. Арканист кивнул, демонстративно развернулся и направился обратно в свои покои. Один из служителей достал из-под рясы маленький серый мешочек, наполненный ценным артефактом. Он опустил указательный и средний палец в мешочек, чтобы взять его небольшую горсть. Подушечка среднего упиралась в жёлтый ноготь указательного. Поднеся максимально близко правую руку к глазам умершей, аккуратными движениями он начал просыпать порошок.

В мгновение менгир придал глазам голубой глянец, заменив мертвый матовый оттенок. Они были словно ожившими, готовыми вновь смотреть на мир. Создавалось впечатление, что она вот-вот моргнёт или глаза, заслезятся. Минерал, также, обладал уникальными физическими свойствами, придавая необъяснимую красоту любым предметам, с которыми контактировал в чистом виде. Словно он оборачивал энтропию вспять, придавая «новую жизнь» уже умершим, но это всегда было обманчивое впечатление.

Силентин одним движением разрезал нить, прикрепленную к векам, и они слегка опустились. Затем он накрыл церемониальным сатином, сверху которого была сеточка чёрного цвета в области глаз, практически полностью скрывающая взгляд умершей. Тяжёлые деревянные двери распахнулись, в комнату вошли двое людей в свободной одежде и в серых церемониальных повязках на их головах. Они подошли к ближайшей очерченной линии от стола, и встали рядом с арканой. Никто из них не смел разговаривать, пока сам Арон не даст им слово.

Среди вошедших была девушка по имени Элана. Проступающие морщины и острые черты лица выдавали ей примерный возраст около тридцати пяти лет. Рядом с ней стоял светловолосый мальчик, Адри, сын покойной. Ему девять лет, тяжёлая потеря последнего близкого родственника в таком юном возрасте.

Он смотрел только на священную книгу, лежащую на полу, боясь поднять глаза. Мальчик не хотел видеть свою мать, лежащую на мраморном столе среди незнакомых людей. Спустя несколько минут, в тишине и поддавшись слабости, он позволил себе поднять взгляд и увидел её. Тут же нахлынули слёзы, он был готов упасть на пол и разрыдаться, но ритуал не позволял таких своеволий. Нельзя было проявлять эмоций, об этом его предупредила его спутница.

Арканист вышел из своих покоев, резко открыв дверь. Тёмно-серая мантия с бордовым епитрахилем волочилась по полу, притягивая к себе всё внимание окружающих. Пройдя до центра зала, Арон встал перед столом лицом к пришедшим. Силентины стояли неподвижно по обе стороны стола, слегка горбясь. Он достал свой экземпляр арканы, который значительно отличался от всех остальных. Книга была больше, переплёт имел золотистый переливающийся оттенок. И положил книгу на стол около головы женщины слева, выставил правую руку вперёд со слегка расслабленными мизинцем и безымянным пальцами. Рука находилась прямо над лицом покойной. В это же время силентины тут же двинулись с места и робкой походкой отправились вглубь крипты. Шёпотом арканист начал произносить слова, постепенно опуская руку. Когда указательный палец дотронулся до лба, молитва закончилась. Мужчина поднял взгляд на пришедших.

Элана стояла рядом, покорно опустив глаза, в то время как Адри не отрывал глаз от арканиста, слегка покачиваясь на месте. Взгляд мальчика скользил по морщинистому лицу священнослужителя, по его чёрной бороде и тёмным глазам. Брови мужчины были слишком близко посажены к переносице, и создавали впечатление грозного, проникновенного взгляда. Даже когда мужчина поднял свой взор, мальчик непоколебимо продолжал смотреть на него. Арон слегка улыбнулся, правым уголком рта, и подошёл к нему.

– Ты её сын, так? – проговорил арканист тихим голосом.

– Да, – при ответе подбородок мальчика затрясся, глаза покраснели, и одна маленькая слеза скатилась по щеке, не отрывая взгляда, с поднятой головой продолжал на него смотреть.

– Не плачь, будь сильным, юношей, твоя мама не умерла.

– Нет?! – тут же мальчик переменился в лице.

– Конечно нет, – протянул Арон, – она на Хионе, со всеми остальными. Ты её, когда-нибудь там встретишь.

А, а это далеко? – решил спросить Адри.

– Очень, – он положил руку на плечо мальчику и сел на одно колено перед ним. – Ни один из нас не умрёт, мы лишь теряем ненужную нам оболочку, только и всего.

Адри кивнул и опустил взгляд на книгу. Он сжал руки в кулаки, слёзы катились из глаз рекой, и он ничего не мог с этим поделать.

– Берите книгу! – громко произнёс арканист. Элана покорно подчинилась – последняя глава «Tristitia»!

