– Точно все.
Выйти через дверь не получилось. Странным образом она была заперта так, что изнутри не открыть. Нужен только ключ.
– Чертов дом с чертовыми замками! Почему так сложно?!
Она опять вспомнила, как несколько минут назад больше получаса возилась с замком в заборе.
– Бережете свою водку и сигареты? Проклятье!
Пришлось выбираться опять через окно.
– Прости за вранье, Малыш. Я тебя обманула. Будет неприятно. Опять. Но на этот раз… это точно, последний раз.
Вернувшись к окну, Мама перебросила рюкзак – тот плюхнулся на землю. Она надеялась, что ничего стеклянного не разбилось. Она не просто так запихала бутылку с водкой и банки с фасолью среди туалетной бумаги и полотенец: чтобы ничего не разбилось, если она упадет в пути. А такое вполне может с ней случиться, особенно теперь.
Мама сняла ружье. Аккуратно бросила его поверх рюкзака, а сама принялась перелезать через оконную раму.
Она поставила одну ногу на бетонную ступеньку. Потом вторую. Осталось шагнуть на землю и…
Мама упала.
Не сама.
Ее схватили рукой за шею и повалили назад.
Глухой удар.
Звон в ушах.
Мама видела перед глазами здоровую мясистую руку мужскую в черной куртке, с волосатой тыльной стороной ладони. На пальцах – посиневшие татуировки.
Но самое главное другое.
Нож.
Чертов нож в этой сраной мясистой руке!
Мама услышала вопль:
– Сдохни, сука!
Лезвие развернулось к ней.
Мама дернулась в сторону, и нож ударил в плечо.
Сталь прорезала ее куртку, кофту и вошла под кожу.
Мама широко распахнула рот. В глазах начало темнеть. Всю правую руку охватила острая ледяная боль.
– Не рыпайся, мразь!
Мама схватилась за руку, сжимающую нож, сдвинула куртку с запястья и впилась зубами в грязную кожу. Она сжала зубы так, словно кусала шашлык.
Она чувствовала, как ее зубы пронзают человеческую плоть, а по уголкам губ уже течет чужая кровь.
Мама дернула челюсть в сторону и вырвала кусок кожи и мышц. Она поспешила избавиться от него и сплюнула его на землю.
Как сильно нужно сжать зубы, чтобы откусить кусок живой человеческой плоти? У нее этой силы хватило сполна.
Противник мгновенно ослабил хватку, отпустил руку и повалился на землю за нее спиной.
Мама скатилась вниз, села на колени и взялась за рукоять ножа, все еще торчащего из ее тела.
Она обернулась назад и увидела его, нападающего.
Невысокий. Лет за шестьдесят. Седой. Рыхлое лицо пьяницы. Щетинистый. Кривые серые губы и черные глаза. Уши заложены берушами.
Мародер.
Один из убийц, о которых предупреждала та женщина…
Одетый в простые джинсы и черную куртку на молнии, он лежал на земле, хватаясь за свою окровавленную руку.
Мама глянула в сторону: ружье. В двух метрах от нее.
Эти два метра еще надо проползти.
Она отпустила рукоять ножа, позволяя лезвию и дальше оставаться внутри ее тела. Черт с ним! Боль жуткая. Но она все еще жива.
Еще жива…
Она ползет за ружьем на коленях. Оно же заряжено. Она еще может убить этого подонка.
Мародер, заметив ее движения в сторону ружья, пришел в себя. Словно перестал чувствовать боль, ощутив более сильное чувство – страх смерти.
Смерти, которая его вот-вот настигнет, если он не поторопится и не предпримет решительных действий.
Он оторвался ногами и руками от земли и, как животное, набросился на Маму, снова повалив ее землю и прижав собой.
– Ничего не выйдет! – проорал он.
Его руки потянулись к ее ушам…
Проклятье!
Черт!
Все произошло быстро.