Во чрево жабы алчной, собою ослепленной,
Он диво Бытия вложил! И бросил на порог
Под ноги им святое сострадание!
Едва ли хоть одно живое существо
Постигло эту боль святого истязания
И оценило дар Любви Его.
(Человек) Спасибо, Господи, за всё, что подарил мне.
(Бог) Вот видишь, благодарен он сполна,
За жизнь, и за дыхание, что ныне
Поит его чудесной силой бытия.
(Человек) Но, Господи, не мог бы Ты чуть больше
Мне одолжить богатства для души?
(Бог) Должно быть, просит он Любви благословения.
(Хаос в сторону) На этот счёт сомнение меня одолевает -
Волк голоден всегда, сколь холку не чеши.
(Человек) Чуть золота в суму мне было б очень кстати.
(Хаос со смехом) А может абсолютную Ты сразу ему власть
Над миром всем отдашь от широты душевной?
То не любовь к созданию, а прямо таки страсть
В Тебе кипит к проекту человека.
(Бог) Уверен я, что се слова
Всего лишь хладнокровностью порождены Твоею,
И одиночеством. Живёшь Ты не любя.
(Хаос) На что мне проявление частями?
И так я есть всё то, что есть вообще.
Я есть сама Любовь, её источник.
Коль нет замков, откуда надобность в ключе?
Все тайны мне открыты, отворены сердца,
Читаю в них я жажду обладания.
Но часть моя, извечно наслаждаясь,
Тобою очарована сполна.
Прекрасен Ты в наивности своей
И чистоте достойных устремлений.
Но я боюсь, что разочарование
Венцом окажется у щедрости Твоей.
(Бог) Но разве то Любовь, что ждёт себе оплаты?
(Хаос) А разве то Любовь, что к явности стремясь,
Спешит нагой пред всеми показаться,
И там, где плачут все, кружится, веселясь?
(Бог) Конечно, нет! (Хаос) Так как же быть нам с теми,
Кто зверя глупости в себе преодолев,
Постиг всю смехотворность горя и страданий,
Спокойно возлежит средь плача, словно лев,
И улыбается во свете разумения,
Что горе преходяще, как волны на реке,
И что порождено оно желанием,
Хвостом страдание таскающее вслед себе?
И чистота любви их практически сравнялась
С Твоей, о Собиратель Всех Миров.
Они не жаждут никакой оплаты,