Они вслух начали читать священное писание, но для Адри это был фоновый шум. Он не обращал внимания на священные тексты, был лишь поглощен своими внутренними муками и смотрел в пол. Сюрреализм его окружения казался ему чужим и непонятным, мальчик не мог поверить в происходящее. Внезапная волна ярости охватила его, заставив стиснуть зубы и сжать кулаки ещё сильнее. С неудержимым порывом злости он пнул книгу, отшвырнув её на несколько метров. Внезапно развернулся и побежал к дверям. Элана схватила его за руку, но резким движением он вырвал её из её ладони.

– Пусть идёт! – крикнул Арон. Девушка тут же подчинилась и обратно взяла книгу в руки, – Нужно закончить, продолжаем.

Адри покинул зал, побежав в главный подземный холл. Он поднялся по крутой лестнице, идущей вверх, и свалился на мелкий гравий. На несколько минут он упал в пропасть глубочайшего одиночества. Потеря матери полностью сломала его. При падении он повредил колени об острые камни, что немного отвлекло его внимание. Дотронувшись пальцем к порезу, он испытал жгучую боль, расходящуюся по всей области колена. Страдальческая гримаса его лица резко поменялась на злое, и он терпел боль, сильно сжимая челюсть. Затем он поднял глаза и огляделся вокруг.

Его окружала безжизненная серая пустыня из песка и камня, обрамленная чугунным забором. Чёрные статуи из мрамора выдающихся священнослужителей Альянса стояли вдоль периметра, а огромная светло-серая арка, выполненная из нарезного камня, возвышалась в центре. На самом её верху виднелись руки с ладонями, обращёнными на главную дорогу, держащие каменное дерево. По бокам ворот с обеих сторон камень переходил в гранит, который с самого верха ступенчато спускался к земле с высеченным угловатым орнаментом.

Культ священной планеты здесь обретал самый абсурдный характер. Местность должна была повторять безжизненный, мрачный облик Хионы, но вместе с этим передавать манящее притяжение и меланхолическое чувство приверженности человека к чему-то большому и общему.

«Я остался совсем один» – он раз за разом произносил эту фразу у себя в голове. Эта мысль словно в бесконечном лабиринте запутывала, заставляя испытывать целый спектр эмоционального порыва. Сидя на коленях и смотря на главные ворота, он наконец испытал свободное чувство примирения с самим собой. Одиночество за короткий промежуток времени приобрело смысл не более чем простого слова, которое теперь не пугало и не раздражало. Он вырвался из своего бесконечного ментального бега по лабиринту, найдя самый очевидный выход – принять собственную реальность такой, какая она есть.

Адри достал из кармана своей куртки небольшой кулон с неизвестными ему рунами и долго его разглядывал. Кулон был непривычно тяжёлым для обычного украшения, как будто он был сделан из камня или из какого-то металла. Мальчик видел этот кулон и у матери, но никак не мог вспомнить, как тот у него оказался и при каких обстоятельствах. Как бы он не старался, воспоминания были от него сокрыты необъяснимой пеленой в его памяти.

С крыши крипты начал подниматься чёрный дым – печь крематория была в действии. Служба уже прошла, и наступило время сжечь тело. Адри обратил на это внимание; дым бросал большую тень на близлежащую местность. Поднявшись с колен, он пошёл обратно. Пройдя большой холл, он дошёл до прощального зала. Большие деревянные двери были приоткрыты, и он встал рядом, прислушиваясь к разговору.

– … нет, я не могу этого сделать, – громко ответил арканист. Голос у него переменился в грубый бас, его явно что-то раздражало.

– Преподобный, я не смогу его забрать, он, он же ещё совсем ребёнок.

– Я вижу, что он ребёнок. Мне нет до него дела, он сын этой… этой ведьмы! – Он сказал это слово так громко. С таким отвращением, что казалось, его могли услышать все в округе, – он вспыльчивый и неконтролируемый, ему не место здесь!

– Его можно будет обучить, я уверена…

– Такой человек нам не нужен, не при каких обстоятельствах, – перебил он Элану, – Меня не интересует его дальнейшая судьба, ничем не можем помочь аудитор, – рявкнул Арон.

Он развернулся и хлопнул дверью в свои покои. У мальчика проснулся интерес, чем был так раздражён арканист, так как он подслушивал, то не мог спросить об этом у Эланы. Услышав приближающиеся шаги, он рванул обратно на улицу.

– Я вернусь сюда через несколько дней, за прахом твоей мамы, – поднявшись на территорию, неловко начала разговор девушка.

– Что такое прах? – переспросил мальчик.

– Это … Это, неважно, просто храни его всегда при себе.

Мальчик не стал задавать ещё вопросы; он видел, что его взрослая спутница явно была раздражена. Они пошли вместе к воротам, быстрым шагом, Адри не поспевал за ней, поэтому всегда находился немного сзади.

– Давай быстрее! – с раздражением произнесла Элана.

Он немного ускорил шаг.

– Если будешь плестись за мной как улитка, я тебя тут и оставлю.

– Я не успеваю за тобой! – прокричал мальчик.